лупцы, тупые бараны большими звёздочками не обзаводятся, так вот, они понимают, что легче держать контроль над отдельными пальцами, чем над сжатым кулаком. Сотни охотников, получивших все возможности и плюсы демонов — это страшная, всесокрушающая сила, усмирить её можно только атомной бомбардировкой. Никто в здравом уме не даст управлению завладеть этой силой в одиночку. Бойцы оперативных групп — это джинн, запертый в бутылке и жертва, отданная на заклание в угоду желаний сильных мира сего.
— Я никогда не думала в таком ключе. Лёша, мне становится страшно, если ты прав, то мы обречены.
— Боюсь, что дела обстоят именно так, как я описал. Отец не рассказал мне всего, да только я с детства учился читать между строк и понимать недосказанное. По первому пункту вопросы есть?
— Нет, с первым разобрались, что на втором месте?
— На втором месте, девочка моя, — я снова заключил Любаню в кольцо рук и чмокнул в искусанные губы, — наши чувства и моральные ограничители, осознание личной ответственности и страх потерять себя. Ты нашла себе дополнительный якорь и не желала превращаться в зубастую страшилку. Ну, а в третьих, как я думаю, не последнюю роль сыграли мои феромоны и особые гормоны, которые неким образом повлияли на биохимические реакции и процессы в организмах окружавших меня людей. Помнишь лекции яйцеголовых и бразильские съёмки. Спецы говорили о том влиянии, которое альфа-особи оказывают на демонов, стоящих ступенью ниже. Возьмём к примеру Боху, разве он носился раньше по крышам? Зато в последние дни парнишка превратился в такого горного муфлона, что фиг догонишь. Когда мне пришлось близко познакомиться с ограждением парка, муфлон с ружьем так резво скакал по верхнему уровню, что я диву давался.
— Но почему я не превращаюсь и не могу…
— Делать так? — перебил я, отращивая когти на пальцах и меняя лицо. Лёгкий хруст костей, неприятное покалывание и чувство, будто тебе крючками оттягивают кожу, завершилось секунд черед пятнадцать-двадцать. — Вуаля!
Люба с ужасом уставилась на собственную копию. Нижняя челюсть охотницы пробила обшивку самолёта и на третьей космической скорости пикировала к земле. Поспешил я, информацию следовало давать дозированно, а не выливать из ведра, теперь придётся искать успокоительное. Я не цензор, но несколько последующих предложений вымарал бы без сожаления, никогда не думал, что портовые грузчики окажутся пушистыми зайчиками на фоне одной провинциальной охотницы. Богата и могуча родная реча, если рубить матом с плеча… Я уже начал подумывать о кардинальных мерах по успокоению истерящих представительниц слабого пола, типа пары хлёстких пощёчин, как Багира неожиданно успокоилась сама, щёлкнула свой автопортрет по носу и скосила глаза к паховой области нежданного двойника.
— Там тоже можешь?
— Ну, работа с мягкими тканями несколько легче, чем со скелетом и хрящами, — смутился я, прикрывая глаза и представляя конечный результат.
— О-о-о! Бу-га-га, ха-ха! Жеребцы отдыхают! — всхлипывая от сотрясающего её смеха, Люба упала на пол. — Верни на место, я ещё не налюбовалась!
— Шиш тебе, сладкое буду выдавать по праздникам. Хорош ржать как лошадь.
— Всё, всё, я спокойна. Выходит, ты — разумный йома?
— Человек, я думал, мы договорились, и больше не будем возвращаться к вопросу биологической и видовой принадлежности. Советую тебе также определиться, к какому виду ты принадлежишь, и выработать соответствующую линию поведения. Не знаю, как скоро у тебя получат развитие полиморфические способности демона и получат ли вообще, оставив тебя на уровне чебада, но советую быть начеку. Первый признак начавшихся изменений это гастрономические пристрастия, они меняются по сто раз на дню, постоянно что-то в рот тащишь. На втором этапе увеличивается физическая сила, обостряется восприятие всех органов чувств. Я чуть ли в обморок не падаю, проходя мимо общественных туалетов, — Люба улыбнулась. — Дальше секреты открывать не стану, а то будет неинтересно, вдруг у женщин организм и ДНК меняются иначе, чем у мужиков. Должен заметить, что слабый пол меньше подвержен влиянию Станции. По статистике на трёх полиморфов мужеского полу приходится по одной даме. Ещё вопросы будут?
— Будут. Один. Последний.
— Валяй, — разрешил я, подтягивая девушку к себе.
— Почему ты решил открыться?
— Потому, что ты мне не безразлична и меня терзают нехорошие предчувствия, что-то произойдёт в Москве. Я хочу, чтобы ты представляла расклад и знала, откуда растут ноги, тем более перед тобой не слепец, я вижу, как ко мне тянутся оперативники, многие из которых пришли к определённым выводам и смогли связать очевидное и невероятное, как и умники в белых халатах. Грядут большие разборки, под прицел попадут все, а что говорили древние мудрые римляне? Предупреждён, стал быть, вооружён.
— Ты всегда был немножечко странным, не от мира сего.
— А тебя, мой мотылёк, так и тянет на странных, сирых и убогих, как на горящую свечу.
— И не говори, и что я в тебе нашла?
— Хочешь, покажу?
— Ты же сладкое по праздникам обещал!
— Мало ли чего я в запале успел наобещать, — ответил я, целуя Любу в ключичную ямочку.
— Кто я такая, чтобы отказываться от бесплатного представления?
