Они условились с Минаром, что тот, вернувшись из Конфлана, оставит записку на бульваре Ришар-Ленуар, чтобы дать о себе знать.
– Но вам это совсем не по пути! – возразил Мегрэ.
И услышал привычный ответ:
– Это не имеет значения.
Мегрэ не хотелось обескураживать флейтиста, и он спросил очень осторожно:
– А на каком основании вы туда явитесь? И что будете говорить?
Лишь теперь, когда он вспоминал об этом после изнурительного дня, возвращаясь домой по освещенным Большим бульварам, ответ музыканта показался слегка пугающим:
– Что-нибудь придумаю. Не беспокойтесь.
Тем не менее после недолгого уныния, охватившего его после обеда – то ли из-за поведения хозяина «Старого Кальвадоса», то ли из-за немалого количества выпитых рюмок, – Мегрэ стал чувствовать себя гораздо увереннее.
В нем даже происходило нечто новое, доселе неизведанное, и он еще не знал, что этот самый внутренний щелчок уже не будет его удивлять, когда однажды он превратится в живую легенду набережной Орфевр.
А пока это было просто приятное тепло, разливающееся по всему телу и позволяющее идти более уверенным шагом и смелее разглядывать прохожих, полосы света и тени, фиакры и трамваи, проезжающие мимо.
Еще совсем недавно, на улице Шапталь, он сердился на своего комиссара за то, что тот поручил ему вести это расследование; он даже начал думать, что Ле Брет нарочно сыграл с ним злую шутку.
Разве в одиночку можно взять такую крепость, как особняк Бальтазаров? Разве так работают великие сыщики из «бригады шефа»? У них в арсенале масса инструментов: досье, картотеки, многочисленные сотрудники, осведомители! Если бы им понадобилось установить слежку за десятью лицами, они бы направили для этих целей десятерых инспекторов.
Но сейчас Мегрэ неожиданно радовался своему одиночеству, тому, что он сам может рыскать по всем углам.
Он еще не подозревал о том, что однажды это станет его «фирменным» методом и, даже заняв должность начальника специальной бригады и имея в своем распоряжении маленькую армию полицейских, он нередко будет лично сидеть в засаде, вести слежку за подозреваемым на улице, ждать часами в бистро.
Прежде чем покинуть «Старый Кальвадос», где Помель демонстративно выказывал ему полное безразличие, Мегрэ сделал еще два телефонных звонка. Сначала он позвонил в «Урбэн», поскольку фиакр, в который села Лиз Жандро, был выкрашен в цвета этой компании. Ему пришлось долго ждать ответа.
– Сорок восьмой относится к депо Ла-Виллет. Извозчика зовут Эжен Корниль. Он приступил к работе сегодня в полдень и вряд ли вернется в депо раньше полуночи.
– Не знаете, где его можно найти в городе?
– Обычно он стоит на площади Сент-Огюстен, но это, конечно, зависит от количества клиентов. В тех местах есть небольшой ресторанчик под названием «У Центрального массива». Он обычно заходит туда перекусить, как только появляется возможность.
Другой звонок Мегрэ сделал в отдел префектуры, занимающийся автомобилистами, – самому искать в журналах номер машины было бы слишком долгим делом. Поскольку Мегрэ звонил якобы из комиссариата, ему предложили перезвонить.
– Я лучше подожду у аппарата.
Наконец ему сообщили имя и адрес: маркиз де Базанкур, авеню Габриэль, дом 3.
Опять богатый квартал, наверняка снова шикарный особняк, да еще с окнами на Елисейские Поля. Он не мог позволить себе просто прийти и постучать в дверь. По дороге он зашел в табачную лавку, чтобы позвонить по телефону.
– Могу я поговорить с маркизом де Базанкуром?
На том конце провода – надменный голос:
– Вы по личному вопросу?
И поскольку он ответил утвердительно, произнесли:
– Месье маркиз три месяца назад скончался.
Тогда он спросил простодушно:
– А вместо него есть кто-нибудь?
– Простите? Не понимаю. Все его имущество было распродано, только на особняк пока не нашлось покупателя.
– Вы не знаете, кто купил «Дион-Бутон»?
– Один механик с улицы Акаций, возле авеню Гранд-Арме. Я забыл его имя, но думаю, что на той улице есть только один гараж.
В пять часов Мегрэ вышел из метро на площади Этуаль и действительно обнаружил гараж на указанной улице, но тот был закрыт, а в прикрепленной к двери записке значилось: «Спрашивайте рядом».
С одной стороны гаража располагалась обувная мастерская, с другой – бистро. Оказалось, обращаться следовало в бистро. К сожалению, бармен ничего не знал.
– Дэдэ сегодня не было. Вы же знаете, он берется за любую работу. Часто выезжает к клиентам.
– У вас нет его домашнего адреса?
– Он живет в отеле, где-то на авеню Терн, но в каком точно, не знаю.
– Он женат?
Мегрэ так ничего толком и не выяснил, поскольку не решался задавать слишком много вопросов, но у него сложилось впечатление, что Дэдэ был весьма незаурядным господином, и если у такого была спутница, то искать ее следовало на улице между площадями Этуаль и Терн.
Остаток дня Мегрэ провел в поисках извозчика Корниля. Он разыскал ресторан «У Центрального массива».
