чно дает участие во Второй мировой войне Соединенных Штатов Америки.
Но каким бы сильным ни было влияние изоляционистских элементов, нападение фашистской Германии на Советский Союз, последовавшее за разгромом Франции и других европейских стран, настолько всколыхнуло американское общественное мнение, а опасность фашизма настолько реально обозначилась, что оставаться безучастными к тому, что происходило за пределами Американского континента, было уже нельзя. В Англии и в США все больше и больше раздавалось голосов за оказание помощи Советскому Союзу, высказывалась необходимость обуздания фашистских агрессоров. «Следует признать, – писала в те дни в редакционной статье “Таймс”, – огромную тяжесть бремени, которую несут наши русские союзники, защищая как себя, так и нас. Очень многое зависит от стойкости их обороны, и они должны получить в Англии и США всю возможную моральную и материальную помощь, в которой они нуждаются…»[206].
Стоит попутно отметить, что примерно в то же время в статье «Русские остро нуждаются в помощи» английская газета «Манчестер гардиан» писала: «Русские ведут смертельную борьбу с врагом, они должны принимать быстрые решения, им нужна немедленная помощь, а не красивые обещания. Всякая задержка может оказаться для них критической…»
Народные массы, все прогрессивные силы США решительно выступили за оказание эффективной помощи Советскому Союзу. В авангарде этих сил находилась коммунистическая партия США. В первый же день нападения Германии на СССР компартия США выступила с обращением к народу, в котором разъясняла задачи антифашистской освободительной борьбы народов против Гитлера, призывала к возможно большей поддержке и тесному сотрудничеству с Советским Союзом в борьбе против фашизма. 28 июня 1941 года национальный комитет коммунистической партии Соединенных Штатов Америки призвал «к защите Америки путем представления неограниченной помощи Советскому Союзу, Великобритании и всем нациям, ведущим борьбу против фашизма, к самому тесному и неограниченному сотрудничеству США, Великобритании и Советского Союза с целью военного разгрома Гитлера».
Рабочий класс США в годы Второй мировой войны пошел на серьезные жертвы во имя общего дела – разгрома фашизма. Основные отряды американского пролетариата согласились на удлинение рабочего дня и рабочей недели, на отказ от забастовок, на создание специальных производственных комитетов, состоящих из представителей профсоюзов и предпринимателей и имеющих целью обеспечить всемерное расширение производства.
Характерно, что, в то время как в первые месяцы войны многие американские капиталисты в целях получения максимальных прибылей устраивали своего рода «итальянскую забастовку», широкие народные массы Америки во главе с компартией и прогрессивными профсоюзами решительно выступили за преодоление саботажа промышленников, начали так называемую «битву за производство». Это немало способствовало быстрому и значительному росту промышленности США в годы войны, успехам в деле организации военных отраслей.
Рабочие газеты США того времени пестрели сообщениями о готовности американских трудящихся выполнить свой интернациональный долг перед первой в мире Республикой Советов. Вот только несколько выдержек из газеты «Дейли уоркер» за 19–23 июля 1941 года.
«“Совет профсоюзов Большого Нью-Йорка” в четверг на своем очередном заседании в присутствии многих своих членов одобрил заявление, в котором он призывает правительство оказать неограниченную моральную, финансовую и материальную поддержку советскому, британскому и китайскому народу».
«Советское посольство заявило сегодня, что из многих частей Канады и США в посольство поступают письма и телеграммы от групп и отдельных граждан, в которых они выражают поддержку СССР в борьбе против Германии».
«В Торонто (Канада) состоялся пятитысячный митинг, участники которого потребовали оказания помощи СССР».
Немало передовых американцев находилось в рядах вооруженных сил США, принимая непосредственное участие в борьбе с гитлеризмом и японским милитаризмом. Среди них – американские коммунисты и комсомольцы. Многие из них проявили высокое мужество в боях со злейшим врагом человечества.
После беседы с Дюранти состоялась деловая встреча с Пеппером, сенатором от штата Флорида. Наш посол характеризовал его как человека, дружественно относившегося к Советскому Союзу. Недавно он выступил в конгрессе с резкой критикой в адрес определенных кругов военного департамента и штаба американской армии за их пораженческую пропаганду в отношении Советского Союза.
Сенатор Пеппер прибыл к нам с предложением, чтобы Советский Союз вложил деньги в его собственное детище – военный завод. В этом случае завод спустя шесть месяцев может начать выпускать для Красной армии по 20 самолетов в неделю, правда без моторов и сборки. Слишком мизерная цифра, особенно на фоне тех колоссальных масштабов войны, которую вела наша Родина.
По вопросу нашего займа в США необходимо было переговорить с министром торговли Д. Джонсом. Он же председатель займового комитета, миллионер. Вокруг личности Джонса была создана типичная для американской действительности легенда. Говорили, что свое дело он начал с продажи единственной свиньи, а потом, благодаря «прилежанию и трудолюбию», разбогател. К этому министру-миллионеру и направились мы с Уманским.
