Что до остального, то следует помнить, что многочисленные умения благородного мужа не красят. Искусность в стихах и музыке — это Путь потаённой красоты, который ценился когда-то правителями и подданными, но в нынешние времена при управлении страной этим пренебрегают. Превыше всего ценится золото, но в железе пользы всё равно больше.
Того, кто проводит время в занятиях бессмысленных, можно назвать или дураком, или человеком заблудшим. Хочешь или не хочешь, но ты должен переделать множество дел на благо страны и господина, а потому и времени праздного остаётся немного. Для того чтобы содержать своё тело, человек беспрестанно заботится о трёх вещах: пропитании, одежде, жилье. И больших забот у него вроде бы нет. Он спокоен и радостен, когда сыт, обогрет, когда не страшны ему ни ветер, ни дождь.
Но каждый человек непременно хворает. Когда болезнь терзает его, страдания ужасны. Так что надобно помнить и про лекарства. Лекарства составляют четвёртую надобность человека. Если нет у тебя еды, одежды, жилья и лекарств — ты беден, если есть — богат. Просить сверх того — лишнее. Будь скромен в четырёх нуждах, и всего тебе покажется вдоволь.
Достоин восхищения монах Дзэхо — во всей школе Чистой Земли не сыскать ему равного, но он не выставляет напоказ свою учёность, а с утра до ночи повторяет имя будды Амиды и живёт незаметно.
Вот скончался один человека. Как и положено, на 49-й день после смерти позвали монаха для совершения заупокойной службы. Служба выдалась задушевной, все плакали. После того как монах уже ушёл, люди переговаривались: «Редко когда такую умилительную службу услышишь». А один человек сказал: «Да, редкостная собака нам попалась, китайская». Смешно вышло, люди просветлели. Только разве можно так монаха хвалить?
Случилось мне слышать и такое суждение: «Некоторые так поступают — сначала сам как следует выпил, а потом уже к другим пристаёт: выпей, мол, со мной. Только, по-моему, такое угощение — всё равно что меч с двух сторон острый. Замахнулся — и голову сам себе снёс, что другому останется? Напьёшься сначала сам и свалишься, кто ж с тобой пировать станет?»
Не знаю уж, приходилось ли рассказчику браться за меч. Но всё равно забавно.
Некий человек говорил мне: «Сел ты с человеком играть на деньги, а он всё проигрывает и проигрывает. Наконец, ставит он на кон всё, что у него есть, без остатка. Так ты не соглашайся — теперь судьба к нему лицом повернулась, теперь он выигрывать станет. Хороший игрок хорошо это знает».
Если дело бесполезное, зачем его дважды делать?
Старший государственный советник Минамото Масафуса был человеком образованным и воспитанным. Когда отречённый государь подумывал о том, чтобы назначить Масафуса начальником своей охраны, один его приближённый сказал: «Прямо вот сейчас стал я свидетелем ужасного зрелища». — «И что же это было?» — «Сквозь щель в заборе я видел, как Масафуса поотрубал собаке лапы, чтобы накормить своих соколов». Узнать это государю было неприятно и отвратительно. Он изменил свои намерения, и Масафуса повышения не получил.
Довольно странно, что такой человек, как Масафуса, держал соколов. А вот история с собакой — это уж точно оговор. Жаль, конечно, что Масафуса пал его жертвой, но следует оценить и благородство государева сердца, воспылавшего негодованием.
Тот, кто получает удовольствие от убийства живых существ, мучает их и заставляет драться друг с другом, — сам зверь кровожадный. Если посмотришь со вниманием на зверей, птах и насекомых крошечных, увидишь: все они дрожат над своими детёнышами, любят родителей, заботятся о мужьях и жёнах. Они ревнуют, гневаются, к чему-то стремятся, заботятся о своём теле, дорожат жизнью ещё больше людей — ведь животные лишены разума. Как можно мучить и убивать их? Тот, кто не испытывает сострадания к животному, — и не человек вовсе.
Янь Хуай говорил, что его жизнь не причиняла беспокойства другим. Нельзя заставлять страдать других людей, нельзя их мучить, нельзя навязывать свою волю даже самому подлому человеку. Некоторые люди получают удовольствие, обманывая, пугая и высмеивая детей. Взрослому человеку всё это может показаться невинной игрой, но детское сердце это игрой не считает — оно сжимается от страха, стыда и унижения. В том, кто одушевляется мучением, сострадательности нет.
Конечно, радости и горести, печали и веселье — только обманка, но кто не поддавался ей, считая за правду? Сердечная рана саднит больше, чем увечье телесное. Многие хвори имеют истоком именно сердце. Мало хворей, что приходят извне. Бывает, что пьёшь потогонное зелье и остаёшься сухим, а вот от стыда и страха непременно покрываешься испариной — это оттого, что так приказало сердце. Бывает и такое: начертал иероглифы на башне Линъюнь — стал седым.
Знаменитого китайского каллиграфа Вэй Даня подняли на высокую башню, чтобы он сделал на её вершине надпись. Окончив писать, он посмотрел вниз и поседел от страха перед высотой.
