«Что значит твою, – недоуменно парирую я, – это Артема каша, ты же ему на завтрак сварила. Мы с ним ее всю съели».
«Артем свою кашу еще рано утром съел. Я его покормила, когда ты спал. А это была моя каша, я ее себе на завтрак приготовила!» – ответила жена, чуть не плача.
Артем, предатель, в разборках участвовать не стал и убежал играть с грузовиком в другую комнату. Я сижу озадаченный и судорожно пытаюсь припомнить последние косяки жены, чтобы предъявить ей в ответ в мужской конструктивной полемике.
«Ладно, – говорит жена примирительно, – пойду хоть сыра поем. Там вроде оставалось в холодильнике немного…»
3. Забиратель телефонов
«Ты пойди забери».
«Чего сразу я, ведь это ты его так неудачно положил, на видное место».
«У тебя в прошлый раз получилось, иди ты».
«С ума сошел, мне еще целый день с ним после этого один на один оставаться…»
Это не совет в Филях. Наполеон не у ворот Москвы. И, нет, это не братья Запашные шепчутся перед входом в клетку. Это всего лишь я оставил свой мобильный телефон на низкой прикроватной тумбочке. Артем его забрал и заперся с ним в шкафу. А я уже опаздываю на работу и уговариваю жену забрать у сына мой гаджет.
Вот есть же разные экзотические, но очень полезные профессии. Заклинатель змей, например. Почему еще никто не придумал такую востребованную у большинства родителей профессию, как «забиратель телефонов» у детей?
4. Цветы жизни
Мы с женой свою главную валентинку друг другу уже подарили. Больше двух лет назад. Сначала она просто лежала на кровати. Потом пошла. А теперь у нее есть собственное мнение. Грандиозность того подарка пока превзойти сложно, поэтому мы особо не напрягаемся.
Но совсем без знаков внимания в День святого Валентина тоже нехорошо. Я решил, пусть будут просто цветы. А вот вручу я их оригинально. Купил букет, незаметно пронес его в квартиру и спрятал. Жена копошилась на кухне. Настал торжественный момент. Я приступил к плану оригинального вручения букета. Гвоздем программы должен был стать Артем. По моему театрализованному замыслу сынок неожиданно вбегает на кухню к маме с букетом в руках. Легкий обморок, аплодисменты, «Оскар». Сыночка я заочно записал к себе в помощники и не особо переживал по поводу его участия.
И вот я подозвал к себе Артема, вручил ему букет и напутствовал: «Неси маме». Если бы в каком-нибудь университете существовал факультет отцовского идиотизма, я был бы его деканом. Заставить малыша сделать что-то строго по плану так же утопично, как управлять котом. Между нами состоялся короткий, но весьма эмоциональный диалог (реплики Артема реконструированы по его мимике).
– Неси маме.
– Фу, что за веник, давай я его брошу на пол.
– Тема, не надо бросать букет на пол, отнеси маме.
– Ой, как он воняет, предлагаю его для верности еще пнуть ногой, чтобы пахучая тварь не ожила.
– Тема, не пинай букет, на, вот я тебе его поднял, бери, неси маме.
– Ты нормальный вообще мужик, он в три раза больше меня по размеру. Пусть лучше цветами вниз полежит.
– Тема, зачем ты воткнул букет в паркет, неси маме…
14 февраля – это всего лишь 24 часа, и мне бы их точно не хватило на уговоры. Поэтому я сгреб Артема в охапку, насильно зажал букет в его ручках и потащил эту сложную праздничную конструкцию в сторону кухни. Сынок начал упираться, рычать и пытаться ударить букет ногой, видимо, чтобы он отлетел подальше (с мячом у него неплохо выходит). На шум борьбы из кухни выбежала жена.
«Чего стоишь, тормоз, бери у него букет, пока он его не сломал, зараза», – прошипел я.
Романтика романса, мимими.
5. Ланфрен-ланфра ланта-ти-та
Однажды вечером мы традиционно сидели дома. Жена шуршала на кухне, Артем смотрел что-то на планшете, я громко слушал Боярского (не спрашивайте). На фразе из его песни «спасибо за день, спасибо за ночь, спасибо за сына и за дочь», я протанцевал на кухню к жене и, сверкая лысиной от напряжения, пропел ей эту фразу в расческу, как в микрофон. Она захихикала, Артем захихикал, получилось спонтанно и мило.
Но я же буквоед и перфекционист. Мне показалось, что мой перформанс был не точным, ведь у нас только сын, а дочери нет. При этом фраза из песни каноническая и узнаваемая (ну, для аудитории Боярского), и ее непросто переделать. Но я же автор, пуркуа па, каналья! (Это я в образе.) Поэтому, дождавшись следующего припева, я вновь артистично нарисовался на кухне и лирично пропел: «спасибо за день, спасибо за ночь, спасибо за Тему, нашу дочь».
Теперь это гимн нашей семьи.
6. Стихи проституткам
Наша семья – как в легендарном фильме «Покровские ворота». Я – Хоботов, жена моя – Маргарита Сергеевна. Она – громоотвод, периодически заземляющий мои молниеносные метания.
Однажды накатило на меня что-то под вечер, открыл я томик Бродского и начал декламировать домашним вслух. Жена гремела чем-то на кухне. Артем гремел чем-то в комнате. Никто меня не слушал. Ладно меня, я переживу, Иосифа Александровича никто не слушал. Я закончил декламировать.
