Хороша ли эта увлеченность? Для дела определенно хороша, если не ведет к чрезмерной односторонности. «Специалист подобен флюсу», — говорил Козьма Прутков. Конечно, длительная работа на одном месте может иногда сказаться и отрицательно.[10] Но было бы неправдой, если бы я заявил, что эта работа не приносила мне большого морального удовлетворения.
Финансовая система требовала непрерывного совершенствования. Например, в условиях, когда исчезли последние эксплуататорские классы, в том числе и на селе, сельские Советы 21 марта 1937 года были освобождены от обязанностей исчислять и взимать денежные налоги, страховые платежи и натуральные поставки. Теперь они должны были сосредоточить свое внимание на хозяйственном и культурном строительстве в деревне. Это решение ЦИК Советов и СНК СССР сразу же стало проводиться в жизнь. А аппарат для финансовой и заготовительной деятельности в деревне еще не был создан. Формально принимать налоги и другие платежи поручалось сберегательным кассам. С той же целью образовали несколько тысяч разъездных касс. Последние действительно разъезжали, но от населения почти ничего не получали. Наглядно выявилось, что налоговая работа шире, сложнее и острее функций, возложенных на эти кассы.
Еще в бытность мою замиаркома финансов, я докладывал В. Я. Чубарю о необходимости создать на селе специальный аппарат, но поддержки не получил. Став наркомом, почти тотчас поставил этот вопрос на заседании в Совнаркоме. Была образована особая комиссия, в которую кроме меня вошли В. М. Молотов и В. Я. Чубарь. После тщательного рассмотрения предложений в штаты райфинотделов ввели должность налогового агента, а разъездные кассы упразднили. Дело сразу изменилось в лучшую сторону.
Далее, от нас требовали продолжать активную деятельность по внедрению режима экономии, снижению норм расходования сырья, материалов, топлива и электроэнергии, более широкому использованию всевозможных отходов, мобилизации хозяйственных резервов, ликвидации простоев и иных потерь в производстве, а также перерасходов по зарплате. Контрольно-ревизионное управление Наркомфина и его местные органы, созданные на началах полной централизации, получили широкие права. Для улучшения бюджетного планирования в госбюджет СССР был включен бюджет государственного социального страхования. Это предложение внесла депутат Верховного Совета СССР, председатель бюджетной комиссии Совета Союза К. И. Николаева. Его приняли и издали соответствующий закон. Теперь средства Госсоцстраха, как часть общественного фонда потребления, тоже учитывались и контролировались через союзный бюджет, что облегчило составление баланса денежных доходов и расходов населения.
В наркомате существовало управление государственного страхования. Оно ведало, в частности, «добровольным коллективным личным страхованием жизни». В его работе была допущена серьезная ошибка, наносившая ущерб государству, а в конечном итоге и населению. Ранее страхование осуществлялось коллективно, договоры же оформлялись на каждого гражданина, и страховые взносы взимались с отдельных лиц. Рассчитанная на массовость, такая система должна была обеспечить обоюдную выгоду государству и населению. Сначала действовало условие, при котором страховой договор требовал согласия всех работников предприятия или учреждения и вне коллектива никто не мог застраховаться. Эти договоры оформлялись в дополнение к актам госсоцстрахования. Страховые суммы выплачивались при несчастных случаях, частичной либо полной утрате трудоспособности, смерти застрахованного лица и на основе завещаний. Массовость обеспечивала невысокий тариф. Поэтому страна получала доход. Это был один из каналов мобилизации денежных средств, в добровольном порядке, на социалистическое строительство. «Каждый рубль, — резонно агитировали мы тогда, — есть кирпич в строительстве здания социализма».
Бывший наркомфин Г. Ф. Гринько, чтобы расширить этот вид страхования, ввел большие льготы: для заключения договора требовалось согласие 40 процентов рабочих или служащих. Страховаться стали лишь лица пожилые или преклонного возраста. Теперь выгода от страхования у граждан в среднем резко возросла, а у государства соответственно увеличились расходы при сокращении личных взносов. На местах же финансисты этого еще не знали, ибо общая картина была им неизвестна, и продолжали вести агитацию в прежнем духе: «Каждый рубль…» и т. д. В 1938 году доходы государства равнялись 100 миллионам рублей, а расходы — 300 миллионам. Таким образом, упомянутые «кирпичи» были уже недоброкачественными. Вместо мобилизации денежных средств началась их раздача.
