И тут, исключительно от отчаяния, чтобы полежать на плахе лишнюю секунду и немного оттянуть свой конец, я деловито достаю из кармана айфон с настроенным в Москве Apple Pay и прикладываю его к деревенскому карточному терминалу. Стою и жду, когда терминал, а вслед за ним и весь магазин начнет надо мной гомерически хохотать. И вдруг Apple Pay срабатывает. Покупка совершена.
Нетрезвый мужик за моей спиной испуганно прошептал своему товарищу:
«Это он че, ладонью заплатил?»
Артем посмотрел на мужика свысока, мол, мой папа еще и не то умеет.
Десять тысяч километров оборванных нервов, три чупа-чупса и всего одно касание – и я смог забрать умиротворенного ребенка с кассовой ленты.
9. Аист, забери меня обратно
Мы сидим в деревне на крылечке компанией, чаевничаем, беседуем.
Артем копошится в огороде, ползает на четвереньках по грядке с капустой между кочанами.
«Родители, обратите внимание, – меланхолично замечает друг семьи, известный острослов, – вы настолько достали ребенка, что он пытается вернуться в капусту, в которой вы его нашли».
10. Воришка в законе
Во время моего очередного приезда в деревню мы с Артемом пошли прогуляться.
Это была очень, очень странная прогулка.
Мне приходилось постоянно ждать сына. И не потому, что он не поспевал за мной своими гномиковскими ножками.
Артем останавливался почти у каждого дома и беседовал с местными жителями. Причем в большинстве случаев местные жители сами окликали его через забор. Я уходил дальше вперед и не слышал детали их диалогов.
Со стороны я видел, как сынок активно жестикулировал, а порой даже подпрыгивал. О чем взрослые женщины и мужчины умудрялись разговаривать с моим двухгодовалым сыном, до сих пор ума не приложу. С тем же успехом они могли бы пообщаться со своими коровами – словарный запас Артема отличался не сильно. Один мужик даже вышел за калитку, чтобы показать моему малышу на какую-то неисправность в колесе его машины. Они минут пять сидели вдвоем на корточках и что-то обсуждали. Я чувствовал себя лишним и непоправимо городским.
Тем же вечером я вышел прогуляться перед сном по округе в гордом одиночестве.
На центральной площади деревни я мозжечком уловил знакомые флюиды агрессии. В качестве компенсации беспомощности заумным очкарикам свыше дана эта сверхспособность – дар предвидеть побои.
Краем глаза я заметил компанию подвыпивших парней. Один из них довольно громко спросил товарищей: «Это чего за крендель здесь разгуливает». Это был один из тех ритуальных вопросов без вопросительного знака в конце, на которые обычно не предполагается ответов. Такая хулиганская прелюдия. Я уже приготовился привычным фальцетом кричать «милиция».
«Да, ты че, это же папа Артема», – ответил ему кто-то из компании.
«А, тогда все ровно, респект», – успокоился агрессор.
Я не удивлюсь, если за это лето Артем наладил здесь сбыт краденых подгузников, и его короновали как воришку в законе.
11. Разлука ты, разлука
Жена приехала на несколько дней ко мне в Москву из деревни. По делам, ну, и просто так показаться, чтобы у меня не отшибло, как она выглядит. Она как-то раз прислала мне оттуда фотографию, а я игриво ответил ей: «Ой, а что это за красотка на фото?» Наверное, жена и решила: все, пора ехать, забыл меня старый.
Артем впервые в жизни остался один без родителей, с бабушкой. Жена уходила тайно, огородами, заметая следы, чтобы не травмировать ребенка.
На следующий день после приезда жены в Москву мне стало мерещиться, будто кто-то скребется снаружи во входную дверь. Понятное дело, это мой малыш пришел пешком за семьсот километров с маленьким узелком, как ежик в тумане. А ночью мне приснилось, как сынок стоит под ливнем с маленьким зонтиком, настолько крохотным, что он не мог защитить его от дождя. По лицу малыша текли струйки, во сне было не разобрать, что это – вода или слезки.
После того как жена поговорила по телефону с бабушкой, выяснилось, что отряд не заметил потери бойца. Артем продолжил делать все то же самое, что он делал при жене. Единственное, сынок стал водить бабушку в запрещенные места, куда мы ему ходить не разрешали.
Как выяснилось, никто под дождем не стоял и в двери не скребся. Молодой отец под панической атакой – тот еще симулякр. В реальности картина после отъезда жены выглядела иначе.
Я предполагаю, что примерно так.
Наутро после исчезновения мамы Артем проснулся, прошвырнулся по дому и промяучил на своем суржике:
«А предки чо, свалили? Вот это тема, бабанька, теперь можно жрать песок прямо из песочницы, хватай совочек, старая, и ковыляй за мной!»
12. Невзрослый папа
Знакомые в деревне попросили меня погулять с их дочкой шести лет.
Поначалу прогулка была даже позитивной.
