В то время он еще слепо верил во все эти инструкции. По сути, он всегда в них верил. Это произошло неподалеку от универмага «Самаритен». Он поднимался по лестнице в метро. Прямо перед ним какой-то тип в котелке ловко обрезал ремень дамской сумочки у одной старушки. Мегрэ бросился на него, схватил сумку из черного бархата и вцепился в мужчину, который принялся вопить:
– Помогите, грабят!
И вся толпа тут же накинулась на Мегрэ, а господин в котелке незаметно исчез.
Теперь же он начал сомневаться даже в своем друге Жюстене Минаре. Действительно ли открывалось окно на третьем этаже? А даже если и так? Все имеют право открывать окно посреди ночи. Встречаются также лунатики, которые могут кричать во сне…
«Старый Кальвадос» вновь опустел. Хозяин с женой за целое утро не перемолвились ни словом, каждый молча занимался своим делом, словно в хорошо отрепетированной постановке.
И вот наконец в двадцать минут третьего произошло событие. По улице медленно двигался автомобиль, и это был серый «Дион-Бутон», за рулем которого сидел водитель в кожаной куртке и больших очках.
Автомобиль не остановился возле дома Жандро, но ехал очень медленно, и Мегрэ смог убедиться, что пассажиров внутри нет. Бросившись к окну, он сумел разглядеть и номер: «В. 780».
Он не мог побежать вслед за машиной, которая поворачивала за угол улицы Фонтен. Поэтому остался сидеть с бьющимся сердцем, и меньше чем через пять минут тот же автомобиль медленно проследовал обратно.
Обернувшись к стойке, Мегрэ наткнулся на пристальный взгляд Помеля; о чем тот думает, понять было невозможно. Хозяин ограничился тем, что наполнил две рюмки, подвинув одну своему посетителю.
Автомобиль больше не появился. В эти минуты кордебалет Парижской оперы играл нимф в садах Версаля для всех этих наряженных господ и толпы из сотни тысяч зрителей с детьми на плечах, красными шарами и маленькими бумажными флажками в руках.
А улица Шапталь была сонной. Лишь изредка по ней проезжал фиакр, и стук копыт приглушала мощеная мостовая.
Без десяти четыре показался Луи. Он надел черный пиджак на свой полосатый жилет, на голове красовался черный котелок. Некоторое время он постоял в проеме ворот, закурил сигарету, выпустил перед собой струю дыма, а затем медленно направился к углу улицы Фонтен. Мегрэ увидел, как он вошел в табачную лавку.
Пробыл он там совсем недолго и вскоре уже шагал обратно к дому. На мгновение его взгляд скользнул по вывеске «Старого Кальвадоса», но в ресторане было довольно темно, а на улице слишком солнечно, чтобы он мог узнать секретаря комиссариата Сен-Жорж.
Может быть, он кого-то ждал? Или размышлял, что ему делать дальше? Он дошел до угла улицы Бланш и, судя по всему, заметил там кого-то – кого именно, Мегрэ не мог рассмотреть, – затем ускорил шаг и скрылся из виду.
Мегрэ чуть было не бросился вслед за ним, но его остановила необходимость соблюсти приличия. Он ощущал на себе внимательный взгляд хозяина. Разумеется, следовало дать какое-то объяснение, спросить, сколько он должен, расплатиться, поэтому в тот момент, когда Мегрэ окажется на улице Бланш, дворецкий будет уже далеко.
Тогда ему в голову пришел другой план: спокойно расплатиться с хозяином и, воспользовавшись отсутствием Луи, позвонить в особняк и попросить мадемуазель Жандро или хотя бы юную Мари.
Он не сделал ни того, ни другого. Пока он раздумывал, со стороны улицы Бланш подъехал фиакр. Извозчик в шапке из вареной кожи внимательно всматривался в номера домов и в конце концов остановился возле особняка Жандро. Он не стал слезать со своего сиденья – похоже, ему были даны конкретные указания. Флаг на его таксометре был спущен[9].
Прошло не больше трех минут. В проеме мелькнула мышиная мордочка Мари, ее фартук и кружевной чепец. Затем она исчезла и вернулась с дорожной сумкой, огляделась по сторонам и направилась к фиакру.
Мегрэ не мог слышать через стекло, что она говорит извозчику. Тот, не вставая с места, поднял сумку, которая казалась не очень тяжелой, и поставил рядом с собой.
Мари быстрой неровной походкой вернулась в дом. У нее была тонкая осиная талия, и она выглядела такой миниатюрной, что копна густых волос, казалось, перевешивает и тянет ее назад.
Она скрылась в доме, и секунду спустя появился новый персонаж – молодая женщина, девушка, высокая, крепкая, одетая в темно-синий костюм и синюю шляпку с белой вуалеткой в крупный горох.
Почему Мегрэ покраснел? Потому что он видел ее в одной ночной рубашке в неубранной комнате служанки?
Разумеется, это была не служанка. Это могла быть только Лиз Жандро, которая, несмотря на спешку, держалась с большим достоинством. Слегка покачивая бедрами, она приблизилась к фиакру и села в него.
Мегрэ был так взволнован, что чуть не забыл посмотреть на номер фиакра: 48. Он тут же записал его и снова покраснел под взглядом Помеля.
