Но и сам тюремщик не решает, как двигать пальцами и даже как сидеть. Он лишь винтик системы, которой здесь подчинено все до мелочей. Тюрьма регулирует количество ресурсов и ограничивает время их выдачи. Это происходит механически и строго по предписаниям:
Логика здесь строится на числе пять /
За пятерыми следуют столько же опять /
Охранник смотрит вслед выходящим пяти /
На их замену еще пять должны войти /
Его палец машинально сигнал подает /
Новая пятерка выходит вперед /
В начале очереди их пять стульев ждут /
Еще пять узников пищу берут /
Пятеро едят, остальные ожидают /
Цифра пять здесь всем заправляет.
Иногда тюремщик, отвечающий за пропуск, подает сигнал не одним пальцем, а всей пятерней.
Человеческая воля здесь подчинена числу пять.
Очередь представляет собой точную копию заводского конвейера. Полная дисциплина. Расчет и точность.
Первый этап – в хвосте очереди, под навесом, откуда не видно, где очередь заканчивается. Далее змейка из людей поворачивает за комнатами шриланкийцев. Человек, отстоявший в очереди как минимум полчаса, дойдя до этого поворота, понимает, что очередь тянется еще на тридцать метров.
И снова странная логика пяти /
Сытая пятерка готова уйти /
Пока пять человек желудки набивают /
Голодная очередь сигнала ожидает.
Очередь напоминает вереницу грузовиков, загружающихся внутри огненного рудника, в адском пекле шахты. Они прибывают туда пустыми, а покидают «карьер» полными.
На повороте голодные заключенные испытывают целую смесь эмоций. Радость и боль, надежду и безнадегу. Прибытие к повороту – достижение, но выходить человек вынужден на участок под палящим солнцем. Ему нужно готовиться к противостоянию с солнцем, проникающим в каждую клетку своими жалящими лучами. Эти жгучие лучи – как тысячи раскаленных игл, вонзающихся в тысячи точек. Глядя на очередь, уходящую за поворот, заключенный снова понимает, какой трудный путь ему еще предстоит пройти.
Однако прибытие в эту точку пробуждает тихую радость и надежду. Узник знает, что половина пути осталась позади: первый этап – добраться до поворота – уже пройден. Он теперь на один этап ближе к еде. Перед ним всего тридцать метров, но какие: теперь у заключенного нет выбора, кроме как двигаться вдоль стены.
Очередь выстраивается параллельно стене, прямо под солнцем. Жарким и безжалостным солнцем. Но над стеной есть небольшой козырек, прикрывающий своей тенью плечи человека среднего роста. Он отбрасывает эту узкую тень прямо над головами заключенных. Узники вынуждены спасаться от солнечного жара, вжимаясь в стену одним плечом. В этом положении, если они хоть немного пошевелятся, солнце достанет их беззащитные головы и шеи. Но второе плечо частично попадает под палящие лучи.
На этом проблема не заканчивается, поскольку очередь образуется на бетонном выступе шириной в тридцать сантиметров и высотой в полметра над землей. Заключенные взбираются на этот высокий вытянутый порог и стоят, прислонившись к стене. Странное зрелище – группа мужчин, балансирующих на узкой длинной ступеньке. Попытка удержаться на этом выступе ради узкой тени, которая может хоть как-то укрыть от солнечных лучей, вынуждает людей здесь выстраиваться ровнее, чем в любой другой очереди. Очереди в иных местах, особенно за пределами тюрьмы, образуют подобие свободной и расслабленной цепочки с маленьким или большим изгибом. Но этот отрезок очереди имеет форму строгой прямой. Здесь очень тесно. Чувство голода заставляет людей инстинктивно толкать друг друга вперед. По сравнению с другими очередями тела здесь практически вжимаются друг в друга.
Вереница мужчин стоит у стены, замерев /
Будто вмурованный в нее горельеф /
Тюремная очередь – грубый способ системы /
Сделать пытки еще мучительнее и острее.
Вдоль цепочки дежурят несколько охранников из G4S. Эти парни отличаются от тюремщиков, сидящих в начале очереди или контролирующих «обеденную зону». Эти охранники стоят в тени двух баков с водой напротив очереди. Они ничего не делают, лишь пялятся на вжавшуюся в стену очередь. Им абсолютно нечем заняться. Цель их присутствия проста: заявить, что у очереди есть хозяин. Они подобны пастухам, направляющим стадо овец по проторенному пути, по которому те и так пойдут. Время от времени охранники делают пометки в своих маленьких блокнотиках, вероятно, по привычке. Или переговариваются по рациям. Но иногда они бывают доброжелательны. Например, когда один из них приносит коробку с бутилированной водой из столовой и ставит ее рядом с очередью. Бутылки так нагрелись, что вода из них обжигает желудок.
В то же время среди нас всегда есть похожие на бездомных собак, стремящихся быстро стащить кусок мяса; они пытаются перескочить в начало очереди из-за баков. У них острое чутье на то, как исполнять такие трюки, и они точно знают, когда это можно проделать незаметно. И даже если сам трюк замечают, они настолько быстры, что их не успевают опознать, чтобы вернуть назад. Направление скачка точно рассчитано так, чтобы лицо оставалось скрытым. С конца очереди они кажутся призраками – темными фигурами, мелькающими всего на мгновение.
