Сразу же продолжить дальнейший путь на Родину нам не удалось: летающей лодки на месте не оказалось, она не прибыла из Ирландии. К тому же была плохая погода, особенно к северу. Снова пришлось ждать.
Оставшееся светлое время суток использовали для поездки по дороге вдоль залива Дорнох. По пути сделали три интересных и в то же время различных по своему характеру заезда.
Вначале мы завернули в дорожную гостиницу «Балгау Армс Ардгай» в местности (уезде) Росс. Основой существования этой небольшой гостиницы в обычное время, похоже, являлись туристы и охотники. Такое впечатление сложилось потому, что коридоры и лестницы двухэтажного домика, в котором она расположена, были украшены многочисленными охотничьими трофеями и доспехами. Особенно интересны головы черных оленей-красавцев. Понравилась нам и коллекция старинной медной посуды.
Сопровождавший нас майор Криппс оказался здесь старым знакомым. Он принес с кухни, чтобы показать нам, двух граусов, на которых здесь охотятся: что-то среднее между нашим тетеревом и рябчиком. Хозяин гостиницы, узнав, что имеет дело, да еще впервые в жизни, с русским генералом, сердечно приветствовал нас и пожелал Советской России победы в войне с фашистскими захватчиками. Он настоял, чтобы мы взяли с собой птиц, и наотрез отказался от денег.
Второй заезд – в маленький крестьянский домик на берегу залива Дорнох. Криппс вначале пошел спросить разрешения хозяев зайти к ним. Хозяева никак не хотели ему верить: откуда здесь мог взяться советский генерал?
Нас встретила хозяйка, женщина лет 50, полная и лицом и фигурой, радушная, обращением похожая на нашу русскую женщину-труженицу. Ее супруг тоже был очень радушен, и мы с ним быстро перешли на простое, дружеское обращение. Хозяин рассказал нам, что воевал солдатом против немцев в 1914–1918 годах и был боевым союзником России.
Применяя нашу терминологию, хозяина домика можно было посчитать маломощным середняком. Перед нами был человек с огрубевшими мозолистыми руками, обветренным и задубевшим лицом. В момент, когда мы вошли, он занимался во дворе уборкой овса, а также готовил торф на зиму для топки. Во дворе не увидели ни одной крытой постройки.
С ними живет дочь лет 15. У гостеприимных хозяев мы пробыли минут 15–20; расстались исключительно тепло. В Англии это у меня была лучшая из встреч.
На следующий день мы вновь проезжали по дороге мимо этого крестьянского домика. К нашему удовольствию, в тот момент, когда машина поравнялась с домиком, в окнах показались хозяин, хозяйка и их дочка. Они узнали нас и приветственно помахали нам.
По предложению Криппса мы заехали в замок контессы Кромарти. Муж хозяйки замка – полковник в отставке Макензи Бланд – был знаком Криппсу. Криппс попросил показать нам замок и получил на это согласие.
Полковник Макензи Бланд имел за плечами 82 года. Прошло уже 40 лет, как он вышел в отставку. Его супруге – контессе – было 52 года. Он женился на ней 30 лет тому назад, получив в приданое огромные земельные угодья.
Именем «Кромарти» в Шотландии назывался целый район, вероятно соответствующий нашему понятию района. Как мы узнали, Кромарти – старинная аристократическая фамилия с многочисленными предками, оставившими след в британской истории. Когда мы вошли в замок, нам бросилось в глаза, что стены увешены портретами Кромарти разных поколений.
Сам Макензи, несмотря на преклонный возраст, выглядел бодрым, держался прямо, довольно свободно поднимался вверх по лестницам. Отлично слышал, все толково пояснял и сожалел, что не знает русского языка, так как «хотел бы поговорить лично» со мной.
Полковник представил нам свою дочь лет 26–28. Он хотел представить и супругу-графиню, даже послал за ней на ее этаж. Мы ждали контессу минут пять, однако она так и не явилась под предлогом того, что была «не одета». Это весьма огорчило старого полковника и позабавило нас.
Замок расположен в огромном парке, в котором росло много больших и красивых деревьев. Из парка открывался обширный вид на залив, горы и поля. Однако на самом замке-дворце и на всем его окружающем лежала печать ветхости, запустения, захламленности. На каждом шагу было заметно, что прежней жизни в замке уже нет, а нынешней – все это не соответствует. К тому же не чувствовалось в замке семьи. Кстати, сын полковника, офицер английской армии, в это время находился в плену у немцев.
Хозяин замка оставлял нас, чтобы угостить вином, но я отказался. Уезжали мы с неприятным осадком. Уж очень разительным был контраст между этим визитом и оставшейся навсегда в памяти вчерашней теплой встречей.
Вечер 10 сентября ушел на обед и беседы с местным военным начальством. Мы говорили о ходе военных действий, причем с нашей стороны была отмечена пассивность вооруженных сил Англии в борьбе с гитлеровской Германией. Затрагивались вопросы об английских военных академиях и о службе женщин в английской армии. Обсуждали наш предстоящий полет в Архангельск.
Решили было лететь на следующий день, в 16 часов по местному времени, однако Вулсон сказал: «Я тоже привык к скорейшему выполнению своих задач, но нужно помнить, что нельзя воевать против грозы». За обедом были провозглашены тосты за победу над гитлеровской Германией, за И. В. Сталина и английского короля.
