Работы было столько, что целыми днями сидел у компьютера и не разгибался.
Обрабатывал заказы.
Они в большом количестве поступали от московских компаньонов.
Бывшие «комсюки» так поставили работу, что товар шёл в Россию и на Украину к ним же.
Это были их фирмы, но по другую сторону границы.
Главный компаньон – Артур был чем-то неуловимо похож на героя русской народной сказки и совсем не обижался, когда мы называли его Колобок.
Второй совладелец был высокий и худой – типичный Дуремар – продавец пиявок.
Артур много говорил по мобильному телефону и счета приходили на страшные суммы.
Нет худа без добра – зато имел большие преференции от немецкого оператора мобильной связи «Водафон».
Однажды под Новый год вручил мне пригласительный билет на две персоны в ВИП-клуб для «платиновых» клиентов «Водафона». Сам он не жаловал такие мероприятия, с удовольствием пошёл вместо него, прихватив с собой Стецько.
Небольшой бар уютного ресторана в центре города, вход строго по пригласительным.
– Вы будете регистрироваться для участия в розыгрыше праздничной лотереи?
Вопросительно смотрю на Стецько.
– Да, мы будем! – говорит Степан.
Разрешено участие одного человека и он называет мою фамилию.
На билете пишут фамилию и бросают в барабан.
Садимся за столик. Кругом одни знаменитости, начиная от Бориса Беккера и заканчивая Францем Беккенбауэром.
Они тоже клиенты «Водафона».
Длинноногие девицы разносят на подносах всевозможные деликатесы и спиртное.
– Что-то порции больно маленькие, – сокрушается Стецько.
Но нас поняли, и девушка зачастила в нашу сторону.
Через часок мы в хорошей кондиции, и вот-вот должен начаться розыгрыш лотереи.
– Степан, пошли домой, – мычу я.
– Никогда и нигде ничего не выигрывал, даже рубль в советские времена.
Но Стецько проявил поразительную настойчивость, и мы остались. Главный приз – гоночный велосипед цены немалой.
Он висит под потолком бара и привязан цепями для пущей важности.
Вся мелочёвка уже разыграна, гости затаили дыхание и ждут.
– Кому же достанется главный приз?
Клоун, который вёл лотерею, суёт руку в барабан и вытаскивает пригласительный билет… с моей фамилией.
Что тут началось!
Я закричал, как подорванный – все подходят, поздравляют, фотограф усаживает рядом с какой-то моделью и начинает фотографировать во всех ракурсах.
И так, и эдак.
В это время велик снимают с потолка, и под звуки марша Беккер и Кайзер Франц вручают мне гоночный аппарат.
Радости нашей нет границ.
– Вы завтра заберёте или сейчас упаковать? – спрашивает участливый клоун.
– Конечно, сейчас!
Сгружаем велик в «Мерседес» Стецько и едем домой, благо дело не очень далеко.
Поздно ночью веселье продолжается дома почти до утра.
– Мы обмываем велосипед!
Наутро счастливый прихожу на работу и рассказываю всем, как я первый и последний раз в жизни выиграл в лотерею.
Колобок и Дуремар искренне радуются, и мы отмечаем это дело бутылочкой водки.
С Колобком нас связала и личная дружба, после работы частенько оставались в офисе выпить по двести граммов «Абсолюта» и поговорить за жизнь.
На следующий Новый год Артур дал мне два пригласительных в российское посольство.
– Мама дорогая!!!
– Такой красоты не видел нигде.
Кругом мрамор и золото, и байка про унитазы из благородного металла кажется былью.
Стол а ля фуршет.
Поросята и осетры, фаршированные белыми грибами.
Расстегаи, уха и ещё всякая всячина – спиртное льётся рекой.
В углу зала небольшая очередь. Один чел печёт блины, а другой кладёт в них чёрную икру ложками.
Причём кладёт от вольного. Хочешь – чел нагрузит тебе в блин одну ложку, хочешь – пять.
Выражение лица у него отрешённое, всё по барабану.
Взяв по три-четыре блина, все гости с завидным упорством повторяют экзерсисы с чёрной икоркой.
Вскоре чан с икрой пустеет, взамен выносят другой – ещё больше.
Гости продолжают отбиваться, мы со Стецько тоже.
Не стесняясь ни грамма, вместе с нами мечет икру бургомистр Берлина герр Воверайт.
Водка не успевает подаваться снующими официантами.
Играет оркестр, какой-то солидный дядя танцуют «камаринского».
Наконец выносят огромный торт, на него уже никто не может смотреть. Поздним вечером возвращаемся со Степаном домой, идём пешком.
Первый и последний раз в жизни наелся впрок на два дня вперёд, только пил чай с сухариками.
Вот что икорка животворящая делает!
Интересно, что же тогда подают в Кремле на Новый год?
Не могу даже и представить…
Вот тут, как снег на голову, на меня и свалился Белкин, он позвонил из Москвы, а как нашёл мой телефон – ума не приложу.
За те более чем двадцать лет, что не видел Белкина, с ним произошли разительные перемены.
Из студента-распиздяя Плехановского института он превратился в солидного банкира, директора одного из филиалов не последнего банка города Москвы.
Белкин прилетел в Берлин и мы пили целую ночь.
