Официант застыл в ожидании и, казалось, тоже получал удовольствие от всей этой ситуации.
– Это не срочно.
– Ты уверен? Она не будет беспокоиться? А вдруг она представит себе бог весть что и поднимет на уши полицию? Еще бутылку, Анжелино! Или нет, пора выпить коньяку. Самое время. В дегустационных бокалах. Я уверен, что наш друг Жюль просто обожает коньяк.
В какую-то секунду Мегрэ подумал о том, чтобы резко вскочить с места и броситься к выходу, но он понимал, что ему не дадут добраться до двери. Оба мужчины, скорее всего, были вооружены. Наверняка у них в зале были друзья или даже сообщники, и официант Анжелино будет не прочь подставить ему подножку.
И тогда Мегрэ успокоился. Ум его обрел ясность и трезвость, несмотря на шампанское и отборный коньяк, которым его усердно потчевали. Иногда он тоже бросал взгляд на свои часы. Еще совсем недавно он служил в вокзальной полиции и знал наизусть расписание основных поездов.
Дэдэ не просто так сказал о поезде. Они действительно собирались уезжать, все трое. Вероятно, у них уже были на руках билеты. Поэтому каждые полчаса количество возможных рейсов сокращалось. Гаврский поезд, который мог доставить их к какому-нибудь теплоходу, отправился десять минут назад с Сен-Лазарского вокзала. Страсбургский поезд должен был отправиться с Восточного вокзала через двадцать минут.
Дэдэ был не из тех людей, кто станет прятаться в какой-нибудь деревне, где его смогут найти. Его машина стояла неподалеку, у тротуара улицы Тильзит.
Они уезжали без багажа. И машину они, наверное, бросят у вокзала.
– Хватит пить, Люсиль. Насколько я тебя знаю, кончится тем, что тебя вырвет прямо на скатерть, а это неприлично. Анжелино, счет!
И, продолжая свою игру, Дэдэ театральным жестом остановил якобы собирающегося расплатиться Мегрэ:
– Даже не думай! Я же сказал, что это небольшой семейный праздник…
Он с гордостью открыл бумажник, распухший от тысячных купюр. Даже не взглянув на счет, он сунул одну из них в руку Анжелино со словами:
– Сдачи не надо!
Он просто наслаждался этой уверенностью в себе!
– А теперь, дети мои, пора в путь. Отвезем Люсиль на вокзал, а потом пойдем к Бобу. Как тебе, Жюль? Тебя не шатает? Наш друг Альбер тебе поможет. Да-да! Держи его за руку, Альбер. А я позабочусь о нашей даме.
Часы показывали половину двенадцатого. Эта часть авеню Ваграм была плохо освещена, светлее было только ниже, возле площади Терн. Хозяин как-то странно посмотрел им вслед, и не успели они сделать и десяти шагов по тротуару, как он поспешно опустил жалюзи, хотя внутри еще сидели два-три клиента.
– Держи его крепче, Альбер. Будет досадно, если он разобьет себе лицо, тогда наш друг Боб вряд ли его узнает. Прошу сюда, дамы и господа!
Если бы на углу улицы был полицейский, Мегрэ позвал бы на помощь, так как не был уверен в том, что его ждет. Ему слишком многое рассказали и показали. Он понимал, что судьба его решилась, как только он вошел в итальянский ресторан.
Но полицейского нигде не было видно. На другой стороне улицы в полумраке прогуливались несколько девиц. На горке, конечной остановке, стоял пустой трамвай с окнами мутно-желтого цвета.
У Мегрэ оставалась надежда, что его спутники не станут стрелять. Им требовалось время для того, чтобы прыгнуть в машину и уехать подальше от квартала, прежде чем поднимется тревога.
Нож? Возможно. Сейчас это было модно. И боксер Альбер крепко держал его за руку под предлогом заботы о нем.
Сейчас Мегрэ сожалел, что не решился проткнуть одно из колес. Если бы он подождал несколько минут, пока полицейский повернется к нему спиной, он смог бы сделать это незаметно.
Было почти двенадцать. Оставалось всего два поезда, готовых к отправлению: один – в Бельгию с Северного вокзала, другой – в Вентимиль, с Лионского вокзала. Но Вентимиль был далеко.
Мадам Мегрэ, наверное, ждала его за шитьем. Жюстен Минар играл на своем контрабасе в ресторане «Клиши», где вывешивалась карточка с номером исполняемого произведения. Интересно, ему удалось избавиться от Жермен? Мегрэ был уверен, что сейчас она сидит там, в ресторане, а музыкант мучается вопросом, что с ней делать дальше.
На улице Тильзит не было ни одной живой души, ни единого фиакра. Лишь серый автомобиль стоял у края тротуара, и Дэдэ, усадив Люсиль на заднее сиденье, сел за руль и попытался завести мотор.
Возможно, они собираются отвезти его в еще более пустынное место на берегу Сены или канала Сен-Мартен, чтобы затем бросить его тело в воду?
Мегрэ совсем не хотел умирать, и в то же время он словно смирился. Конечно, он сделает все возможное, чтобы защититься, но шансов на успех было так мало! Левой рукой он сжимал в кармане связку ключей.
Хоть бы мотор не завелся! Но, несколько раз чихнув, он ровно заурчал, и машина завибрировала.
Кожаная куртка лежала на сиденье, но Дэдэ почему-то ее не надевал. Может, он собирался нанести удар сверху вниз? Или это сделает боксер, который стоял сзади Мегрэ и не отпускал его правую руку?