Мы увидели здоровенного детину, глубоко безразличного к нашим заботам и тревогам. Однако и он придерживался принятой тогда в США общей фразеологии о помощи Красной армии. Судя же по всему, Джонс ни больше ни меньше был хладнокровным истребителем людской «мелочи», «рыбешки» и всего, что не выдерживает финансового пресса подобных ему «акул» капиталистического мира. К тому же оригинал: все стены его служебного кабинета были заполнены карикатурами из газет на него же самого.
Мы заговорили о советском займе в США. Непременным условием решения этого вопроса Джонс сразу выдвинул немедленную реализацию отпускаемых средств и обеспечение со стороны Советского Союза поставок стратегического сырья в Соединенные Штаты.
В этот день слушали «Последние известия» из Москвы от 7 часов утра. Радио сообщало, что советские войска продолжали вести бои с противником на кексгольмском, смоленском, коростеньском, белоцерковском направлениях и на эстонском участке фронта. Советская авиация во взаимодействии с наземными войсками наносила удары по мотомехчастям и пехоте противника и атаковала вражескую авиацию на аэродромах. В течение 7 августа был уничтожен 21 немецкий самолет; вблизи Москвы советским истребителем был сбит немецкий самолет-разведчик, экипаж взят в плен.
После таких прослушиваний сообщений Советского информбюро, как и после недавнего просмотра кинохроники с советско-германского фронта, у меня неизменно обострялось чувство отрыва от Родины, усиливалось недовольство своим, как казалось, недостаточно продуктивным пребыванием здесь, в Вашингтоне, нахождением в стороне от главного, самого важного и решающего.
Двухнедельные итоги
Как раз сегодня, 9 августа, исполнилось ровно две недели пребывания советской военной миссии в США. Практические результаты двухнедельной работы миссии ничтожно малы. Ее деятельность начала приобретать затяжной характер. Сама она из боевого и чрезвычайного органа военного времени превращалась в один из постоянных органов советского представительства в США. Безусловно, эти две недели не прошли даром. Посылка советской военной миссии оказалась необходимой и полезной. Но вместе с тем мы прошли все инстанции, включая президента США Рузвельта, везде нажимали, доказывали, настаивали, аргументировали, но положение с военными поставками почти не изменилось.
Учитывая двухнедельный опыт, мы так оценивали обстановку: США могут продать все, что нам нужно, но на быструю их помощь рассчитывать не приходится. В ближайшее же время мы получим намного меньше, чем просим. Чтобы добиться полной ясности в этом вопросе, необходимо дождаться возвращения в Вашингтон Гопкинса, а также окончательно договориться с англичанами. Если же положение не изменится, то надо думать о новых шагах и мерах, включая вопрос о целесообразности дальнейшего пребывания меня – нынешнего руководителя советской военной миссии в Соединенных Штатах Америки – здесь, в Вашингтоне.
Вчера составил, а сегодня окончательно отредактировал и согласовал с послом К. А. Уманским телеграмму товарищам Сталину, Молотову и маршалу Шапошникову. Основной ее смысл заключался в том, что я, как руководитель советской военной миссии, нуждаюсь в указаниях Центра о своей дальнейшей деятельности.
Отправив донесение в Москву, вылетели с послом в Нью-Йорк на совещание по вопросам работы Амторга. Разговор затянулся. Он продолжался около четырех часов.
После совещания состоялся обед, а затем – мое небольшое выступление перед сотрудниками Амторга и членами их семей о положении на советско-германском фронте. Надо было видеть, с каким неослабным вниманием слушали советские люди сообщения с фронта! Они горько переживали временные неудачи Красной армии на фронте, горячо радовались каждому ее успеху.
Поздно вечером поднялись на «Эмпайр стейт билдинг». Это высочайшее в мире здание, насчитывающее 102 этажа. Спустившись на землю с головокружительной высоты небоскреба, мы посетили кинотеатр «Радио-сити» в Рокфеллеровском центре, считавшийся лучшим в Соединенных Штатах Америки. После чего ужинали в гостинице «Уолдорф Астория». Неистово играл джаз, исполнялись легкомысленные песенки, многие посетители танцевали.
В ресторане нас узнали. Один из посетителей, чтобы удостовериться, спросил, правда ли, что мы из Советской России. При этом он добавил, что видел нас в кинохронике. Получив утвердительный ответ, посетители ресторана дружески заулыбались.
С ночлегом было довольно просто. Номера в гостинице предоставлялись без предъявления документов. Однако суть состояла в том, что задавалось лишь два традиционных «легких» вопроса: «К какому учреждению или организации вы имеете отношение?», «Есть ли у вас дипломатический документ?» Последний, контрольный, вопрос связан был с тем, что при наличии и предъявлении такого документа вам предоставлялась скидка за гостиницу в размере 15 процентов. Вел «переговоры» находившийся вместе с нами Андрей Андреевич Громыко. На первый вопрос он ответил: «К русскому посольству», на второй – «Да, имеем» и предъявил свое удостоверение советника советского посольства в США.