Но достать их было непросто.
На традиционный вопрос в аптеке о презервативах приходилось орать, как в анекдоте:
– Да-а-а-а-а-а-а-а!!! Ебаться иду!!!
– Индийских презервативов нет, и не будет!
Но вот однажды…
Подходит к нашему киоску очень симпатичная женщина лет тридцати.
Девчата куда-то отлучились, а я остался на хозяйстве.
Дамочка молвит человеческим голосом:
– Молодой человек, у вас «Фанта» есть?
Наглое моё лицо, не моргнув глазом, сказало:
– Сделаем!!!
На другой день мы сгрузили ей ящик «Фанты», а я стрельнул у дамочки телефончик.
Позвонил на выходные и услышал:
– Подъезжай ко мне на работу, тут недалеко.
Работала она заведующей аптекой, и приняла меня в личном кабинете.
Дилемма…
Или закрутить с дамочкой, или просить вожделенные гандоны, или пробовать и то и другое.
Угадайте с трёх раз, что я сделал?
Индийский дефицит потёк не рекой, а бурным потоком Ганга и Брахмапутры.
Но и дамочка была не в обиде и накладе, а я-то был как рад, во всех смыслах этого слова.
В августе стройотряд закончился, и я махнул в Сочи.
Деньги мы заработали хорошие, первый раз в жизни путёвка в пансионат Министерства обороны была получена с помощью денег от «Пепси-колы».
Карты, деньги и стволы
Продолжались игры в карты по научному. Кот Котович обучил меня азам игры в преферанс, и мы играли на одну руку.
Он играл довольно прилично и, расписывая пулю в «Ростов», при удачном раскладе можно было выиграть хорошую сумму.
Но и два других наших противника были тоже не лыком шиты.
Тем не менее Котович очень хорошо считал и запоминал, так что канделябрами по голове мы не получили ни разу.
Иногда играли в студенческой общаге всю ночь. Ну и спиртное, естественно, правда, в небольших количествах.
Но спать-то тоже иногда надо, поэтому ночные бдения продолжались не очень долго.
Зато игра в «секу» на свежем воздухе доставляла куда большую радость.
Всё-таки свежий воздух положительно влияет на мозговое кровообращение!
Публика «за столом» собиралась своеобразная.
В конце 1970-х годов криминальная обстановка в районе парка Сокольники была неспокойная.
Уже в те годы были вполне себе преступные группы и группировки, некий прообраз «бандитов» начала 1990-х.
Причём многие из них ходили со стволами, самыми настоящими «макаровыми» и «тэтэшниками».
Со мной в классе учился паренёк, родной брат которого возглавлял одну из таких групп, которая главенствовала в парке до опредёлённой поры, пока не появилась другая.
Тут всё и началось.
Глюк, такое у него было прозвище, был человек очень не глупый, а где-то даже неординарный и с большим чувством юмора.
Познакомились мы с ним ещё до моей службы в армии, к тому времени он уже имел за плечами не одну ходку, начиная с малолетки.
Уже во время учёбы в институте судьба свела меня с Глюком поближе, хотя душой понимал, что надо держаться от него подальше, но так получалось по жизни, что мы с ним пересекались в самых разных местах и неожиданных и смешных ситуациях.
Однажды он, я, его будущая жена и её подруга вместе выпили ящик шампанского, и Глюк уговорил меня поиграть с ним в карты.
Проиграл ему в «буру» немного, хоть мы все и были в хорошей кондиции, мне удалось вовремя остановиться.
Подруга мне очень приглянулась, но когда утром принёс ему деньги – попробовал бы не принести! – то телефона её он мне не дал.
И хорошо – вовремя я понял, что она чья-то девушка из круга его «дружков».
Виделись мы с ним редко, но метко.
Уже после свадьбы, когда его ребёнку не было ещё и года, Глюк попросил достать модные джинсы для его жены.
В «Плешке» с этим было без проблем, поэтому модные штаны «Монтана» я притащил на примерку быстро и со вкусом.
Глюк встретил меня в коридоре с ребенком на руках.
Качая малыша слева направо, он завёл с ним неспешную беседу.
– А-а-а-а… дядя пришёл, дядя спекулянт, а-а-а-а… – глумился Глюк.
И предложил малышке меня «запомнить».
Когда Глюк отдал деньги, то у меня отлегло от сердца – кто знает, что там у него в голове.
Потом появился Самсон, он «мотал» большой срок, а когда откинулся, то решил всё в парке Сокольники подмять под себя.
И с Глюком они поначалу сдружились, но ненадолго.
Как-то раз, играя в «буру», у одного из них оказалось 32 очка, а когда противник «вскрылся», то у другого 33 очка.
Словом за слово, хуем по столу – один обвинил другого в шулерстве… и понеслось.
Было понятно, что два таких лидера не уживутся, но всё произошло быстро и стремительно.
Один стал «искать» другого в парке, чтобы «разобраться».
Обе группировки были вооружены, назревала настоящая война.
Но неожиданно Глюк исчез, просто уехал куда-то.
А Самсону только того и надо было. Свела меня нелёгкая и с ним.
Самсон дал мне билеты на танцверанду, предложил продать за полцены.
