— Поделили по-братски, — подвёл итог Мирон, — парням моим тоже попробовать дали. Всё сняли. Очень всем понравилось!
Лёня выключил телефон:
— Я сегодня посижу, обработаю, утреннее тоже — за ночь всё залью.
— Так! — Вова раскрыл рюкзак. — Вон тот пустой поднос подвиньте, пожалуйста, — выгрузил три литровых банки с вареньем и подвинул Мирону: — Во-первых: это вам. Варенье земляничное, — он затянул вязки рюкзака и переставил его через срединный бортик, поближе к Лёне, — держи. Одна банка — вам, на пробу.
— Тоже дегустацию снимите, за чашкой чая, — предложила я, — остальное — на реализацию. Там я бумажечку положила, всё расписано.
— Понял.
Хороший парень, понятливый.
— Ты перегрузи, чтобы нам рюкзак сразу забрать.
— Ага!
Лёня попробовал поднять рюкзак и тихо крякнул.
— Погоди! — Мирон попытался его остановить. — Я парней в помощь позову.
— Да ничего, я сам! — Лёня примерился, подсел под рюкзак… Вот сразу видно в человеке борцовское прошлое. Вроде и не высокий, и не сильно крупный, а вес осилил!
Мужики начали передвигать лавки, чтобы устроить совет. С той стороны остался один Мирон, а с этой — аж семеро, вот они и ставили лавочки уголком, чтобы ловчее видеть друг друга. Большой хозяйственный хурал начался, а я отвлеклась на разгорающийся у фургончика МФЦ скандал. Точнее, наверное — семейную сцену.
ЧТО-ТО ЗНАКОМОЕ…
Высокая, ухоженная женщина кричала пытающемуся её удержать мужчине:
— Серёжа, ты что — не понимаешь?!! Что значит — успокойся?!! Он ушёл, Серёжа!.. Навсегда!..
Он пытался поймать её руки, обнять:
— Эля, Элечка, но что же мы можем сделать? — она зарыдала и уткнулась ему в грудь, комкая в руках лист бумаги. Что-то мне показалось подозрительно знакомым…
— Милый, я до МФЦ отойду, не теряй, — предупредила я мужа.
— Хорошо, любимая.
К дверце фургончика приделали звенящую висюльку из трубочек, как в некоторых магазинчиках. Нахохлившаяся дежурная встрепенулась, и тут же заполошно всплеснула руками, глаза её округлились:
— Это вы! Погодите! Не уходите! — она вылетела из фургона, забыв прикрыть дверь.
Ладно. Не буду.
Я присела на стул рядом с широким, разделяющим миры столом. Не прошло и двадцати секунд, как в приоткрытую дверь вбежала давешняя женщина. Губы, нос, веки её были припухшими от слёз, кожа, как это бывает у очень светлых людей, пошла выраженными красными пятнами. Она воткнулась в разделяющий нас стол и наклонилась вперёд, жадно вглядываясь в моё лицо:
— Это вы привезли письмо моего мальчика⁈ Коли Федосеева⁈
Мужчина, вошедший следом за ней, добавил:
— Добрый день! Простите нас, пожалуйста. Мы были уверены, что сын с друзьями отдыхает на Байкале, так что для нас это известие стало шоком.
Да уж понятно, что не рождественской открыткой. Дежурная заглянула в фургончик, деликатно решила не входить и прикрыла дверь снаружи.
— Добрый день! Да, мы привезли — я и муж. С вашим мальчиком всё в порядке. Да вы садитесь, поговорить же, наверное, хотите?
Я смотрю на неё — как это называлось у Пратчетта: вторым зрением? Не злая. Не дурная. Очень умная. Очень амбициозная и немного холодноватая женщина. Она мечтала о карьере для своего мальчика. О его успехе. Вкладывалась в будущее сына по полной программе. Единственного сына, кстати. О, вообще единственного ребёнка! Им обоим (сыну и матери) повезло, что её представления о ступеньке к удачной карьере совпадали с его пламенной страстью — рисованием.
Женщина достала из сумочки рисунок — не смятый! — бережно провела по нему пальцем:
— Скажите пожалуйста, что это?
На рисунке — Ко́ле. Он кажется таким живым, словно вот-вот заговорит. Смотрю на точку рядом с элегантным, покрытым гель-лаком ногтем.
— Вы имеете в виду уши? — эльфийские заострённые уши. Как у всех наших эльфят.
— Да.
Ей, пожалуй, будет трудновато это принять.
— Видите ли, ваш сын очень хотел быть архитектором, — две пары глаз напряжённо впились в меня; конечно — я вовсе не открыла им Америку! Америка будет сейчас. — Но ещё больше он хотел быть эльфом.
Вы когда-нибудь видели «снег» в старом ламповом телевизоре? У меня было полное ощущение, что в мыслях у обоих родителей Коле происходит то же самое.
С минуту они молчали. Потом отец спросил:
— Извините, вы хотите сказать: это — не бутафория? Он сейчас… вот такой?
Я немного оскорбилась:
— По-моему испытывать ксенофобию по отношению к собственному ребёнку — это слишком!
— Нет-нет, ни в коем случае, что вы! Просто это… очень странно. Необычно.
Мать молчала. Она смотрела на рисунок, слегка сдвинув брови. Я думала, что она снова заплачет, но нет — сдержалась, бережно сложила рисунок в сумочку, извинилась, высморкалась…
— Коля… он пишет, что вы их спасли, верно?
