– Сюда кто-нибудь заходил вечером?
– Возможно, одна из горничных.
– Их несколько в доме?
– Разумеется! – язвительно ответил Ришар. – Их две: Жермен и Мари. Есть также жена Луи, она у нас кухарка, еще есть прачка, но она замужем, поэтому приходит утром и уходит вечером.
Фелисьен Жандро молча переводил взгляд с одного на другого.
– В чем, собственно, дело? – откашлявшись, наконец спросил он.
– Я не в курсе. Поинтересуйтесь у месье Мегрэ.
– Некто, проходивший мимо вашего дома примерно полтора часа назад, услышал, как резко распахнулось это окно. Он поднял голову и увидел испуганную женщину, которая звала на помощь.
Мегрэ заметил, как рука отца судорожно сжала золотой набалдашник трости.
– И что потом? – спросил Ришар.
– Кто-то оттащил женщину назад, и как раз в этот момент раздался выстрел.
– Да что вы говорите!
Жандро-младший с наигранно встревоженным видом огляделся вокруг, притворяясь, будто ищет след от пули на шелковой ткани стен.
– Больше всего меня удивляет, месье Мегрэ (надеюсь, я правильно произнес вашу фамилию?), что, предъявляя такое серьезное обвинение, вы даже не соизволили предупредить свое начальство. Вы сразу примчались сюда, поступив, как мне кажется, несколько легкомысленно. Вы хотя бы навели справки о прохожем с такой богатой фантазией?
– Он внизу.
– Я просто в восторге от того, что он находится под моей крышей! Значит, вы не только ворвались сюда посреди ночи, пренебрегая законами, защищающими свободу граждан, но и привели с собой типа, которого я считаю, мягко говоря, сомнительным. Но поскольку вы уже здесь, для того чтобы завтра представить полный отчет нашему другу Ле Брету, прошу вас произвести все необходимые действия. Полагаю, вы желаете убедиться, что на этой кровати сегодня никто не спал?
Он сорвал сатиновое покрывало, обнажив простыни без единой складки и безупречно гладкую подушку.
– Прошу вас, ищите. Можете обнюхать каждый угол. Надеюсь, у вас есть лупа?
– Это необязательно.
– Прошу прощения. Если не считать Ле Брета, то я знаком с полицией лишь посредством романов. Так вы говорите, что здесь стреляли? Возможно, где-нибудь в комнате спрятан труп? Идите за мной. Давайте поищем вместе! Может быть, в шкафу? Кто знает?
Он открыл шкаф, где на вешалках висели платья.
– И что у нас здесь? А, туфли Лиз. Как видите, она без ума от туфель. Пройдемте в будуар…
Он был очень напряжен и говорил все более саркастичным тоном.
– Так, а эта дверь? Ее заперли сразу после смерти мамы. Но в апартаменты можно попасть из коридора. Идемте. Идемте же! Прошу вас…
Кошмар продолжался целых полчаса. Мегрэ ничего не оставалось, как подчиняться, потому что Ришар не просил, а буквально приказывал. Их блуждание по ночному особняку выглядело еще более абсурдным из-за следовавшего за ними по пятам старого Жандро-Бальтазара, по-прежнему в своем цилиндре, плаще и с тростью в руках.
– Нет-нет! Мы еще не спускаемся. Вы забыли о верхнем этаже на мансарде, где спит прислуга.
Лампочки в коридоре были без абажуров. Потолок шел под наклоном. Ришар принялся стучать в двери.
– Откройте, Жермен! Открывайте, говорю! Неважно, что вы в ночной сорочке. Это полиция.
В дверях появилась довольно полная вспотевшая девица с заспанными глазами. Позади нее виднелась смятая постель, на туалетном столике – расческа с застрявшими в ней волосами.
– Вы слышали выстрел?
– Что?
– Во сколько вы легли спать?
– Я поднялась к себе в десять.
– И вы ничего не слышали?
Вопросы ей задавал Ришар.
– Следующая!.. Откройте, Мари. Успокойтесь, дорогуша, это не имеет никакого значения…
Девчушка лет шестнадцати, накинувшая зеленое пальто на ночную рубашку, дрожала всем телом.
– Вы слышали выстрел?
Она с ужасом смотрела на Ришара и Мегрэ.
– Вы давно спите?
– Не знаю.
– Вы что-нибудь слышали?
– Нет. А что такое? Что-то случилось?
– Ваш вопрос, месье Мегрэ?
– Я хотел бы знать, откуда она приехала.
– Откуда вы приехали, Мари?
– Из Ансеваля.
– А Жермен?
– Тоже из Ансеваля.
– А Луи?
– Из Ансеваля, месье Мегрэ, – насмешливо произнес Ришар. – Я вижу, вам неизвестно, что люди, владеющие замком, как правило, привозят своих слуг оттуда.
– Чья следующая дверь?
– Мадам Луи.
– Ее муж тоже там спит?
– Он спит внизу, в комнате для дворецкого.
Мадам Луи не открывала дольше всех. Она была маленькой, смуглой, очень полной, с подозрительным взглядом.
– Когда прекратится этот шум? Где Луи?
– Внизу. Скажите, вы слышали выстрел?
Она буквально выставила их за дверь, раздраженно ворча. А Ришар продолжал открывать двери в пустые комнаты, кладовки и прочие помещения мансарды. Мегрэ даже пришлось подняться на чердак, откуда он затем спустился на второй этаж и посетил апартаменты отца и сына.
– Остались гостиные. Да-да! Я настаиваю.