Развязка неумолимо приближалась, и, вероятно, в эту минуту в голове Мегрэ промелькнуло: «Господи, сделай так, чтобы…»
Словно в ответ на молитву послышались голоса. Двое подвыпивших мужчин спускались по авеню Ваграм. Они были во фраках и черных пальто; засунув набалдашник трости в карман, они шагали, напевая модную песенку, часто исполняемую в кабаре.
– Садись, Жюль, дорогой! – произнес Дэдэ с поспешностью, которую Мегрэ еще успел заметить.
И когда он поднял правую ногу, чтобы сесть в машину, на его голову обрушился сильный удар. Он инстинктивно нагнулся, и это несколько смягчило силу. Перед тем как потерять сознание, он смутно различил приближающиеся шаги и голоса, шум отъезжающей машины.
Открыв глаза, Мегрэ увидел сначала ноги, лакированные ботинки, затем лица, которые в темноте казались мертвенно-бледными. Ему почудилось, что людей вокруг очень много, целая толпа, и лишь чуть позже он с удивлением обнаружил, что его окружает всего пять человек.
Одно из лиц принадлежало толстой безмятежной девице, которая, должно быть, работала на другой стороне улицы и прибежала сюда на шум. Мегрэ проходил мимо нее сегодня несколько раз, и, по всей видимости, ей не повезло, раз она до сих пор искала клиентов. Двое подвыпивших гуляк тоже были здесь, и один из них, склонившись к Мегрэ, повторял как заведенный:
– Ну что, дружище, тебе лучше? Скажи, дружище, тебе лучше?
Откуда здесь взялась корзина и почему так сильно пахнет фиалками? Он попытался подняться на одном локте. Один из мужчин ему помог. И тогда он увидел пожилую торговку цветами, которая причитала:
– Опять хулиганы! Когда это кончится…
Из ближайшего отеля выбежал швейцар в красной ливрее и бросился вниз по улице, крикнув:
– Я за полицейскими!
– Тебе лучше, дружище?
Мегрэ спросил слабым голосом:
– Который час?
– Пять минут первого.
– Мне нужно позвонить.
– Конечно, дружище! Сейчас. Вам принесут телефон. За ним как раз пошли.
У него на голове не оказалось шляпы, а волосы на макушке слиплись. Этот негодяй Альбер, должно быть, воспользовался кастетом. Если бы не два полуночных гуляки, его бы точно прикончили, а если бы он не пригнулся…
Он повторил:
– Мне нужно позвонить.
Ему удалось встать на четвереньки, и кровь закапала с головы на мостовую. Один из мужчин воскликнул:
– Да он пьяный! Вот умора! Он еще и пьяный к тому же!
– Уверяю вас, мне нужно…
– …позвонить. Да, дружище… Вы слышите, Арман? Идите, поищите ему телефон.
А девица возмущенно воскликнула:
– Разве вы не видите, что от удара он повредился в уме? Лучше вызовите врача!
– Вы знаете кого-нибудь в этом квартале?
– Есть один врач на улице Этуаль.
Но уже вернулся запыхавшийся швейцар, а за ним следовали двое полицейских на велосипедах. Все расступились. Полицейские склонились к Мегрэ.
– Мне нужно позвонить, – повторил он.
Это было странно. Мегрэ не чувствовал опьянения в течение всего вечера, но сейчас его язык еле ворочался, мысли путались. Ясной и назойливой оставалась только одна.
Раздосадованный тем, что распластался перед всеми в нелепой позе, не в силах подняться, он пробормотал:
– Полиция… Посмотрите в бумажнике удостоверение… Квартал Сен-Жорж… Нужно срочно позвонить на Северный вокзал… Поезд на Брюссель… Через несколько минут… У них машина…
Один из полицейских подошел к газовому фонарю, чтобы осмотреть содержимое его бумажника.
– Это правда, Жермен.
– Послушайте… Нужно действовать быстро… У них билеты… Женщина в черном платье, со шрамом на щеке… Один из мужчин одет в клетчатый костюм… У другого сломан нос…
– Ты поедешь, Жермен?
Участок находился неподалеку, на улице Этуаль. Полицейский по имени Жермен сел на велосипед. Швейцар, который не все расслышал, переспрашивал:
– Так это что, полицейский?
Мегрэ снова отключился, а один из гуляк с трудом произнес:
– Я же вам говорил, что он пьяный!
Глава 7Смех мадам Мегрэ
Он все пытался оттолкнуть их, но рука оказалась вялой, бессильной. Он был готов умолять, чтобы его оставили в покое. Или уже умолял? Он не знал. В его голове было столько разных мыслей, что это причиняло боль.
Одна настойчивая мысль преобладала над остальными: ему обязательно должны позволить дойти до конца. До конца чего? Господи, почему людям так сложно понять? До конца!
Но с ним продолжали обращаться как с ребенком или как с больным. Его мнения никто не спрашивал. Но самое обидное, что его положение обсуждали при нем вслух, словно он уже ничего не в состоянии понять. Неужели это все оттого, что он лежал на земле, как большое раздавленное насекомое? Вокруг него были одни ноги! Потом приехала машина «скорой помощи». Он прекрасно понял, что это была машина «скорой помощи», и принялся вырываться. Что же теперь, из-за каждого удара по голове отправляться в больницу?