— М-м-м… Если вы посмотрите новости за одиннадцатое августа с пометкой «Иркутский портал», то мне не придётся пересказывать эту ужасную историю. Правда, мне не хотелось бы. Сейчас всё нормально. Ребята с нами, в безопасности. По крайней мере, я думаю, что на территории радиусом в пятьсот километров вряд ли найдётся более безопасное место. Вы, кстати, можете увидеть наш посёлок. Там, на доске объявлений, есть адрес нашего блога. Сегодня в нём размещены первые статьи. Коле сделал для титульной страницы шрифт и главную надпись, значительная часть рисунков и иллюстраций — его.
Они слушали меня, как пророка, даже неудобно, честное слово.
Эля комкала платочек.
— Вы так странно произносите его имя.
— Ко́ле? Полное имя — Колегальв. Это эльфийское. Он вам не говорил?
Она всё-таки заплакала. Пятна на щеках стали ярче:
— Извините.
На столе рядом с моей рукой появилась маленькая огненная саламандра. Она смотрела на женщину сквозь невидимую стену миров и задумчиво шевелила хвостом.
Эля (Эльвира, видимо) замерла с рисунком в руках.
— Что это?..
— Кто. Это — огненная саламандра, помогающая видеть и целить души. Подарок Лели, богини весны. И она сожалеет, что не может вам помочь.
Саламандра выпустила струйку огня, которая достигла границы между мирами и размазалась по ней огненным пушистым кружком.
Эльвира потянулась к маленькому пламени… остановилась… подняла на меня глаза:
— Скажите, я… мы когда-нибудь сможем его увидеть?
— Конечно! — я немного подумала. — Если не будете закатывать ему истерик, конечно. В этом случае мы будем категорически против. На самом деле, я думаю, что лучше начать с письма́. Нескольких писем, чтобы успокоиться и привыкнуть к новому положению дел. Подумайте, что вы хотите сказать своему мальчику, чтобы он захотел написать ещё одно письмо. Я же вижу, что он скучает. Он ведь первый, кто решился написать домой… — я перевернула руку ладонью вверх, и саламандра спряталась в ладошку. — Мы приедем завтра, в это же время.
Эля задумалась, словно ушла в себя.
— Извините, — ну очень интеллигентный папа… — А вещи мы сможем передать?
— Если немного — без проблем.
— А если много?
— Тогда нужно заранее договариваться, чтобы мы были с повозкой.
Дверь фургона открылось, заглянул муж:
— Любимая, ты скоро?
— Милый, зайди на минутку! Познакомьтесь, пожалуйста: это барон земель Белого Ворона, Владимир. А это — Эльвира и Сергей, родители Коле.
— Очень приятно, — по виду Вовы сложно было сказать, что ему так уж приятно, и Эля с Серёжей промямлили ответную любезность несколько неуверенно.
— Вы нас извините, — как могла дипломатично вырулила я, — нас уже ждут. Не забудьте про блог. Всего доброго.
А на улице…
Офигеть, что они тут нагородили! Хитрые товарищи МЧС-ники, не имея в запасе живых лошадиных сил, но отметив лёгкость, с которой наш барон обращался с большим фургоном, решили воспользоваться его даром. Вова мне похвастался, что они уже успели всячески поэкспериментировать на глазах у любопытной публики, и — конечно же! — он произвёл очередной фурор.
И вот теперь к нашей гружёной телеге за (оказывается) имеющийся фаркоп был прицеплен фургон. Не такой большой как наш, но тоже вполне ничего себе.
За ним, таким же макаром, фургончик поменьше.
За ним небольшая телега, метра два на четыре, гружёная каким-то скарбом, прикрытым тентом и привязанным верёвками.
А за ним, как самая маленькая матрёшка — чудо военной инженерии! — полевая кухня!!! Вот это — моё почтение — масштаб мысли! Красавцы! Я была в полном восторге, но когда муж мне сказал, что маленький, обшитый деревом фургон — это, оказывается, передвижная баня, я поняла, что до этого восторг был совсем не полный, а вот теперь!..
Лёня стоял недалеко от границы, на случай если будут ещё инструкции.
— Ой, Лёня! Я совсем забыла! Нужно вывесить предупреждение, что в окрестностях портала бродит банда бомжей, на нас в прошлый раз пытались напасть.
— И что, чем дело кончилось?
— Да… Двое отправились летать, остальные разбежались. Но об этом лучше не писа́ть, я думаю.
— Понятно.
— Ты ещё, знаешь, сними, как Вова поезд потянет! Должно получиться впечатляюще!
— Точно, щас настрою! — Лёнька побежал выбирать позицию.
— Пока! Маме привет и всем домашним! — крикнула я ему в след. Судя по всему, Вова сейчас скомандует выдвигаться. Ну, точно!
16. ВОТ ЭТО ПОДАРОК!
ПРОГУЛКА С ПОЕЗДОМ
Мы вышли из круга равного времени (полукруга, конечно, но так быстрее — редукция, понимаете, штука такая) в сумрак раннего предрассветного утра. Остро пахло лесом и было свежо. Холодно даже! Якутским-то ничего, они вообще к холодам привычные. У нас парень с Якутии в институте учился — так он всю зиму в осенней курточке ходил, иногда ещё и нараспашку. «Тепло у вас!» — говорил. А я вот по жизни шибко мерзлявая, ещё и не подумала, что обратно в четыре утра топать, свитер не взяла. Хорошо, девчонки поделились. Ещё немножко спасало подпитывание от земли, но ненадолго. В итоге я сделалась очень бодрая и очень замёрзшая.