– Он спрашивает графа или Дэдэ.
Мужчина в клетчатом костюме прошел вперед, на ходу пережевывая пищу и держа в руке салфетку. Он приблизился вплотную к Мегрэ и спокойно принялся его разглядывать.
– Ну? – спросил он.
И пока Мегрэ подыскивал слова, добавил:
– Дэдэ – это я.
У Мегрэ было припасено несколько вариантов поведения на тот случай, если он все-таки встретится с этим мужчиной, но сейчас ему в голову пришел новый план.
– Я приехал вчера, – неловко произнес он.
– Откуда?
– Из Лиона. Я живу в Лионе.
– Очень интересно!
– Я ищу одного своего друга, товарища по коллежу…
– Если товарища по коллежу, то это точно не я.
– Это граф д’Ансеваль. Боб.
– Неужели?
Он не улыбался, покусывал кончик языка и о чем-то размышлял.
– И где же вы искали Боба?
– Да почти везде. Я не нашел его в отеле.
– Значит, когда вы учились вместе в коллеже, он дал вам адрес своего отеля?
– Я узнал этот адрес от одного друга.
Дэдэ подал бармену едва заметный знак.
– Ну что ж! Коли вы друг Боба, выпейте с нами. У нас сегодня как раз маленький семейный праздник.
И он показал в сторону отдельного кабинета. Стол был накрыт. Из серебряного ведерка торчала бутылка шампанского, вокруг стояли фужеры. Женщина в черном платье сидела, положив локти на стол. Мужчина со сломанным носом и тусклым взглядом медленно поднялся с места с видом боксера, выходящего на ринг.
– Свои, Альбер.
И он обменялся с Альбером таким же загадочным взглядом, как только что – с хозяином ресторана. Он не повышал голоса, по-прежнему не улыбался, и все же создавалось впечатление, что он слегка издевается.
– Это Люсиль, женщина Боба.
Мегрэ увидел шрам на очень красивом, выразительном лице, и как только он склонился в приветственном поклоне, из ее глаз хлынули слезы, которые она вытерла своим носовым платком.
– Не обращайте внимания. Она только что потеряла своего папочку. Поэтому и роняет слезы в шампанское. Анжелино! Еще один фужер и прибор!
Было что-то странное и тревожащее в этом ледяном радушии, наполненном скрытой угрозой. Мегрэ обернулся и четко осознал, что без разрешения этого господина в клетчатом костюме ему вряд ли удастся отсюда выйти.
– Так, значит, вы приехали из Лиона, чтобы встретиться с вашим старым приятелем Бобом?
– Я приехал не специально для этого. У меня дела в Париже. Один друг сказал мне, что Боб живет здесь. Я давно потерял его из виду.
– Давно, говорите… Ну что ж! Ваше здоровье. Друзья наших друзей – наши друзья. Пей, Люсиль!
Она подчинилась, и из-за того, что рука ее дрожала, стекло звякнуло о зубы.
– Сегодня после обеда она получила телеграмму, где сообщалось о смерти ее отца. Это всегда такой удар. Покажи телеграмму, Люсиль.
Она с удивлением взглянула на него.
– Покажи ее месье.
Люсиль порылась в сумочке.
– Должно быть, я оставила ее в своей комнате.
– Вы любите равиоли? Хозяин как раз готовит нам свое фирменное блюдо. Кстати, как ваше имя?
– Жюль.
– Мне нравится это имя. Звучит хорошо. Итак, дружище Жюль, на чем мы остановились?
– Я хотел бы повидаться с Бобом перед отъездом.
– То есть вы уже скоро возвращаетесь в Бордо?
– Я из Лиона.
– Ах да! Лион. Красивый город! Я уверен, что Боб расстроится, если вы так и не встретитесь. Ведь он просто обожает своих друзей по коллежу. Подумайте сами: товарищи по коллежу, как правило, порядочные люди. Ручаюсь, что вы из таких. Люсиль, как ты думаешь, чем месье зарабатывает себе на жизнь?
– Не знаю.
– А ты подумай! Держу пари, что он разводит кур.
Было ли это случайностью? Почему он выбрал именно слово «куры», которым в определенных кругах называют полицейских?[12] Возможно, таким образом он пытался предупредить остальных?
– Я занимаюсь страхованием, – тихо произнес Мегрэ, которому пришлось играть свою роль до конца, потому что ничего другого ему не оставалось.
Им подали горячее. Принесли еще одну бутылку шампанского, которую Дэдэ, видимо, заказал жестом.
– Как забавно все происходит. Приезжаешь в Париж, смутно вспоминаешь о приятеле из коллежа и тут же натыкаешься на того, кто дает его адрес. Другие могли бы искать десять лет, тем более что ни одна живая душа в квартале не знает имени д’Ансеваль. То же самое со мной. Спросите мое имя у хозяина или у Анжелино, которые знают меня не первый год. Они вам ответят, что я – Дэдэ. Просто Дэдэ. Хватит хныкать, Люсиль! Месье еще решит, что ты не умеешь вести себя за столом.
Тип с носом боксера ничего не говорил, только ел и пил с сосредоточенным видом, но время от времени беззвучно смеялся, словно ему очень нравились шутки владельца гаража.
Когда Люсиль бросила взгляд на свои маленькие золотые часы, висевшие на цепочке у нее на поясе, Дэдэ успокоил ее:
– Не волнуйся, успеешь ты на свой поезд.