— И то правда, иди ко мне…
— Долго вы… проверяли…, — сказал Боха, стоило нам возвратиться в пассажирский салон. — За два часа можно весь самолёт перебрать, нам лёту от силы час остался, я уже хотел на поиски идти, — тут он принюхался. — Ребятки, а от ваших проверок и ревизий детишки не родятся? Сексом на полмили несёт. Молчу…, — пискнул стрелок, уткнувшись взглядом в Любин кулак, сунутый ему под нос. Телок несмышлёный, что в голове, то и на языке, ничему его жизнь не учит, остаётся ждать момента, когда Надя обтешет кавалера и привьёт ему элементарные нормы этикета.
Я посмотрел на Тень, сладко спящую в кресле с опущенной спинкой. Справедливо рассудив, что в столице со сном могут быть напряги, она брала от жизни всё, до чего могла дотянуться, Боха же остался не просвещённым в особенностях спонтанных ревизий. Счастливый, сколько ему ещё предстоит узнать…
— Тень, просыпайся, — я коснулся плеча девушки.
— А? Что? — продирая глаза, спросила охотница. Насколько бы сонной она не была, но благодаря вбитым в подкорку инстинктам и наработанным рефлексам правая рука девушки сомкнулась на рукояти «Рокота», торчащей из набедренной кобуры.
— Ничего, — ответил я, — Разговор есть.
— Не хочу есть разговор, спать хочу. Бер, Багира, у меня лимон есть, дать зажевать?
— Оставь себе, с Бохой слопаете, — ответила Люба.
— Ну-ну, — Тень покосилась на нашего стрелка, — с ним наешься, а на вас смотреть противно. Фу, Багира, сделай морду попроще, а выглядишь словно кошка, обожравшаяся сметаны.
— Тень, помолчи, — осадил я напарницу.
— Что хотел, командир? — охолонилась Надежда.
— Короче, без соплежуйства, — начал я, — неспокойно мне, задница неприятно так свербит на неприятности, что хоть на стенку лезь. Так, ребятки, в Москве ни в коем случае не расслабляемся, крутим головой на триста шестьдесят градусов. Следим друг за другом, не поддаёмся на провокации.
— У тебя паранойя, командир, — сказал Боха, выслушав меня.
— Есть маленько, — не стал отнекиваться я, — но лучше перебдеть…
— Чем недобздеть, — закончил Боха, — понял, командир.
Мои худшие опасения начали оправдываться с первого момента прибытия в первопрестольную. В столице нас не ждали. Оперативный дежурный центрального управления подозрительно долго косился на наши командировочные удостоверения и гору кофров, сваленных в углу дежурки, мотал головой, мечтая, чтобы посетители оказались призраками или миражами. Ему совсем не улыбалось на ночь глядя разбираться с канцелярскими накладками, но призраки оказались материальными объектами и не думали исчезать от света ламп и освобождать оперативника от нарождающейся головной боли. Замотанный жизнью и работой майор попросил сибирских гостей обождать несколько минут, пока он растусует файлы и сделает несколько звонков компетентным людям. Приехали…, называется. Майор вытурил нас за стеклянную перегородку и плотно присел на комм. Минут через пятнадцать, после очередного звонка и судорожного поиска информации в компьютерной базе данных, дежурный просветлел лицом. Нашлась пропажа! Виноватой была объявлена обычная человеческая безалаберность. Не знаю насчёт безалаберности, но меня насторожило то, что инициаторами командирования в Москву сибирских охотников выступили «ликвидаторы», а не оперативный отдел управления. С какой стати нами командуют чинуши из службы внутренней безопасности? Задумавшись, я пропускал мимо ушей объяснения словоохотливого майора. Оказывается, клерки в центральном управлении допустили пару досадных ошибок, их провинциальные коллеги побоялись уточнить и сделали дело по-своему, исходя из принципа, перекладывания «геморроя» на плечи и голову соседа. Команду охотников ожидали сутками позже.
Нас не ждали, а мы припёрлись. В управлении рады подмоге, но на данный момент группа усиления абсолютна бесполезна — она не вставлена в график, не представлена коллегам и группам поддержки, членам оперативного отряда не присвоены позывные и прочая, и прочая, и прочая. Чушь какая-то, я недоумённо переглянулся со своими бойцами, Багира пожала плечами, её тоже не радовали непонятки. Майор порол откровенную чушь, словно он ни разу не оперативник. Кто в здравом уме поверит, что заранее ожидаемая команда на сутки будет предоставлена сама себе и её никак не провели по бумагам?
Чтобы избавиться от прибывшего пополнения, майор сам распечатал и подписал бумаги на проживание. Так что товарищи офицеры, вот вам направление в гостиницу, в коей ждут вас двухместные номера для мальчиков и девочек, там сами разберётесь, куда кого. Отдыхайте, развлекайтесь, сходите в ресторан при гостинице. Не забудьте взять с собой удостоверения, ибо полицейские патрули имеют нехорошую привычку направлять нарушителей в комнаты с тремя стенами и одной решёткой и сидеть вам там до выяснения личности. Дело то нескорое и хлопотное в виду того, что по ночам добрые люди давят люлю, сопя в две дырочки, посему задержанные обживают шконки до утра. Доспехи лучше подержать в кофре — вы не на дежурстве, чай. Странные порядки в столице, а если йома или война? Ладно, со своим уставом в чужой монастырь не шастают. Оружие? Его можно и нужно носить с собой. Корочки есть у всех? Ну, раз так — освобождаем помещение, гостиница и ресторан за углом, заведения имеют отдельные спуски в комфортабельные бомбоубежища. За Станцию не переживайте, ибо родимая утюжит Америку, двигаясь привычным маршрутом, над Москвой создание инопланетного разума, будь он неладен, ожидается через восемнадцать часов. Приятно провести время. Желающие могут принять по чуть-чуть на грудь! Направление не забудьте, олухи.