Он зажег большую хрустальную люстру, подвески которой слегка зазвенели.
– Ну что, трупа нет? И вроде никто не ранен? Вы все осмотрели? Не желаете спуститься в погреб? Прошу вас обратить внимание, что сейчас пятнадцать минут четвертого.
Он открыл дверь в небольшую комнату: на стуле сидел Жюстен Минар, а в углу стоял Луи с видом охранника, стерегущего пленника.
– Это тот самый молодой человек? Счастлив лицезреть его в своем доме. Полагаю, месье Мегрэ, что теперь я имею право подать жалобу на ложный донос и попытку вторжения в частную собственность.
– Это ваше право.
– Всего вам доброго. Луи, проводите этих господ.
Старый Жандро открыл было рот, но ничего не произнес. Что касается Мегрэ, то ему все же удалось выдавить из себя:
– Благодарю вас.
Луи последовал за ними и закрыл тяжелую дверь.
Они снова оказались на тротуаре улицы Шапталь, растерянные и немного встревоженные, и Мегрэ машинально обернулся к масляному пятну на мощеной мостовой, словно пытаясь зацепиться хоть за что-то существенное.
– Клянусь, что я не пил.
– Я вам верю.
– И я не сумасшедший.
– Конечно, нет.
– Думаете, вам это повредит? Я слышал краем уха…
Так этой ночью Мегрэ обновил свой первый мундир, который слегка жал ему в подмышках.
Глава 2Ришар солгал
Без десяти девять утра улыбающаяся мадам Мегрэ, источая приятный запах свежести и мыла, раздвинула шторы, впустив в спальню игривые солнечные лучи. Она совсем недавно вышла замуж и еще не успела привыкнуть к виду спящего мужчины с подрагивающими кончиками рыжеватых усов и торчащим ежиком волос, забавно гримасничающего, когда на его лицо садилась муха. Она смеялась. Она всегда смеялась, когда подходила к нему по утрам, держа в руке чашку кофе, а он смотрел на нее спросонья, и во взгляде его было что-то трогательно детское.
Мадам Мегрэ была крепкой молодой женщиной со свежим цветом лица, каких можно частенько встретить в кондитерских или за мраморной стойкой кафе-молочных – толстушкой, пышущей здоровьем, которую муж спокойно мог оставить одну в их маленькой квартире на бульваре Ришар-Ленуар, зная, что она всегда найдет себе занятие.
– О чем ты думаешь, Жюль?
В ту пору она еще не называла его Мегрэ, но уже относилась к нему с уважением, которое было у нее в крови. Такое же чувство она испытывала к своему отцу и наверняка питала бы к сыну, если бы он у нее родился.
– Я думаю…
И он прочел ей текст, который всплыл у него в памяти в тот момент, когда он открыл глаза, поспав всего два часа. Это были выдержки из внутреннего устава полиции:
«Агенты сыскной полиции обязаны посвящать службе все свое время.
Любое начатое расследование или наблюдение должно быть продолжено безотлагательно, без перерыва на отдых в установленные для этого часы и даже дни».
Он ушел из комиссариата в шесть утра, когда заместитель секретаря Альбер Люс прибыл на службу. Воздух на улице был так свеж, а парижские улицы столь привлекательны, что он с удовольствием прошелся пешком и чуть было не сделал крюк через Центральный рынок, чтобы вдохнуть аромат весенних овощей и фруктов.
В эти дни в Париже были сотни, тысячи людей, которые не спали, так же как и он. Визит иностранного монарха должен был продлиться всего три дня, но полиция вот уже несколько недель стояла на ушах, дежуря на вокзалах, в общественных местах и тщательно контролируя иностранцев.
Отделения и комиссариаты одалживали друг у друга людей. Передвижения королевской особы, строго расписанные заранее, не затрагивали квартал Сен-Жорж, поэтому свободные полицейские были направлены в комиссариат квартала Оперы.
Не только анархисты не давали покоя полиции. Были еще сумасшедшие, которых все эти торжества, как правило, выводили из себя; карманные воришки и мошенники, обчищавшие провинциалов, которые приехали в Париж поглазеть на кортеж коронованной особы.
– Это кофе «Бальтазар»? – спросил он.
– Почему ты спрашиваешь? Он плохой?
– Просто интересно, почему ты выбрала именно этот кофе. Он что, лучше других?
– Во всяком случае, не хуже. И потом, здесь есть картинки.
Он забыл об альбоме, в который она старательно вклеивала картинки, находящиеся в пакетах с кофе. На них были изображены разные сорта цветов.
– Если собрать три полных коллекции, можно получить спальню из орехового дерева.
Он помылся в тазу, потому что в квартире еще не было ванной комнаты. Затем поел суп, как привык это делать по утрам в деревне.
– Полагаю, ты не знаешь, когда вернешься?
И он с улыбкой повторил:
– «…не прерываясь на отдых в установленные для этого часы и даже дни».
Мадам Мегрэ знала это наизусть. Она уже надела шляпку и готова была идти. Она любила провожать его до работы, как если бы отводила ребенка в школу, но все же не доходила до самого комиссариата, дабы не смущать его, если им повстречается коллега.
Ровно в десять часов утра кабриолет комиссара остановится на улице Ларошфуко, лошадь будет бить копытом о землю, а кучер возьмет вожжи у своего хозяина. Максим Ле Брет был, пожалуй, единственным комиссаром полиции в Париже, имевшим свой собственный экипаж и проживавшим в престижном районе Монсо, в одном из новых домов на бульваре Курсель.