На моих словах о вызове ментов он нагло посмотрел мне прямо в глаза.
У меня по спине пробежал недобрый холодок.
Взглядом Артем сказал: «Не бери на понт, мусор».
После этого разговора мы с Артемом отправились гулять на его любимую местную детскую площадку. Пока мы шли до места, я кусал губы и в расстроенных чувствах размышлял над тем, как мне теперь распрямить эти кованые узоры деревенского воспитания.
Когда мы прибыли и Артем метнулся к своим обожаемым качелям, я все моментально понял.
Качели были самодельные. Их сварганили местные суровые мужики. На чугунных цепях, прикрученное гигантскими болтами висело сиденье от трактора.
А затем Артем с улюлюканьем бросился к песочнице. Минут двадцать он самозабвенно, не замечая никого вокруг, играл в куклы. Это были общественные куклы, оставленные там для окрестной детворы.
Ну и как, скажите на милость, после всего этого Артем мог избежать превращения в позднего Майка Тайсона? Хорошо еще, что уши у родственников пока целы. Железобетонные качели и эти куклы ожесточат даже Кота Леопольда.
Хорошо, про качели понятно, а при чем тут куклы, спросит внимательный читатель.
А я что, разве не сказал?
В песочнице действительно было много кукол, только сломанных. Тотально сломанных, добавил бы я, не подлежащих восстановлению: кругом по отдельности валялись головы, руки и ноги. Я не нашел ни одной целой куклы.
Посреди этого фильма ужасов сидел мой Артем.
Он сиял от счастья и, напевая какую-то веселую песенку, пытался приделать кукольную ногу непосредственно к кукольной голове.
6. Будни отдела по борьбе с кошачьим бандитизмом
Я сидел в своей деревне на лавочке, грел на солнышке старые кости.
Артем подошел ко мне со старшим товарищем. Старшему товарищу было лет пять от силы.
«А где вы работаете?» – с полоборота спросил меня пятилетка.
Парнишка, видимо, из семьи потомственных кадровиков, не иначе, подумал я. С таким держи ухо востро. А то не успеешь опомниться, как очнешься механизатором в местном колхозе.
Эх, не рассказывать же ему правду, право слово. Зачем загрязнять ребенку экологию.
«Я, – отвечаю, – работаю в милиции».
Вижу, у детворы в соседней песочнице ушки зашевелились, мордочки приподнялись от куличиков.
Ну, раз уж мой шизогенератор включился, пускай немного поработает, решил я.
«Я, – продолжаю, – работаю в милиции в отделе по борьбе с кошачьим бандитизмом».
Детвора из песочницы медленно потянулась ко мне. Артем, известный король танцпола, довольно жевал пальцы.
«Это как?» – спросил пятилетка.
Все остальные были младше и просто смотрели мне в рот, застыв вокруг в позе сурикатов.
«Как-как… – развернул я мехи своего баяна на всю ширину плеч, – вот, допустим, пропал где-то кусок колбасы. Хозяева подают нам заявление. Мы объявляем кошачий розыск. Ловим котов, снимаем отпечатки зубов. Потом сверяем с отпечатками зубов на остатках колбасы. Если совпадает, сажаем в кошачью переноску».
И далее в том же духе. Когда я очнулся, вокруг меня собралось почти все дошкольное население деревни. В который раз я проигнорировал совет Козьмы Пруткова – дать отдохнуть фонтану.
Со стороны я выглядел один в один как попугай Кеша из третьей серии мультфильма «Возвращение блудного попугая», где он в деревне. Все местные меня уже почти боготворили, но, спрашивается, что мне теперь было делать с этой популярностью и как разогнать несанкционированный митинг.
Выручил меня один карапуз, немногим старше моего Артема, лет этак трех. Он внезапно дернул меня за шорты и показал пальцем куда-то вбок. Все посмотрели в ту сторону. Там, за спинами собравшихся, тихонько сидел местный кот. Возможно, он услышал слово «колбаса» (коты же понимают человеческую речь, раз уж в МУРе есть специальный отдел по борьбе с ними?) и решил, что здесь можно поживиться.
«Да-да, – подхватил вездесущий пятилетка, – смотрите, какой подозрительный».
Дурдом на гастролях, пробормотал я вполголоса. И чего мне не сиделось на своих старых костях.
«Точно, парни, – сказал я малышам. – а давайте вы мне поможете. Вам надо незаметно проследить за ним, а потом доложить мне, куда он пошел».
Я специально употребил слово «доложить», для правдоподобия.
Но детворе не нужны были эти тонкости. Потому что уже через секунду они с дикими воплями погнались за несчастным котом, который уходил от них зигзагами вниз по улице. Так в их понимании выглядела незаметная слежка.
Мы с Артемом скептически смотрели вслед удаляющейся ватаге.
«Ну че, капец тебе, сказочник, теперь отбоя тебе от них не будет», – услышал я неприятный скрипучий голос откуда-то сбоку.
Неподалеку сидел древний дедок и лыбился. Похоже, он слышал все мое выступление. Я оглядел его презрительным взглядом. Мохнатый, грибы на спине растут. И что эта деревенщина может знать о детской психологии. Я Петрановскую читал, Гиппенрейтер читал, Латта читал. А этот Кощей будет тут меня поучать.
Я презрительно фыркнул и пошел домой. Артем презрительно фыркнул и поплелся за мной.