Не спорь с людьми, согнись, соглашайся, поставь себя вторым, а другого — первым.
Люди, которые во время увеселений любят во что-нибудь поиграть, одушевляются выигрышем. Они радуются тому, что их умение — выше. Разумеется, проигрывать им не нравится. Если хочешь порадовать других и потому проигрываешь, это означает, что от самой игры удовольствия не получаешь. Если тешишь сердце унижением другого — значит, нет в тебе благородства. Когда, развлекаясь с друзьями, ты смеёшься над ними и дурачишь их — значит, ты гордишься тем, что умнее их. А это есть невоспитанность. Дружеская пирушка часто заканчивается ссорой. Вот что получается с теми, кто любит других опередить.
Если хочешь вознестись над людьми, отдайся учению, желая того, что можешь стать мудрее их. Когда же постигнешь Учение, уже не станешь гордиться своими добродетелями и соревноваться с друзьями. Только Учение заставит отказаться от должностей высоких и выгоды богатой.
Бедняк поклоняется богатству, старик поклоняется силе. Познать себя, не дожидаясь худшего, вовремя остановиться — вот что такое мудрость. Если не остановился по воле другого — грех на нём. Если не познал себя и не остановил себя сам — виноват сам. Бедняк, не познавший себя, станет воровать; слабак, что не познал себя, — занедужит.
Дорогу Тоба назвали так вовсе не после того, как был построен дворец Тоба. Это название старое. В дневнике принца Сигэаки говорится: когда принц крови Мотоёси возглашал новогодние поздравления государю, голос его был так зычен, что разносился от Тронного зала до дороги Тоба.
Опочивальня государя устроена так, что он спит головой на восток. Если спишь так, это позволяет напитаться светлой энергией Ян. Поэтому и Конфуций спал головой на восток. Опочивальни обычно обставляют так, чтобы спать головой на юг или восток. Но отречённый государь Сиракава спал головой к северу. Однако считается, что этого следует избегать. Говорят: «Святилище Исэ расположено к югу от столицы. Поэтому нельзя спать ногами к нему». Но когда государь совершает обряд почитания святилища Исэ, находясь в своём дворце, он поворачивается лицом не к югу, а к юго-востоку.
Сиракава (на троне 1073–1086) был благоверным буддистом и спал в позе будды Шакьямуни: на правом боку, головой — на север, лицом — к западу.
Некий высокопоставленный монах и толкователь «Сутры лотоса», обитавший в посвящённом этой сутре храме, который расположен возле гробницы государя Такакура, как-то раз взял в руки зеркало и посмотрелся в него. Он нашёл своё лицо настолько безобразным и отвратительным, что возненавидел даже само зеркало, никогда больше не прикасался к нему и стал избегать людей. Он появлялся только на богослужениях, а остальное время пребывал в затворничестве. Весьма поучительная история.
Даже люди вроде бы мудрые заняты только тем, что судят людей, а себя не знают. Как можно, не познав себя, познать других?
Только тот, кто познал себя, может познать и других. Человек безобразен обликом, а того не знает; глуп, а того не ведает. Не искусен ни в чём, не знает ничтожности своей и старых лет. Не знает болезней своих, близости смерти и куда идти. Не зная увечности своей, не хочет знать он и чужой хулы. Посмотри в зеркало, сосчитай свои года. Познать себя можно, но если будешь сидеть сложа руки, всякий скажет, что так себя не познаешь.
Нельзя изменить свой облик и отнять у себя года. Так что если знаешь свою неискусность, оставь своё дело. Если знаешь свои преклонные года, утишь свой пыл, живи в спокойствии. Если знаешь свои изъяны, отдайся их исправлению.
Если знаешь, что неприятен людям, навязывать своё общество — стыдно. Безобразен обликом и глуп, а идёшь служить. Дурак, а идёшь к людям учёным. Неискусен, а садишься рядом с искусными. Голова седа, а тянешься к молодым. Как же так? Желаешь неисполнимого и гневаешься на неисполнимость, ждёшь того, кто никогда не придёт. Это не люди стыдят тебя, когда, опасаясь их, заискиваешь перед ними. Это стыд сердца твоего, влекомого одними лишь желаниями. Желания твои неистощимы, потому что не ведаешь: великое событие по имени смерть, что венчает жизнь твою, уже в пути.
Вступивший на путь Будды старший государственный советник Фудзивара Сукэсуэ повстречался с Минамото Томоудзи, занимавшим должности советника государя и среднего начальника охраны двора. Сукэсуэ сказал: «Я могу ответить на любой ваш вопрос». На что Томоудзи ответствовал: «Неужели?»- «Давайте всё-таки попробуем!» — «По правде сказать, книг учёных я не читал, так что спрашивать про них не стану. А потому спрошу-ка я насчёт какой-нибудь ерунды бессмысленной». — «Если это и вправду какая-то ерунда, я уж точно не попаду впросак».