Когда мы поставили этот вопрос в ЦК ВКП(б), некоторые недоумевали. Так ли действительно обстоит дело? Особенно сомневался председатель ВЦСПС Н. М. Шверник: не обидим ли мы трудящихся, если отменим коллективное страхование? Мы предложили сохранить ответственность органов Госстраха до конца страхового периода. А так как договоры заключались лишь па один год, то государство мало рисковало, доходы же населения гарантировались. Предложение рождалось в муках и противоречиях. Однако когда решение было принято, коллективное страхование исчезло и взамен было введено индивидуальное, успешно развивающееся и теперь. В нем каждый гражданин действует по собственному усмотрению и государство не несет ущерба. Мало того, страхование от несчастных случаев является одной из форм сбережения личных средств. Государству же это даже даст некоторый доход…
В 1936 году недостаток средств побудил правительство пойти на конверсию: если ранее, согласно условию выпуска займов, размещаемых среди населения и распространяемых в порядке добровольной подписки, государство платило держателям облигаций 8 процентов заемной суммы, то в результате конверсии эта цифра снизилась до 4 процентов. Однако свободно обращающийся заем конверсии не подвергся. Как известно, выплата процентов осуществляется через выигрыши, для чего регулярно организуются тиражи займов. Я заинтересовался: кто именно приобретает облигации свободно обращающегося займа?
Была проделана непростая работа, и удалось выяснить, что их покупатели либо высокооплачиваемая категория граждан, либо кассовые сотрудники.
Наркомат финансов представил в Совнарком предложение о снижении вдвое процентной ставки за покупаемый свободно обращающийся заем. Предложение было принято. Оно позволило государству сэкономить часть средств и тем самым в конечном счете дало общий выигрыш всем трудящимся. Приведенные примеры характеризуют пути, которыми шел наш наркомат, совершенствуя финансовое хозяйство. Все они были направлены к одному: к укреплению государственной финансовой дисциплины, использованию финансовых средств не стихийным образом, а только разумно и экономически обоснованно.
Партия требовала от нас полной объективности в работе. Что это означало? Уже говорилось, что финансовый аппарат по содержанию и методам осуществления своих функций не должен принимать во внимание никаких «ведомственных» обстоятельств и интересуется в принципе лишь тем, нас колько то или иное мероприятие соответствует государственным планам и партийно-правительственным постановлениям и решениям. «Финансисты» не имеют права кривить душой, скрывать даже малейшие недостатки на любом участке хозяйственной жизни. Они обязаны правильно оценивать складывающуюся перспективу экономического развития, трезво анализировать имеющиеся данные и своевременно информировать руководящие органы о происходящем, внося научно обоснованные и технически квалифицированные предложения. Будучи связанным практически со всеми отраслями народного хозяйства, наше ведомство позволяет очень четко чувствовать и чутко реагировать на любые перемены в повседневной жизни. Используя деньги и прочие стоимостные категории и механизмы, финансовые и банковские учреждения являются оперативными инструментами для разрешения насущных экономических проблем.
Но как только кто-нибудь начинает обращаться с финансами упрощенно, не увязывая планирование финансовое с материальным или не сообразуя расходы с возможностями, финансы превращаются, так сказать, в собственную противоположность. Из организатора и регулятора хозяйственных пропорций они преобразуются в дезорганизатора, порождают необоснованные эмиссии денег, нарушают основной закон распределения в социалистическом обществе, ломают торговлю и т. д.
В целом советские финансы развивались и действовали вполне нормально, однако бывали в их ритме и перебои. Одни являлись вынужденными, порожденными навязанной нам войной, трудностями объективного характера. Другие проистекали из ошибок, вызванных субъективизмом, волюнтаристским подходом к делу. Подобных случаев было немного. Но все же они имели место, особенно в начале 60-х годов. На октябрьском, ноябрьском (1964 г.) и последующих пленумах ЦК КПСС осудил эти ошибки, что позволило, как известно, более квалифицированно подойти к проблеме организации и проведения экономической реформы.
Перед Великой Отечественной войной успехи народного хозяйства СССР были несомненны. Валовая продукция промышленности составляла 86 процентов от уровня, намеченного на 1942 год; железнодорожный грузооборот — 90, розничный товарооборот — 92, численность рабочих и служащих — 98, фонд их зарплаты — 96 процентов. Быстро рос и Государственный бюджет. За 1938–1940 годы он мобилизовал около 464 миллиардов рублей (против 384 миллиардов за всю вторую пятилетку), причем свыше 70 процентов доходов поступило от отчислений с прибыли государственных предприятий и хозяйственных организаций, а также по налогу с оборота.
В 1938 году валовая продукция оборонной промышленности примерно на треть превысила уровень 1937 года. А в 1939 году ее объем увеличился еще в 1,5 раза. Разрабатывались и постепенно внедрялись в производство новые типы самолетов, танков, артиллерийского вооружения. У пехоты появилось автоматическое оружие и минометы. В 1940 году армия была численно больше, чем в 1937 году, в 5 раз. А в первой половине 1941 года в Вооруженных Силах служило уже 4,207 миллиона человек.