На следующее утро меня разбудил стук во входную дверь нашего деревенского дома. Я влез в тапочки, спросонья перепутав ноги, и поплелся открывать.
На пороге стоял вчерашний пятилетка со свитой. В руках он держал кота. Явно не вчерашнего. Другого.
Фонтан! – передо мной в воздухе на секунду возник силуэт грозного Пруткова и мгновенно испарился в утренней дымке.
7. Белая горячка непьющего человека
В деревне днем уложили Артема спать. Как всегда, мучительно, умоляя и угрожая. Наконец хрупкий замок дневного детского сна был построен.
Я прилег рядом в роли «во-во, и мух отгоняй». Малыш исправно сопел, а я светился от радости, гордый архитектор его тихого часа. И тут за окном во дворе заорал наш петух, придурок.
И даже хуже, чем придурок. Потому что он заорал и второй, и третий раз. У меня с этим петухом-придурком сразу не сложилось, еще в мой первый приезд в деревню, когда я чуть не задавил его на машине. Плюс, как мне кажется, он почувствовал во мне конкурента-самца. Хотя видели бы вы этих его полудохлых куриц, я вас умоляю…
Когда петух встал прямо под окно и в его мерзком кукареканье я начал отчетливо различать «я все равно разбужу твоего сына, очкастый двуногий», терпение мое лопнуло.
Я выскочил во двор босиком в одних шортах, благо было тепло, схватил у сарая топор и начал зигзагами бегать за петухом-придурком. Зигзагами – потому что такую траекторию задавал он. Неадекватная реакция, согласен. Но вы когда-нибудь пробовали уложить неваляшку? Помните, была такая советская игрушка? Те, кто пробовал, меня наверняка поймут. Загнав петуха под машину, я вернулся в дом. Парочка наиболее беспринципных куриц пытались последовать за мной как за новым альфа-самцом, но я безальтернативно захлопнул перед их клювами входную дверь.
Деревня – довольно специфическое место. Аквариум, где все рыбы крайне пучеглазы и аномально разговорчивы.
Уже через несколько часов по деревне поползли слухи, что москвич допился до белой горячки. Мол, бегал по двору с топором средь бела дня полностью голый. Какая наглая ложь! А шорты Abercrombie & Fitch из последней коллекции – это что, вам уже не одежда?!
Пикантность ситуации в том, что я вообще не пью. То есть ни грамма.
Да, как же ты непонятна и страшна, белая горячка непьющего человека!
8. Ребенок в одно касание
Очень модная нынче тема – покупки в одно касание.
У меня однажды был незабываемый опыт – ребенок в одно касание.
К зачатию этот опыт отношения не имеет, никакой эротики.
Гуляли мы с Артемом по нашей деревне.
И тут у Артема кончился энтузиазм.
Сынок остановился и отказывался идти дальше. А мы уже возвращались домой, на секундочку. Пора было обедать.
Помимо энтузиазма Артем также способен передвигаться на следующих видах топлива: обещания, самодурство, чупа-чупс.
Артем припарковался у продуктового магазина и потребовал экстренной дозаправки чупа-чупсом. В доказательство безальтернативности своего решения он встал прямо перед дверью магазина с видом patria o muerte.
Так они и стояли вдвоем – Артем и пудель. Пуделя, очевидно, оставили ожидать снаружи.
В какой-то момент из магазина вышел покупатель, и дверь на секунду приоткрылась. Непривязанный пудель мгновенно шмыгнул внутрь. Непривязанный Артем проделал то же самое.
Я метнулся за ними.
Когда я догнал Артема, в его когтях уже беспомощно трепыхались три чупа-чупса. «Я входил вместо дикого зверя в клетку…» – почему-то пронеслось у меня в голове. Подступать к сыночку в таком перечупачупсовом состоянии у меня не было никакого желания.
Ладно, решил я про себя, отвернись, Людмила Владимировна (это я так с Петрановской обычно веду внутренний диалог). Куплю этому хищнику его конфетки.
Подхожу к Артему и со словами «давай отнесу на кассу» пытаюсь выковырять из его цепких лапок чупа-чупсы. Ахтунг! Аларм! Хулиганы зрения лишают! Не тут-то было. Не отдает. Вот так же глупо сопротивляется запутавшаяся в проволоке птичка, которую ты честно пытаешься освободить.
Воспаленный мозг загнанного в угол родителя неизменно задействует внутренние резервы. Научный факт. Я сгребаю Артема в охапку, подношу к кассе и сажаю на ленту. Готовлюсь объяснять кассирше свой план Барбаросса, а она, святая женщина, уже сама обо всем догадалась: как ни в чем не бывало сканирует штрихкоды чупа-чупсов прямо из побелевших пальцев сыночка.
«120 рублей», – объявляет находчивая кассирша.
«А где мой кошелек», – как всегда, вовремя задается вопросом мой идиотский внутренний голос.
Нету. Кошелек я оставил дома.
И вот он, cliffhanger, как у них в американских сериалах. Жирный, сочный, горячий. После таких мизансцен обычно сразу пускают титры. Но после меня нет титров – только очередь.
И эта очередь с корзинками наперевес смотрит на меня. И кассирша с открытой кассой смотрит на меня. И Артем с тремя чупа-чупсами смотрит на меня. Фактически все мироздание смотрело в тот момент на меня.