На следующий день нам показали военно-морскую школу летчиков и радистов. Мы видели неплохие тренажеры, позволявшие проводить обучение в обстановке, близкой к действительности, а также просмотрели два учебных кинофильма.
После этого посетили нефтебазу, которая представляла собой комплекс примерно из 60 резервуаров емкостью по 9–12 тысяч тонн. Резервуары были обшиты кирпичом и разделены между собой земляными валами, каждый обеспечен четырьмя пеногонами[215]. На нефтебазе имелись запасные открытые вместилища и трубопроводы на случай разрушений и аварий. Базу охранял военный караул во главе с капитаном.
Потом нас привезли в очень хороший тир авиационной станции, где удалось пострелять из малокалиберной винтовки. Стреляли при искусственном освещении на дистанцию 25 ярдов. Оба мы – полковник Пугачев и я – не ударили в грязь лицом. Сначала я из 100 возможных выбил 86, а затем 88 очков, Пугачев – 84 очка. Англичане удивились такой меткой стрельбе, наговорили нам кучу похвал, а один из них заметил: «Если бы английские солдаты стреляли так же хорошо, как стреляете вы, генерал, то война была бы уже окончена».
Оставшееся время посвятили поездке в район залива Дорнох, а затем посмотрели концерт, организованный для частей местного гарнизона. Программа дня была исчерпана, и мы собрались лететь.
Но в этот день полет не состоялся из-за крайне неблагоприятной погоды. На всем основном маршруте был сильный встречный ветер, мелкий дождь и обледенение. Министерство авиации Англии не разрешило вылет самолета – его перенесли на 14 часов 12 сентября.
Наконец, в середине дня 12 сентября вылетели из Инвергордона и взяли курс на Архангельск. Погода стояла отличная. В иллюминаторе открывался красивый вид на океан. Видели морские транспорты и сопровождавший их конвой из военных кораблей. Кучевые облака своими очертаниями напоминали силуэты кораблей. Утром следующего дня были уже в горле Белого моря. В 11 часов 15 минут по московскому времени отлично сели в Ягоднике. Нас встречали комбриг Д. Григорьев и полковник М. Хлопов.
После завтрака и кратковременного отдыха на самолете «Дуглас» вылетели в Москву. По пути пересекли Рыбинское море. Оно было таким большим, что даже на самолете его пришлось преодолевать в течение 30 минут.
Здесь погода для перелета снова была неблагоприятной: очень низкая облачность, почти по всему маршруту летели на высоте ниже ста метров. Под вечер совершили посадку в Москве – на Центральном аэродроме. Из-за какой-то несогласованности на аэродроме никого не оказалось. В это время все встречавшие нас находились на другом аэродроме – за Москвой.
На этом и закончилась моя работа в качестве главы советской военной миссии в Англию и Соединенные Штаты Америки в памятные дни лета 1941 года.
Московская конференция трех держав
Долго затягивали правительства Англии и США с началом предложенной ими же конференции по ленд-лизу. И затягивали не случайно. Они наблюдали со стороны за ходом гигантской битвы между гитлеровскими и советскими вооруженными силами. Наблюдали и выжидали результатов.
Однако результаты боевых операций и за август, и за сентябрь оказались не в пользу наших врагов. В большом Смоленском сражении немецких захватчиков постигла очень серьезная неудача. Москва оставалась недосягаемой. Советское правительство и не собиралось из нее выезжать.
Только 15 сентября делегация США двинулась в Англию, и в тот же день все прибыли в Лондон. Ее возглавлял А. Гарриман – специальный представитель Рузвельта в Лондоне по осуществлению помощи Англии на основе закона о передаче взаймы или в аренду вооружения.
Английскую делегацию возглавил лорд Бивербрук.
Советская делегация на совещании СССР, США и Великобритании в Москве была назначена 18 сентября. Ее возглавил заместитель председателя Государственного Комитета Обороны и заместитель председателя СНК СССР, народный комиссар иностранных дел В. М. Молотов, а членами делегации были: Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов, А. И. Микоян, В. А. Малышев, адмирал Н. Г. Кузнецов, А. И. Шахурин, генерал-полковник артиллерии Н. Д. Яковлев, М. М. Литвинов и генерал-лейтенант Ф. И. Голиков.
Английская и американская делегации прибыли в Москву 28 сентября.
В тот же день у И. В. Сталина состоялся прием лорда Бивербрука и господина Гарримана. 29 сентября И. В. Сталин имел с ними вторую беседу.
1 октября в честь английской и американской делегаций был дан обед.
2 октября в «Правде» было опубликовано Коммюнике об окончании работ конференции. Оно было немногословным. В нем говорилось нижеследующее.
Конференция состоялась на основании совместного послания президента США Рузвельта и премьер-министра Великобритании Черчилля на имя председателя Совета народных комиссаров СССР Сталина и в соответствии с выраженным ими согласием и имела своей целью, как говорится в означенном послании, решить вопрос, «как наилучшим образом помочь Советскому Союзу в том великолепном отпоре, который он оказывает фашистскому нападению», а также вопросы «о распределении общих ресурсов» и «о наилучшем использовании этих ресурсов в целях оказания наибольшей услуги их общим усилиям».