Мужик почувствовал что что-то происходит и слегка дёрнулся.
— Ты мне не ёрзай давай, а то вырублю.
Он замер и напрягся, потом всё-таки хрипло спросил:
— Как это?
— Молча. Исцеляющий сон. Сперва спишь. Потом подрываешься и бежишь на трудовой подвиг.
Некоторое время он обдумывал эту информацию.
— Думаешь, я выживу?
— Что значит «думаешь»?
— Я видел, что бывает с людьми с такой дырой в животе, если не повезло вовремя до госпиталя добраться…
Блин, что с его голосом-то? Раздражает меня вот этот хрип и бульканье. Ну-ка…
— Да и если довезли — не вариант, что жив останется… — а вот теперь гораздо лучше звучит!
— Ну-ка, расскажи поподробнее.
Мужик начал историю. Какая-то война, грязь, кровь и страшные раны — я практически и не слушала, сосредоточившись на заживлении. Минут через пять всё было закончено. Да и история про полевой госпиталь закончилась, и финал был предсказуемо не очень приятным.
— Ну, тогда тебе сильно повезло, что я люблю читать, — я отряхнула руки и встала. — Всё, иди сожги свою шко́нку, отмойся как следует и купи у Соломона какую-нибудь книжку. Если б не его лавка — хрен бы я сегодня здесь оказалась, — пациент смотрел на меня неверяще. — Ну, чего лежим-то? Вставай, страна огромная! Делай, что говорят!
Мужик осторожно ощупал живот. Потом сел. Потом встал. Я предупреждающе выставила перед сбой руки:
— Чур не обниматься! Баня, баня — срочно! И барахло это сыми!
— Дядь Вова! — вылезла из-за моего плеча Василиса. — А можно я это сожгу? Я вчера тренировалась!
Получив разрешающий кивок, Василиса запалила матрас с нескольких точек одновременно. Запах и прежде был ужасный, а теперь стал просто ураган.
— Давай уж тогда мощи́ добавь, — поморщился барон, — сколько будем это нюхать…
У Васьки на лбу выступили капли пота. Огонь усилился, слился в линию, которая начала расширяться, продвигаясь одновременно в обе стороны, пока на земле не остался лишь прямоугольник горячей золы. Стоявшие в круг люди наблюдали за действом: наши — с любопытством (явно прикидывая, как и где можно использовать эти новые магические способности), госслужба — с офигением. Ничё, привыкнут.
Я потихоньку попросила Эйру послать ветерка, чтобы сдул эту вонь, и порадовалась, когда моя просьба была услышана. Вот спасибо! Ну что ж, раз богиня смотрит…
— Эх, гулять так гулять! Стройтесь, бойцы! Ради благоволения Эйры, лечить вас буду. Девушка, спасибо за ваше старание, но можно уже не поддувать, — голубоглазая инспекторша (кстати, выглядевшая уже си-и-ильно моложе остальных), которую заклинило на помахивании веткой, покраснела и спрятала её за́ спину. — Давайте лучше, на стол накрывайте. Чай пить будем.
Ушибы. Порезы. Отбитые органы. Практикум, короче. Мелочи жизни.
Дмитрий Сергеич стоял последним. Как капитан на мостике, блин. Дыра в щеке при ближайшем рассмотрении мне не понравилась ещё больше. В глаз же целили.
— Ну вот что вас туда понесло? — с досадой спросила я. — Вы что, не знаете, сколько там цыган? Как минимум четверо на одного! Это ещё баб не считая.
— А что нам было делать? Бросить своего человека? — он надулся.
— Нет, блин, умереть в едином порыве! Зашибись, стратегия! И как вам результат?… Всё. Где руки помыть?
Столы переставили по-другому, большим квадратом. Женщины суетились, накрывая.
— Может, покушаете с нами, — подошла ко мне Антонина, — а потом уж чай? Картошка с тушёнкой?
— Мне только немножко. А молоко поди сгущённое?
— Да. Не подойдёт?..
— Ничего, нормально. Корову вам надо завести, — посоветовала я, и глядя на вытянувшиеся лица женщин, пояснила: — Как говорил кот Матроскин: «Есть такие специальные коровы для котов — козы называются!» Или это Шарик ему говорил?.. Хотите, козу вам подарю?
Вова сел рядом со старшим группы.
— Как вам вообще уйти удалось? Делись.
Дмитрий Сергеич покряхтел.
— Да… Внутрь нас всё равно не пустили. Вышли они перед ворота, и… не разговор получился, а крик один. Бабы эти… Слово за́ слово, я возьми и брякни, что свидетель есть, как они сотрудницу увели. Думал, на понт возьму, а… Херня вышла короче. Извините, — кивнул он в мою сторону.
— Да ладно.
— Ну, они как про свидетеля услышали — как с катушек послетали. С ножами на нас.
— Ну? — подбодрил барон.
— Ну чё. Это мечей у нас нет, а ножи-то тоже у всех есть. Потом, цыганы в строю вообще работать не умеют, лезут толпой, друг другу мешают.
Вова согласно покивал.
— Они сперва вроде огрызались, подначивали друг друга. А потом тупо массой задавили, Санька́ порезали, ну и… и мы начали на поражение тоже.
— Чё ждали-то? — кисло спросил Вова. — С ножами лезут…
— Ты понимаешь, — Дмитрий Сергеич с досадой бросил ложку в тарелку, кусок очевидно не лез ему в горло, — вот тут, — он постучал себя пальцем по лбу, — инструкции все эти задолбленные. Типа как несанкционированный митинг разгоняешь.