Под утро, ещё пьяный, сказал жене:
– Скоро мы будем есть икру ложками!
В офис пришёл ещё пьяным и сказал женщинам из бухгалтерии голосом фельдкурата Каца:
– Однажды один человек нажрался и попросил его не будить.
И захрапел прямо на диванчике, возле кабинета Колобка.
Днём пришёл Колобок и благородно отпустил домой – отсыпаться.
На другой день познакомил его с Белкиным. Перспективы совместного сотрудничества представлялись просто грандиозными, кредиты и новые электростанции должны были расти и строиться как на дрожжах.
Меня обещали не забыть и, когда провожал Белкина в аэропорт, то смахнул скупую мужскую слезу.
От нахлынувших чувств – в свете лучезарных перспектив.
Но «человек предполагает, а Бог располагает», в чём я убедился очень скоро.
Буквально через неделю грянул гром. Рано утром, прямо дома, финансовая полиция арестовала Колобка и Дуремара.
За неуплату налогов. Подробностей мы так и не узнали, но немцы вменили им оплату за товар через третьи страны, якобы в обход законодательства.
Меня и женщин из бухгалтерии таскали по допросам, но поняв, что мы не в курсе дела – отстали.
Фирму закрыли, а «комсюки» отправились в Моабитскую тюрьму, по следам Юлиуса Фучика.
Кто знает, соблюдай они его завет – «люди, будьте бдительны!» – может, всё было по другому.
Белкин явно расстроился и дал мудрый совет:
– Не переживай и попытайся найти новое место работы.
Мусара у немцев вправду злые, как собаки.
Уже после отсидки на местной киче «комсомольцы» рассказывали, что приём у них очень жёсткий, а разбираются уже потом.
Зато Артур набрал три килограмма веса и рассказывал:
– Кормят очень хорошо, как в цэковском санатории времён застоя.
– Можно заказывать меню на два дня вперёд.
– Например, обед из трёх блюд.
– Супчик рыбный из свежей сёмги.
– Баранинка парная на косточках с картофелем фри, к ней салатик из свежих помидорчиков и острого перчика.
– Пирог с пылу с жару со сливками и свежей клубничкой.
– Плюс фитнес-зал с настольным теннисом и душ с сауной два раза в неделю.
После таких рассказов закрадывалась подлая мыслишка:
– Может, есть смысл дать полицейскому капралу поджопник и отдохнуть на казённых харчах месячишко-другой?
Заплатив бешеные деньги адвокатам, Колобок и Дуремар вышли на волю примерно через год и навсегда уехали из Германии.
Бокс один
Еду утром на работу, сажусь в автобус около вокзала «Зоологический сад». Смотрю, прямо из «Макдачной», где обычно харчуюсь на выездах с Собачником-малобюджетником, вываливается толпа «на цветах» рыл в пятьдесят.
Весь моб на цветах «Тоттенхэма». Ребятки сильно пьяны, а ведь только утро, и слегка обшарабанены лёгкими наркотиками.
Красномордые хари, лет под сорок – справляют малую нужду возле забора знаменитого на весь мир Берлинского зоопарка.
Всё как положено – шестиконечные звёзды и прочие дела, ласкающие взгляд настоящих русских патриотов и фашистов.
У одного чела на жопе эмблема «Арсенала», а у другого на ялде.
Песни поют:
– Имели мы всех в рот и в зад, с особым цинизмом.
Привычные ко всему немцы тихо дуреют от такого раннего зажигания.
Ну, я грешным делом обрадовался:
– Неужели приехали «Спартак» поддержать против «Челси» на турнирах ветеранов по мини-футболу в Хемнице и Цвикау?
– Нет!
– Мы фанатеем за Поветкина и ездим повсюду на его бои.
– Уверены – скоро Саша и Кличко побьёт!
Моё лицо начинает медленно превращаться в бритую «пелотку».
– Где «Тоттенхэм, а где Поветкин?
– Да и парень он чисто русский, с Курска.
Перцы чего-то долго тёрли про «шит ниггер», но так толком ничего и не понял, ввиду очень специфического английского и бурной жестикуляции разнузданных болельщиков.
Зато когда ребятки узнали, что буквально завтра днём матч «Челси»—»Спартак», то очень оживились, стали совать номера мобил:
– Сбрось эсэмэску, когда «Спартак» порвёт эту срань.
– У нас завтра рано утром планер на Лондон.
– А так с удовольствием бы съездили в Хемниц за «Спартак» поболеть!
Зал «Темподром», поздний вечер того же дня.
На самом верху дружно кричат болельщики «Тоттенхэма». Переполненный дворец гудит, как улей.
Там и сям снуют почтенные «папики» с молодыми девками «от кутюр».
Но вот гаснет свет и музыка гремит так, будто артиллерия Первого белорусского фронта начинает свою «разминку».
Дымооператор с добрым лицом рейхсфюрера Генриха Гиммлера пускал «попсовый» дым аккурат на наш первый ряд.
Три шикарных шмары в выпуклых полковничьих погонах на кителях и фуражках над волосами «блонд» остервенело махали российским триколором.
Под любимую песню патриотов «Мы славяне!» на ринг вышел Саша Поветкин, в чёрном халате, расшитым золотом, на спине российский орёл, как будто только выпорхнувший из кабинета Владимира Владимировича.