– Вот так! – вздохнул последний, выбирая очередной кувшин.
– Что – вот так?
– Вот так это делается в порядочных семьях, как они утверждают.
На его лице отражалось ликование, но улыбнуться он все же не удосужился.
– Вы ведь этого ждали, не так ли?
– О чем вы?
Он презрительно скривился и подвинул Мегрэ очередную рюмку. Всем своим насупленным видом он словно говорил: «Играйте в прятки, если хотите!»
Мегрэ, спохватившись, решил вновь вернуть его расположение:
– Это ведь была мадемуазель Жандро?
– Да, месье, кофе «Бальтазар». Полагаю, мы не скоро увидим ее на нашей улице.
– Думаете, она отправилась в путешествие?
Взгляд мужчины стал тяжелым. Он смотрел на молодого посетителя с высоты своих пятидесяти или шестидесяти лет, несчетного количества рюмок, выпитых за всю жизнь с самыми разными людьми и знания всех секретов квартала.
– На кого вы работаете? – внезапно недоверчиво спросил он.
– Ну… ни на кого…
Простой взгляд, говоривший яснее любых слов: «Ты лжешь!»
Затем, пожав плечами:
– Тем хуже для вас!
– А что вы подумали?
– Признайтесь, что вы уже рыскали по нашему кварталу?
– Я? Клянусь вам…
Это было правдой. Он испытывал потребность доказать, что достоин доверия. Хозяин спокойно разглядывал его и, по всей видимости, колебался.
– Я вас принял за друга графа, – вздохнув, наконец произнес он.
– Какого графа?
– Неважно, раз уж это не так. У вас похожая походка, иногда вы так же сутулитесь.
– Вы думаете, что мадемуазель Жандро поехала к графу?
Помель ничего не ответил, потому что наблюдал за Луи, который вновь показался на углу улицы Фонтен. Поскольку он ушел через улицу Бланш, получалось, что он сделал круг, обойдя квартал. Вид у него был довольный. Казалось, он просто прогуливается, наслаждаясь солнечной погодой. Окинув взглядом пустынную улицу, Луи с видом человека, заслужившего бокал белого вина, вошел в табачную лавку на углу.
– Он заходит к вам?
В ответ последовало категоричное, сухое «нет».
– У него гнусная физиономия.
– У многих людей гнусные физиономии, ничего тут не поделаешь.
Мегрэ почудился намек в его словах. А хозяин продолжил, словно разговаривая сам с собой, в то время как с кухни доносился звон посуды:
– Еще бывают люди искренние, а бывают скрытные.
Мегрэ не покидало ощущение, что всего один шаг отделяет его от важных открытий, но, к сожалению, этим шагом было доверие Помеля, насквозь пропитанного кальвадосом. Неужели теперь слишком поздно завоевать его? Видимо, Мегрэ окончательно упал в глазах хозяина, заявив, что не был другом графа. У него сложилось стойкое ощущение, что все утро прошло под знаком недоразумения.
– Я сотрудник частного детективного агентства, – на всякий случай сказал он.
– Надо же!
Ведь его шеф велел ему не впутывать в это дело полицию.
Он решил солгать, чтобы узнать правду. Многое бы он отдал, чтобы в эту минуту быть на двадцать лет старше и выглядеть так же уверенно, как его собеседник.
– Я предполагал, что должно что-то произойти.
– Как видите, произошло.
– Значит, вы считаете, что она не вернется?
Должно быть, он снова промахнулся, так как Помель не без некоторого сочувствия лишь пожал плечами. Тогда Мегрэ попробовал подойти с другой стороны.
– Теперь я угощаю, – заявил он, показывая на глиняные кувшины.
Неужели хозяин откажется с ним выпить? Тот еще раз пожал плечами и проворчал:
– В это время дня лучше откупорить бутылочку вина.
Он спустился за ней в погреб. Мегрэ ощутимо покачивало после всех рюмок кальвадоса, выпитых за день, зато Помель сохранял твердую походку, и лестница без перил, больше походившая на трап, совершенно его не пугала.
– Видите ли, молодой человек, чтобы лгать, нужно быть тертым калачом.
– Вы думаете, что я…
Помель наполнил бокалы.
– Кто мог бы нанять для этого частных детективов? Не граф ведь, правда? И уж точно не господа Жандро, будь то отец или сын. Что касается месье Юбера…
– Какого Юбера?
– Вот видите! Вы даже не знаете семьи.
– Есть еще один сын?
– Сколько, вы думаете, домов на нашей улице?
– Не знаю… Сорок? Пятьдесят?
– Что ж! Посчитайте… А затем постучите в каждую дверь. Возможно, вы найдете того, кто даст вам нужную информацию. А я умываю руки. На улицу я вас не гоню, можете оставаться здесь, сколько пожелаете. Просто сейчас время моего послеобеденного отдыха, а это святое.
За стойкой стоял стул с соломенным сиденьем. Помель уселся на него, повернувшись спиной к витрине, сложил на животе руки, закрыл глаза и, похоже, сразу провалился в сон.
Видимо, удивившись наступившей тишине, его жена высунула голову из кухни, держа в одной руке тряпку, в другой – тарелку; убедившись, что все в порядке, она вернулась к своей посуде, даже не взглянув на Мегрэ, который с виноватым видом уселся возле окна.