Отказывать ему было очень рискованно, и билеты я продал, да ещё и заработал.
Но глаза у Самсона были очень мутные, нехорошие и я понял, что «попал».
Да ещё он знал, что Глюк относился ко мне с симпатией.
Хотя по определению я никак не мог вписаться в их «разборы».
Но мне повезло. На каком-то «катране» случилась заваруха, и Самсона банально зарезали во время игры.
Тут-то Глюк и его ребята объявились снова.
В один их таких дней сел я играть в «секу» за столом между домами, прямо во дворе.
Глюк предложил увеличить «потолок», ставки возросли.
Быстро проиграв все деньги, я приуныл. Но ненадолго. Смотался к сисястой однокласснице на Преображенку и занял у неё червонец.
Когда вернулся за стол, то Глюк и его ребята уже прилично выиграли.
Мне повезло, и я взял крупную «свару». Тут же «заварил» один, опять выиграл, опять «заварил».
Вступил только Глюк, деньги на кону были очень приличные, по тем временам.
Больше чем три сотни рублей.
Сдавал на счастье я.
Тихонечко открываю, у меня только туз и две десятки – всё разных мастей.
Ну, думаю, попал…
Глюк пару раз «прошёлся», а я «вскрылся» первым, подумав – была не была.
Вижу, что мой визави бросает карты на стол, даже не открыв.
У него была дама и два валета, все тоже разных мастей.
Пока он и его пацаны очухивались и предлагали отыграться, мне удалось в суматохе уйти.
Приезжаю к однокласснице, она просто в шоке. У меня полные карманы мятых червонцев, рублей, пятёрок.
Возвращаю ей с «наваром» – четвертак.
Но это ещё не всё.
На другой день рано утром иду в институт. Предусмотрительно обхожу винный магазин по другой стороне, да куда там!
Глюк разглядел меня аж через дорогу и кричит. И дружки тут как тут.
– Андрюха! Одолжи нам рублей сто!!!
Я ускоряю шаг и кричу:
– У меня нет!
– Да ты чего?
Ты нас вчера «ощипал» на три сотни…
Подходит трамвай, я вскакиваю и уезжаю от греха подальше.
После того случая решил не искушать судьбу и за карточный стол больше не сажусь принципиально.
Эссе про интеллигентность
Однажды перед Олимпиадой поехал на Кузнецкий Мост. Был там такой хитрый «Овощной магазин номер один» для работников МК партии и прочей творческой пиздобратии.
Даже весной там можно было купить клубнику, помидоры, огурцы. Знакомый замдиректора меня уже «отоварил», как вдруг нарисовался Газзаев.
В ондатровой шапке, дублёнка, шарф шотландский – этикеткой наружу.
Всё как положено лидеру «мусарни» и игроку сборной.
Надо же было случиться, что зелёный огурец, который мне сгрузили в авоську, оказался последним.
Так себе огурчик, размером с лошадиный член, но изумрудного цвета, как раствор «Бриллиантовый зелёный».
И Газзаев оказался без огурчиков, но с помидорчиками.
Когда уже уходил, то прямо мне в спину Газзаев достаточно громко сказал:
– Пидарас!
Я моментально повернулся и ответил ему на весь магазин:
– Сам пидарас!!!
Через много лет «кони» вывесили этот баннер на своём секторе.
Комбинат
Настал час распределения. Средний балл у меня был, как в школе. Самый худший среди всего потока.
Поэтому выбирать было уже нечего, оставалось только «Бытовое обслуживание населения».
Оттуда и направили меня в комбинат по ремонту квартир.
Это была школа жизни.
Народ в комбинате работал тёртый и битый, и меня направили инженером в производственный отдел.
Как самый молодой, отвечал за работу с организациями и предприятиями.
А ещё был моложе любого сотрудника комбината на 15 лет.
Со мной в отделе работали две совершенно замечательные тётки.
Обе были предпенсионного возраста. Обе имели любовников.
Одну мы называли Шура, другую Мура.
Шура ругалась по матушке и могла запросто послать на хуй любое начальство, даже директора.
У неё была глухая тётка. Однажды Шура по профсоюзной путевке поехала в Питер и там посетила ленинский Разлив.
Оттуда она набрала по телефону своей тётушке и рассказала, что сейчас их повезут в Разлив.
– Носит вас туда, где больше нальют! – сказала тётка по имени Шура.
С тех пор все стали называть её Шура.
В любовниках был капитан второго ранга. Красавец-мужчина, моложе Шуры лет на десять.
Когда он приходил на работу, то из всех щелей – бухгалтерии, планового отдела, диспетчерской, – как тараканы, выползали все тётки и глазели на морского подполковника.
В глазах их читалась неподдельная зависть.
Шура называла его «Шестнадцать двадцать».
Как-то попросила она своего любовника сделать праздничный заказ на ноябрьские праздники. Он принес заказ прямо на работу и по-военному и чётко доложил:
– С вас шестнадцать рублей двадцать копеек.
Вот такой был патологический мудак и жлоб.
Шура хотела дать ему отставку, но перекошенные от зависти рожи баб из бухгалтерии и планового отдела перевесили, и он был