«Эх, – вздохнул я так глубоко, что со стен послетали последние обои, – плохая ты жена. Я тебе стихи читаю, а ты посудой гремишь. Кругом один быт и томление духа».
«Ну а ты вызови проститутку и читай ей», – неожиданно ответила плохая жена.
Умеет она порой так вот парадоксально осадить мою интеллигентскую агрессию. И Артем еще, проходя в этот момент мимо меня, крайне невпопад энергично закивал головой.
Вы, наверное, думаете, что я обиделся и уехал смотреть фрески Новодевичьего монастыря? Отнюдь. Напротив, мне даже полегчало. Потому что я сразу почувствовал себя Есениным. «Я читаю стихи проституткам…» Вот только спирт не с кем жарить. Мой маленький бандюга Артем пока на кефире сидит.
7. Утро старика
Очередное утро рабочего дня. За окном серым-серо. Кости ломит, спал я плохо. Присел дома перед выходом наружу передохнуть на диванчик – заслужил: как-никак зубы сходил почистить и бровки умыл. Эх, возраст, возраст, навалился ты на меня, как плохо закрепленный стеллаж. Что ж поделать, ладно, пора идти. Встаю с дивана, делаю один шаг и чувствую – сыпется из меня сзади что-то. Делаю следующий – точно сыпется, какой-то мелкой трухой. Я судорожно подставляю ладонь под себя, трясу задом – ядерный штепсель, сыпется! Натурально сыпется!
«Ну, что у тебя на этот раз?» – оставаясь все так же враскорячку с рукой под днищем, я поднимаю глаза: в дверях гостиной стоит жена, руки в боки.
«Ты не поверишь, – тараторю я ей, заикаясь, – из меня, похоже, песок сыпется. В натуре. Ты только не смейся».
И ведь реально страшно мне, необъяснимое рядом, уже представляю, как меня у Малышевой на Первом канале показывают.
«Да поздно уже над тобой смеяться, – говорит жена, – это не песок, а крошки от печенья. Артем утром там печенье раскрошил, а ты сел, как всегда, не глядя. Иди уже на работу».
И вздохнула – устало так, обреченно, как только жены ипохондриков умеют.
8. Мужское братство
Жена выронила ложку. Подняла ложку – выронила вилку. Подняла вилку – смахнула блюдце. Я тихонько захихикал. Вдруг слышу слева от себя довольное похрюкивание. Поворачиваю голову – Артем хихикает над мамой вместе со мной, весело глядя на меня и разве что не подмигивая.
О небеса. Неужели дожил. Неужели у меня, наконец, появился союзник в доме, и теперь мы вместе сможем троллить эту непробиваемую саркастическую глыбу, каковой является моя жена.
9. Комната страха
В фильме «Комната страха» у героев была тайная комната, собственно, комната страха, где они скрывались в случае опасности.
У нас дома тоже есть такая – сортир. Это единственное помещение в квартире, дверь которого запирается изнутри.
Если срочно надо спрятаться от Артема – вам туда. А спрятаться от Артема иногда действительно надо срочно. Чтобы позвонить по мобильному телефону, не стряхивая сына с руки, как вцепившегося бультерьера. Чтобы перекусить бутербродиком, не выковыривая параллельно из малыша украденную им вредную колбасу. Импровизированный пикник на унитазе – это же так необычно.
Как-то вечером мы с женой уложили Артема спать в его комнатке. Я сел на кухне поделать что-то срочное в айпаде. Жена занималась чем-то в гостиной. Вдруг вижу: свет в гостиной неожиданно погас. Это могло означать только одно: Артем проснулся и вышел из спальни поиграть в игру «кто не спрятался – я не виноват». Мы с женой в таких случаях выключаем свет, чтобы малыш не смог разглядеть нас в темноте и отправился обратно спать. Как при налетах вражеской авиации.
Мгновенно сориентировавшись, я тоже выключил свет у себя на кухне и осторожно выглянул из темноты в гостиную: ага, горят во мраке два глаза, медвежонок-шатун застыл на пороге своей берложки. Вслушивается. Хищник! Ловит малейший шорох, чтобы напасть. Жена посреди гостиной, видимо, тоже затаилась – мне в темноте было не разглядеть. У нас с ней это уже рефлексы, все отработано до автоматизма. Еще бы – чистые джунгли! Чувствую, шерстка у меня встала дыбом от напряжения, как у суслика посреди саванны…
Ну, подумал я, врешь – не возьмешь. Есть у меня один шанс. От кухни до спасительного сортира по нашей планировке недалеко – спальня с Артемом в противоположном конце. Я решил, что если резко стартану, то успею проскочить в туалет и там запереться. Женой, правда, при таком раскладе придется пожертвовать. Но что поделать – борьба за выживание.
И вот я рванул с места с пробуксовкой и, теряя тапки, устремился в бомбоубежище. Артем отреагировал на шум и, слышу, захлюпал босыми пятками по полу вслед за мной. Наивный чукотский ребенок, я же взрослый, у меня разгон с места до ста – 6 секунд! С этими мыслями я добежал до сортира и победоносно дернул ручку двери.
Заперто изнутри. Пока я на кухне строил планы побега, жена, змеюка, тихонько проскользнула в туалет из гостиной раньше меня и закрылась. Последним, что я почувствовал в тот вечер, было грозное дыхание разгневанного хомяка за своей спиной…