ь малую выгоду, добытую обманом. Поумнеть хоть на время он не может.
Станешь подражать безумцу и носиться по улицам — значит, ты и есть безумец. Станешь подражать злодею и убивать — значит, ты и есть злодей. Будешь учиться у чудесного скакуна — станешь похож на него; будешь учиться у государя Шуня — станешь его учеником. С сердцем кривым станешь учиться мудрости — мудрым и станешь.
Средний государственный советник Тайра Корэцугу был искусен в сложении китайских стихов. Жизнь свою жил по слову Будды, сутры возглашал. Проживал же вместе с Энъи, которого все знали как «монаха из храма Миидэра». После того как в годы Бумпо храм сгорел, Корэцугу сказал ему: «Раньше я тебя звал „монахом из храма“, а теперь буду звать „монахом без храма“». Хорошо сказано.
Годы Бумпо — 1317–1319.
Когда поишь вином простолюдина, следует быть настороже.
У некоего человека из Удзи имелся шурин и близкий друг по имени Гугакубо — монах, который вёл затворническую жизнь в столице. В один прекрасный день он прислал за монахом лошадь. Перед отправлением Гугакубо сказал: «Путь предстоит далёкий. Надо бы угостить провожатого». Провожатому подливали и подливали, а он всё опрокидывал и опрокидывал. Когда отправились в путь, он прицепил к поясу меч и выглядел столь внушительно, что Гугакубо чувствовал себя в полной безопасности.
Когда добрались до Кобата, к ним присоединились было монахи из города Нара, которых сопровождало множество воинов. Но слуга как закричит: «По горам едем, ночь на дворе. Не знаю, что вы за люди. А ну-ка пошли прочь!» С этими словами он обнажил меч, но только и эти путники тоже за мечи взялись и луки натянули. Гугакубо хлопнул в ладоши и произнёс: «Этот человек напился до бесчувствия! Будьте снисходительны, простите его!» Путники продолжали браниться, но пошли своей дорогой. Провожатый повернулся к монаху и сердито сказал: «Ты очень меня обидел, монах. Я совсем не пьяный. Я обнажил свой меч, чтобы обрести славу, а ты всё мне испортил». С этими словами он набросился на Гугакубо с мечом. После этого он закричал: «Спасите! Разбойники!» Тут набежали местные жители, и тогда провожатый закричал: «Вот это я он, разбойник-то!» Размахивая мечом направо и налево, он обратил людей в бегство, но их было много, и они, в конце концов, ранили его, повалили и повязали.
Перепачканный кровью конь поскакал в Удзи к своему хозяину. Исполнившись ужаса, тот отправил немало своих людей на место происшествия, где в чистом поле они нашли стонущего Гугакубо, которого и вынесли на своих руках. Жизнь ему спасли, но пьяный слуга спину ему сильно испортил — так и остался калекой.
У некоего человека имелась рукопись «Изборника японских и китайских стихов для чтения вслух». Он утверждал, что она принадлежит кисти самого Оно Тофу. Кто-то сказал ему: «Наверное, есть веские основания полагать так, но в „Изборнике“ есть стихи Фудзивара Кинто, который родился после смерти Тофу. Не странно ли это?» На что владелец рукописи ответил: «Именно по этой причине моя рукопись и является редкостью». После этого разговора он стал дорожить рукописью ещё больше.
«Изборник японских и китайских стихов для чтения вслух» («Вакан роэйсю») — антология китайских стихов, написанных китайскими и японскими поэтами, составлена в правление Итидзё (987-1011). Составителем считается Фудзивара Кинто (966-1041).
Один человек сказал: «Высоко в горах водится котяра, которая пожирает людей». Другой человек заметил: «И не только в горах. Неподалёку отсюда самые обыкновенные кошки со временем перерождаются в людоедских котяр». Монах по имени Амидабуцу из храма Гёкакудзи, который увлекался сочинением цепочек стихов, присутствовал при разговоре и решил, что ему следует быть настороже во время своих путешествий. Через какое-то время он засиделся где-то до глубокой ночи, занятый сочинением стихов. Возвращаясь домой, он дошёл до берега реки Когава. И тут — легка на помине — в ноги ему бросилась эта самая котяра. Вспрыгнув на монаха, зверь чуть не откусил ему голову. Амидабуцу настолько перепугался, что сил защищаться у него не стало. Не чуя под со бой ног, он бросился в реку и завопил: «На помощь! Котяра, котяра!» Из домов высыпали люди с факелами и увидали знакомого им монаха. «Что случилось?» — спрашивали они. Когда они вынесли Амидабуцу на берег, обнаружили, что он бросился в воду, имея при себе веер и коробочку, которые он получил в награду за сочинение стихов. Посчитав спасение за чудо, монах едва доплёлся до дому. А на самом-то деле на него бросился его пёс, который в темноте учуял хозяина.