– Редкий случай, когда он не приходит сюда перекусить.
К сожалению, сегодня был тот самый случай. Поездки Корниля увели его далеко от любимой гавани в Сент-Огюстене.
Когда Мегрэ наконец добрался до дома и вошел в подъезд, консьержка распахнула окошко в застекленной двери и позвала:
– Месье Мегрэ! Месье Мегрэ! У меня для вас что-то важное…
Это была записка, которую следовало прочесть до того, как он войдет в квартиру.
«Не поднимайтесь к себе сразу. Сначала мне нужно с вами поговорить. Я ждал вас, сколько мог. Приходите в ресторан «Клиши». У вас в квартире девушка, с ней ваша жена. Преданный вам, Жюстен Минар».
На улице совсем стемнело. Стоя на тротуаре, Мегрэ поднял голову вверх, увидел зашторенные окна своей квартиры и представил двух женщин, которые сидят в маленькой столовой, служившей одновременно и гостиной. О чем они могли разговаривать? Мадам Мегрэ, насколько он ее знал, должна была накрыть на стол и подать гостье ужин.
Он сел в метро, доехал до площади Бланш и вошел в просторный зал ресторана, где пахло пивом и кислой капустой. В этот момент на эстраде небольшой оркестр из пяти музыкантов исполнял какую-то мелодию. Жюстен играл не на флейте, а на контрабасе и за огромным инструментом казался еще более тщедушным.
Мегрэ сел за свободный мраморный столик, некоторое время поколебался и все же заказал кружку пива и порцию капусты. В перерыве Минар присоединился к нему.
– Простите, что вызвал вас сюда, но мне нужно кое-что рассказать, прежде чем вы ее увидите.
Он был очень возбужден, быть может, немного встревожен, и Мегрэ тоже невольно заволновался.
– Я не догадался, что ее сестра, выйдя замуж, сменила фамилию. Из-за этого я потерял много времени. Ее муж работает на железной дороге. Он проводник и часто уезжает из дома на два-три дня. Они живут в домике, утопающем в зелени, на склоне холма: за палисадником овощные грядки, белая коза привязана к колышку.
– Жермен была там?
– Когда я приехал, они обе сидели перед огромным блюдом с кровяной колбасой, от которой ужасно пахло луком.
– Сестра не родила?
– Пока нет. Они в ожидании. Похоже, это затянется еще на несколько дней. Я представился им страховым агентом, узнавшим о скором прибавлении в семье, и сказал, что это самое лучшее время для оформления полиса.
Скрипач, который был одновременно и дирижером, вывесил карточку с номером следующего произведения и постучал смычком по своему пюпитру. Жюстен, извинившись, поспешил на эстраду. Когда он вернулся, то сразу же продолжил:
– Вы только не волнуйтесь. Думаю, все образуется. Я довольно хорошо подкован в страховом деле, поскольку это конек моей жены. Она считает, что мне осталось жить всего три года и что… Но это не имеет значения! Жермен – довольно привлекательная девушка, в теле, с густой копной волос, которые она безуспешно пытается собрать в пучок, и глазами со странным взглядом… Ну, вы сами увидите. Она не сводила с меня глаз. Принялась расспрашивать, в какой компании я работаю. Я назвал ей одну наугад, и тогда она захотела узнать, кто мой начальник. Она задавала мне кучу других вопросов, и в итоге заявила: «Я три месяца встречалась с мужчиной, который работал в этой же компании. – И затем, без перехода: – Вас Луи послал?»
Жюстену снова пришлось подняться на эстраду, и во время всего венского вальса он не переставал поглядывать в сторону Мегрэ, словно желая его успокоить. Казалось, он говорил: «Не волнуйтесь! Подождите продолжения!»
А продолжение было следующим:
– Я ответил, что Луи здесь ни при чем. «И граф, полагаю, тоже», – быстро добавила она. «Да». – «Что касается месье Ришара… Слушайте, вы, случаем, не человек месье Ришара?»
– Теперь понимаете, что это за девица? Мне пришлось срочно принимать решение. Сестра моложе ее. Вышла замуж всего год назад. Она работала домашней прислугой в квартале Сен-Лазар, где и познакомилась со своим мужем. Жермен не прочь лишний раз удивить ее своими выходками. Если хотите знать мое мнение, это вообще любительница эпатажа. Ей во что бы то ни стало нужно вызвать к себе интерес, понимаете? Наверняка она всегда мечтала стать актрисой. После обеда она закурила сигарету, и было очевидно, что курить она не умеет. В доме только одна комната с большой кроватью, над которой висит увеличенная свадебная фотография в овальной рамке.
«Вы точно не от месье Ришара?»
У нее глаза навыкате, и иногда во время разговора ее взгляд становится неподвижным. От этого мурашки бегут по коже. Такое ощущение, что она внезапно теряет рассудок, но это только кажется, потому что нить разговора она не упускает.
«Видишь, Ольга, – устало бросила она сестре, – как сложно жить в этом мире? Я тебя предупреждала, что все это плохо кончится».
Я спросил ее, когда она собирается вернуться на работу.
«Ноги моей там больше не будет!»
Она продолжала допытываться… И тогда…
Музыка! Взглядом флейтист умолял Мегрэ набраться терпения и не нервничать.