Скачок происходит в сторону головы очереди. Словно прыжок на ступеньку лестницы. Успешно его проделав, нарушитель встает так, будто ничего необычного не произошло. Он выглядит точно так же, как все остальные в очереди. Это откровенное жульничество, но оно требует мастерства.
Существует огромная разница между тем, кто просто лжет, и тем, кто делает это убедительно. Последние телом выражают показные эмоции, например: «Я так устал», «Это гребаное солнце», «Когда уже кончится эта длинная очередь», «О боже, я жду уже целую вечность».
Эти ребята настолько искусны, что их почти невозможно отличить от тех, кто уже давно стоит там, жарясь на солнце. Попытка вернуть их на свое место обычно приводит к потасовке. На словесные протесты они не реагируют, поэтому кто-то должен подойти к ним в начало очереди, узнать в лицо, а затем выпинать или вытолкать их оттуда кулаками. Для заключенного, давно стоящего на солнце и действительно измученного, участие в конфликте требует вдвое больше сил. А конфликт временами завершается дракой.
Интересно, что большинство таких ссор заканчиваются без вмешательства охранников из G4S. Немного ругани, несколько безобидных пинков и тычков, и конфликт сходит на нет всего через несколько минут.
Интересно и то, что сами нарушители также признают, что они – подонки, ведущие себя незрело и бесчестно, как наглые подростки.
Вести себя как бессовестный подросток – это эффективный метод быстро добыть еду. Есть и другие, кто успешно получает пищу, но без откровенной наглости. Они играют честно. Эти парни просто ждут свой паек часами. Они занимают выгодное место, заранее становясь в самое начало очереди. Единственное превосходство, которое у них есть перед другими, – это их способность ждать несколько часов подряд, устроив свои чугунные задницы на жестких стульях или стоя под солнцем. Это люди со стальными нервами, безразличные, как мулы, способны терпеливо ждать часами, почти не шевелясь.
Трудно представить, как человек может ждать часами, не сходя с места? Как он может выдерживать долгое ожидание, не сдвинувшись ни на дюйм? Черты и фигуры таких людей у меня ассоциируются с домашним скотом. Странно, как они деградируют до прожорливых животных. Они будто произошли от мулов: натура скотины отражается в их лицах; там не видно ни порядочности, ни достоинства. Еще они похожи на коров. Жадные и ненасытные коровы. Или пиявки, которые намертво присасываются к источнику пищи. Манеры – как у профессиональных попрошаек.
Мне дискомфортно из-за их присутствия в тюрьме. Когда я вижу их перед собой, у меня закипает кровь. Будь у меня больше уверенности в силе своих мышц, я бы пробился в начало очереди, чтобы поколотить их. Это не значит, что я боюсь драться с теми, кто занял голову очереди. Нет. Это просто не стоит того. К тому же я уверен, что у меня не хватит сил, чтобы навести порядок, постоять за себя и одолеть их.
Вместо этого я представляю крупного парня с мощными мускулами. Спокойный и собранный, он выходит из очереди и объявляет всем, что намерен вершить правосудие. Все, даже те, что стоят в начале цепочки, смотрят на него с любопытством.
Но этот спектакль не для них. Даже не для Мулов. Он затеян, чтобы привлечь внимание охранников, стоящих в тени баков. Они сбиваются в кучу, пристально наблюдая за происходящим. Я воображаю, как этот мощный парень решительно направляется в начало очереди. Его неспешная походка вразвалку притягивает и подстрекает любопытство зрителей. Когда он достигает головы людской цепи, Мулы смотрят на него в замешательстве.
Тюремщики у баков выдыхают, убедившись, что он пришел не по их душу, и прекращают жаться друг к другу. Но все внимание по-прежнему сосредоточено на силаче. Внезапно он хватает за шею первого парня в очереди, отрывая его от земли. Затем одним метким пинком он отправляет первого Мула в полет, с приземлением позади баков. Здоровяк методично прокладывает себе путь через очередь, изгоняя таких индивидов одного за другим…
Но это всего лишь фантазия, всплывшая из глубин моего голодного нутра. Я совсем не такой мощный парень. Я признаю, что другие сильнее меня. Я признаю, что они воры, укравшие всю мою еду. Временами мое воображение даже рисует их львами, в то время как я – скромный лис, хрупкий и слабый, вынужденный ждать, чтобы довольствоваться лишь их объедками.
Такова реальность. Система построена так, что тем, кто оказался в столовой раньше других, достается лучшая пища, а иногда им удается даже побаловать себя кусочком фрукта. Но людям в конце очереди достаются лишь объедки. Рядовые повара следуют инструкциям главных поваров. В самом начале, для первых пришедших, они открывают коробку с красиво украшенным тортом, а также наполняют подносы фруктами. Когда первые группы покидают столовую, торт исчезает, и выдаются только фрукты. Затем свежие фрукты заменяются несвежими, и качество еды становится все хуже. Наконец, людям во второй половине очереди достаются только почерневшие кусочки мяса и рис, который как будто сварен в морской воде.