У одного высокопреподобного монаха, который ранее был старшим государственным советником, находился в услужении мальчик по имени Отодзурумару. Он свёл знакомство с неким господином Ясура и частенько захаживал к нему. Как-то раз он вернулся от него, а его господин возьми да и спроси: «Где ты шатался?» Мальчик отвечал: «Я навещал господина Ясура». — «А этот твой господин Ясура — он монах или мирянин?» Почтительно сложив руки, мальчик произнёс: «Поскольку я ни разу не видел его головы, не могу сказать — бритая она или нет».
Странно, как это он головы-то и не приметил…
Гадательные книги хранят молчание по поводу дня «красного языка», который почитают ныне за несчастливый. Люди прежних времён неблагоприятным этот день не считали. Так что это обыкновение — происхождения недавнего. Теперь люди полагают, что дело, начатое в этот день, никогда не будет закончено, что сказанное — не сделается, полученное — утратится, задуманное — не сбудется. Довольно глупо. В этом легко убедиться, если посчитать начатые в «счастливые дни» дела, которые ни к чему хорошему не привели.
Жизнь непостоянна и изменчива: думаешь, что видишь, а на самом деле того нет. То, что начал, конца не имеет. То, что замыслил, не исполнится, а хотения не имеют предела. Сердце людское непостоянно, вещи все — одна видимость. Разве есть хоть что-то, что остаётся неизменным? Разве можно пренебрегать этим знанием? Сказано: «Дурное дело, сделанное в счастливый день, есть дело дурное. Хорошее дело, сделанное в несчастливый день, есть дело хорошее». Дела хорошие и дурные — дело рук человека, а день здесь ни при чём.
В каждом месяце насчитывалось пять дней «красного языка», которые считались несчастливыми.
Упражняясь в стрельбе из лука, некий человек собирался поразить мишень, имея на руках две стрелы. Наставник сказал: «Новичок не должен иметь две стрелы. Иначе он станет натягивать тетиву, рассчитывая, что у него есть стрела в запасе. Не думай о том, поразишь мишень или нет, просто считай, что каждая стрела — последняя».
Имея всего две стрелы, ученик вряд ли собирался воспользоваться ими недолжным образом в присутствии наставника. Но тот всё равно знал, что в сердце ученика затаилось небрежение. И его предостережение — урок всем.
Человек, который изучает какое-нибудь умение, вечером думает, что завтра будет день. Утром он думает, что у него в запасе вечер. Он всё время рассчитывает на будущее. Как можно за краткий миг осознать свою сердечную лень? И почему это так трудно — помыслить и сразу же сделать?
Некий человек говорил так: «Представьте себе: вот человек, который продаёт быка. Он нашёл покупателя, который обещает назавтра принести деньги и забрать быка. Но за ночь бык умудрился сдохнуть. Выходит, что продавец проиграл, а покупатель выиграл».
Услышав эти речи, другой человек сказал: «Конечно, владелец быка понёс ущерб, но одновременно он оказался и в выигрыше. Твари не ведают, как близка смерть. Вот и бык того не знал. Но разве люди лучше? Бык взял да и сдох, а хозяин взял да и жив остался. День жизни стоит больше десяти тысяч золотых монет. Цена быка — легче гусиного пёрышка. Получается, что продавец получил десять тысяч золотых, а потерял — одну монетку. Так разве можно сказать, что он проиграл?»
Присутствующие засмеялись: «Это справедливо не только по отношению к продавцу».
Человек продолжал: «Люди, которые ненавидят смерть, любят жизнь. Радость жизни заключена в том, чтобы радоваться каждому отпущенному тебе дню. Глупцы забывают об этой радости и не устают искать другие; обладая сокровищем, они непрестанно взыскуют сокровищ иных, желаниям их нет конца. Они живут и не радуются жизни; умирая, они страшатся смерти. Что может быть глупее? Люди не радуются жизни, потому что они не боятся смерти. Не в том дело, что люди не должны бояться смерти, а в том, что они забывают про её близость. Но только тот, кто скажет: мне безразличны и жизнь и смерть, — и вправду постиг истинное».
При этих словах присутствующие засмеялись ещё пуще.
Когда главный министр Сайондзи Санэудзи направлялся во дворец, ему по пути повстречался воин из охраны бывшего государя, который имел с собой его указ. Воин почтительно спешился. Позднее Санэудзи сказал государю так: «Воин, имевший при себе государев указ, спешился при встрече со мной. Как может государев посланник поступать таким образом?» После этого воина уволили.
Указ государя следует вручать, сидя на коне. Спешиваться нельзя.
Однажды я спросил у одного знатока старинных придворных обычаев: «С какой стороны коробки следует привязывать шнуры?» Тот ответил: «Одни говорят, что слева, другие говорят, что справа. Поскольку согласия нет, можно поступать и так и эдак. К коробкам для бумаг шнур обычно привязывают справа, к коробкам для личных вещей — слева».
Есть такая трава — мэнамоми. Если тебя ужалит змея, нужно эту траву истолочь и приложить к укусу — тут же и исцелишься. Так что следует знать, как эта трава выглядит.