И объяснил Мегрэ:
– Скоро повезу ее на вокзал, чтобы она не опоздала на похороны. Только представь, как все складывается: сегодня ее папаша отдал Богу душу, а я выиграл на скачках. Денег полные карманы. Вот решил отметить. Жаль, Боба здесь нет, выпил бы с нами.
– Он куда-то уехал?
– Да, Жюль, уехал. Но мы все же постараемся устроить вам встречу.
Люсиль снова принялась рыдать.
– Выпей, дорогуша! Только в вине можно утопить свое горе. Кто бы мог подумать, что она так чувствительна? Вот уже два часа я изо всех сил пытаюсь ее утешить. Отцы ведь должны когда-то нас покинуть, правда? Сколько времени ты его не видела, Люсиль?
– Замолчи!
– Еще бутылочку того же, Анжелино. А суфле? Скажи хозяину, чтобы не испортил суфле. Твое здоровье, Жюль!
Мегрэ не успевал осушить свой бокал, как он тут же наполнялся снова, и Дэдэ почти с угрожающим видом чокался с ним.
– Как зовут твоего друга, который дал адрес Боба?
– Бертран.
– Надо же, какой ловкач! Не только про Боба тебе рассказал, но и в гараж отправил.
Значит, он уже знал, что кто-то рыскал по улице Акаций и задавал вопросы на его счет. Должно быть, он заезжал туда ближе к вечеру.
– Какой гараж? – тем не менее пробормотал Мегрэ.
– Мне показалось, будто ты что-то говорил о гараже. Разве ты не меня спросил, когда пришел сюда?
– Я знал, что вы с Бобом друзья.
– Какие же умные люди живут в Лионе! Твое здоровье, Жюль! По-русски! Залпом! Давай! Что, не любишь так?
Боксер, казалось, наслаждался происходящим, сидя в своем углу. Люсиль, напротив, на время забыв о своем горе, выглядела особенно встревоженной. Два или три раза она бросала вопросительный взгляд на Дэдэ.
Что они собирались с ним сделать? Было очевидно, что у владельца гаража уже созрел какой-то план. Он становился все более игривым – на свой манер, без улыбки, со странным блеском в глазах. Порой он словно ждал одобрения от двух других, как актер, чувствующий себя сегодня в ударе.
«Самое главное – сохранять хладнокровие!» – повторял себе Мегрэ, которого заставляли пить фужер за фужером.
У него не было при себе оружия. Конечно, он был крепким мужчиной, но с двумя такими типами, как Дэдэ и особенно боксер, ему не справиться. Он все отчетливее читал в их взглядах холодную решимость.
Возможно, они догадывались о его принадлежности к полиции. Люсиль могла зайти в отель на улицу Брей, где ей рассказали о настойчивом визитере. Кто знает, может, они его здесь поджидали?
Однако эта тонкая партия была вполне обоснована. Дэдэ заявил, что у него карманы набиты деньгами, и по особому возбуждению, характерному для людей его сорта, было понятно, что он не лжет.
Скачки? Должно быть, он часто там бывал, но Мегрэ мог поклясться, что сегодня ноги его не было в Лонгшаме.
Что касается Люсиль, то она оплакивала вовсе не смерть своего отца, рыдая с почти регулярными интервалами. Почему ее глаза становились мокрыми всякий раз, когда речь заходила о Бобе?
В десять вечера они по-прежнему сидели за столом с полными фужерами шампанского. И Мегрэ продолжал бороться с нарастающим опьянением.
– Не будешь возражать, если я сделаю один звоночек, Жюль?
Телефонная кабина находилась слева, в зале, и со своего места Мегрэ ее видел. Дэдэ пришлось набрать два или три номера, прежде чем он дозвонился до нужного человека. Мегрэ смотрел, как шевелятся его губы, но слов разобрать не мог. Люсиль выглядела обеспокоенной. Боксер закурил огромную сигару и блаженно улыбался, изредка подмигивая Мегрэ.
Сквозь прозрачное стекло кабинки было видно, как Дэдэ дает кому-то указания, медленно, настаивая на определенных словах. На его лице не осталось и следа игривости.
– Прошу прощения, дружище, но я бы не хотел, чтобы ты пропустил встречу со своим другом Бобом.
Люсиль, находясь на грани истерики, разрыдалась в свой носовой платок.
– Вы звонили ему?
– Не совсем, но это все равно, что ему. Я договорился, чтобы вы наконец встретились. Это ведь то же самое, правда? Ты ведь хочешь его увидеть?
Должно быть, эта фраза показалась боксеру очень остроумной, поскольку он пришел в восторг и даже издал нечто вроде восхищенного гогота.
Неужели они думали, что Мегрэ не понимает смысла этих слов? Граф был мертв или находился при смерти. И когда Дэдэ предлагал Мегрэ организовать их встречу…
– Мне тоже нужно позвонить, – произнес он как можно более равнодушно.
Несмотря на рекомендации Максима Ле Брета, он решил предупредить свой комиссариат: обращаться в полицию другого квартала он не решался. Сегодня должны были дежурить Бессон или Коломбани, которые наверняка играли в карты с бригадиром Дюффьё. Достаточно будет немного потянуть время, чтобы они успели доехать и занять наблюдательный пост возле машины.
– Кому ты хочешь позвонить?
– Своей жене.
– Ты привез с собой жену? Какой молодец! Ты слышишь, Люсиль? Жюль у нас мужчина серьезный. Тебе ничего не обломится! И можешь не гладить его ножкой под столом. Твое здоровье, Жюль! Тебе незачем утруждаться, Анжелино позвонит за тебя. Анжелино! В каком отеле остановилась твоя дамочка?