— Забудь как страшный сон. Тем более — ни брони, ни щитов у вас. Один пропущенный удар — и ты покойник. Вам реально повезло, что мы приехали. Милость богов, не иначе… С той стороны раненые есть?
— А ты думаешь, как мы ушли? Такой замес был. Минимум четверо тяжёлых, ну и так — руки-ноги по мелочи. Только тогда отстали, вокруг своих начали скакать. Мы Санька́ подхватили — и ходу.
Барон устало откинулся на спинку кресла и потёр лицо.
— С-с-сука… Вот как первый дуба даст, так и придут вас резать. Всем табором. Кровная месть, такие дела.
Олеся Васильевна (та, самая молодая, я уж успела познакомиться), наклонившаяся, чтобы поставить передо мной чашку с чаем, замерла. Глаза у неё стали большие и круглые. За столом молчали, глядя на нас. А Вова смотрел на старшего и тоже молчал. У меня у первой не выдержали нервы:
— Ну что, так и будем в гляделки играть? Я так не могу. Мне, конечно, всегда всех жалко: людей, щенят, котят, но…
Барон встал:
— Простите, дамы и господа, но на тех условиях, которые есть сейчас, в этом конфликте я могу выступить только как нейтральная сторона. Могу принять под защиту баб, помочь с оружием. Всё.
Лидия Григорьевна, несказанно меня удивив, решительно подняла руку:
— Извините! Можно мне сказать?
— Говорите, — барон сложил руки на груди
— Пока мужчины пытались решить что-то с пропажей Татьяны, мы с девочками сходили в МФЦ и попросили откопировать ваш Манифест, условия принятия подданства и законы — всё, что было.
— Так.
— Мы всё утро читали, думали.
— Ближе к делу, пожалуйста.
Лидия Григорьевна нервно поправила пиджачок.
— Вы знаете, — сейчас она обращалась даже не к барону, а ко всем, — там всё очень здраво, очень разумно. Поймите, нам, вот в таком вот нашем составе как сейчас, и при наших условиях — не выжить. Здесь всё оказалось не так, как нам описывали. Другие реалии, к которым нужно приспосабливаться. Мы как раз хотели с вами обсудить, когда… когда Сашу принесли. Стать частью большой общности — единственный шанс для нас. Одно только может создать сложность — условие испытательного срока, хотя бы месяц. Я так понимаю, в это время мы — никто?
— А вот это вы неверно поняли. Заявив о своём намерении принести личную клятву, вы автоматически попадёте под мою защиту. Вот если пото́м у нас не срастётся — вы её также автоматически потеряете, — Владимир Олегович обвёл взглядом сидящих за столом. — Ваше слово, мужики.
Дмитрий Сергеевич угрюмо поднялся:
— Один вопрос. А как же служба наша? Плюнуть, разорвать контракты?
— Зачем? Охрана порядка — дело хорошее. Если только иркутская сторона не начнёт ставить перед вами задачи, которые будут работать против баронства. Тогда — да, придётся выбирать.
Охранники переглянулись.
— Разрешите ознакомиться с документами?
— Конечно, — барон сел, — девушки, принесите ваши копии. И пока мужчины читают, давайте чаю, что ли?
Мужики сели в тесный круг и начали очень серьёзно читать манифест, комментируя и споря.
Лидия Григорьевна поставила перед Вовой чашку. Он кивнул.
— Благодарю. На вашем месте я бы начал собирать вещи. Вам троим, девушки, оставаться здесь вдвойне небезопасно. Более того, если начнутся боевые действия, вы станете помехой и обузой, — Лидия Григорьевна хотела что-то возразить, и барон предупредительно поднял палец: — А ещё, если хотите быть моими подданными, вы должны научиться исполнять приказы быстро и чётко. Идите, собирайтесь.
Три инспекторши переглянулись и синхронно кивнули, однако уйти никуда не успели. В груди у меня кольнуло и одновременно с этим с юга, со стороны цыганского посёлка послышался нарастающий гул.
— Поздняк метаться, они идут. Вася иди сюда, силы тебе восстановлю.
— Мам, я же не смогу огнём, ты видела.
— Видела, не сможешь толком пока ничего. Но есть мысль.
МЫ ОКАЗЫВАЕМСЯ В СЕРЕДИНЕ КОНФЛИКТА
Кельда
Толпа была знатная. Моё предположение о том, что на каждого охранника приходится по четыре цыгана, основывалось на прошлогоднем воспоминании о стычке во время их перехода. Но с тех пор количество братьев наших ушлых выросло минимум вдвое! Детей в этой толпе не было, но было множество женщин, так же яростно потрясающих ножами. Часть мужчин были верхами, но они не обгоняли основную массу, а крутились вокруг, нагоняя эмоцию. И всё это бешено орало. Они как раз перевалили невысокий холм и спускались с него большим чёрным пятном. Минут через десять эта клякса будет здесь.
В середине толпы я заметила очень богатую открытую коляску, запряжённую парой красивых тёмно-гнедых коней с заплетёнными в мелкие косички чёрными гривами и плюмажами (плюмажами!). Ну на-а-адо же, сам цыганский барон пожаловал, как там его: Петша… Пешта? Да блин, запомню я когда-нибудь?
— Мужики, ворота закрываем! — закричал кто-то.
— Нет! — барон тоже рассматривал движущуюся толпу. — Полезут со всех щелей, нахера нам такое счастье. Наоборот, откройте нараспашку. Они должны хотеть забежать сюда через ворота, желательно все… Бл**ь, а я даже без доспеха! Галина, без команды не оборачиваться! И только дракон!