Девочка вела за руку Артема. И он не пытался отгрызть ей кисть, вырываясь на свободу, как делал бы со мной. А, напротив, послушно плелся. Всем своим довольным видом сынок излучал благодарность: наконец-то папа купил ему нормальную игрушку – живую девочку! – а не эти бесконечные грузовики.
Мы втроем проходили мимо старого, заброшенного одноэтажного здания школы: разбитые стекла, покосившиеся двери.
«Ой, – воскликнула вдруг девочка, – что там сейчас внутри, интересно? Наверное, перевернутые парты, тресканутая доска (орфография оригинала сохранена; „тресканутая“ от слова „треска“, да?), цветы все завяли…»
«И скелеты двоечников повсюду…» – добавил я.
Вот он, казус. Непонимание контекста, неуважение к целевой аудитории. А ведь у меня растет сын. И скоро он начнет прислушиваться к тому, что несет его полоумный папашка.
Ну, хорошо, допустим, я добавил про скелеты не вслух, а про себя, что меня частично оправдывает. Эта конкретная девочка еще сможет гулять мимо школы без заикания.
Но ведь общеизвестно, как минимум моей родне и моей жене, святой женщине, что мое бессознательное соединено с речевым аппаратом напрямую, в обход мозга.
Тревожно мне за сына, ой тревожно…
13. Кнопка у Электроника
И вот снова в моей жизни этот критический момент, момент истины, пан или пропал, ва-банк, дамоклов меч, когда пора уводить Артема с детской площадки.
Сгрести возмущенное тело в охапку и тащить ребенка за ногу головой по асфальту – на это много ума не надо, так я всегда успею.
Я стараюсь найти у этого Электроника кнопку. Но даже если она у него есть, то скорее всего это блуждающая кнопка. Сегодня может оказаться в ухе, а завтра на затылке. Там, где накануне клевало, на следующий день безрыбье.
Нелегко подбирать ключики к этому Буратино, одним словом. Но я стараюсь. Как у любого папы со стажем, у меня в рукаве есть козыри. Пользуюсь я ими редко, чтобы не выхолостить, зато срабатывают они почти всегда.
Один из них – «перевернувшийся КамАЗ». Хит сезона. Артем сразу глотает наживку, а дальше дотащить его на леске детского интереса до дома – дело техники. Обман, понимаю. Вероломство, да. А скелет сорокалетнего мужчины в песочнице среди формочек лучше, вы считаете?
На этот раз сынок не по-детски завис на детской площадке в деревне. Пришлось применять экстренную эвакуацию и воспользоваться трюком с КамАЗом.
«Артем! – крикнул я малышу с бешеным взглядом (отрабатывал месяцами). – Там на центральной площади КамАЗ перевернулся. Бежим смотреть!»
Артем удостоил меня презрительного взгляда номер 7. Мол, ты чего, папаня, я тут почти голову отвинтил у чьей-то куклы, а ты про какой-то КамАЗ.
Не прокатило. Я поник.
Вдруг краем глаза я заметил, как местная бабушка, которая гуляла на той же площадке с внучкой, куда-то засобиралась. Внучка сопротивлялась: видимо, кукла в кровожадных руках Артема принадлежала именно ей.
Бабушка волокла внучку за собой и громко говорила по телефону кому-то:
«Машка, беги скорей на площадь – там КамАЗ перевернулся. Это, наверное, Никитич докатался, морда пьяная».
Я открыл было рот, чтобы остановить человека, но раздумал.
У людей здесь, в деревне, жизнь неинтересная. Событий – ноль. Пусть старушка поживет надеждой на чудо, хотя бы те несчастные десять минут, пока будет до площади бежать.
Она, видно, мне от этой безсобытийности, от какофонической бессюжетности жизни так сразу на слово и поверила.
А может, бешеный взгляд свое дело сделал. Такому взгляду кто угодно поверит.
А Артем не верит.
То же мне, Станиславский.
14. Непростой человек
В нашей деревне есть место постмодернизму.
На центральной площади стоит танк Т-60. Это не танк времен Великой Отечественной войны, а более поздний, относительно современный, списанный. Мэр деревни (как звучит!) раздобыл его по случаю в какой-то воинской части. Так что это не памятник, а просто танк.
Танк установлен на постаменте так, что его дуло направлено точно на местный ЗАГС. Так что фактически местные женихи женятся под дулом танка. Только попробуй не женись, что называется.
Однажды мы гуляли с Артемом возле этого постамента. Местная ребятня, значительно старше сыночка, играли там в прятки. Человек пять мальчишек залезли под днище танка и затаились. Артем стоял рядом и нетерпеливо ковырял в носу. Ведущий, тот, который «я иду искать», вдалеке направился в противоположную сторону.
И тут Артем начал громко вопить и показывать пальцем под танк. Мальчуган-ведущий остановился, развернулся и направился к танку. Детвора под ним дружно зашикала на Артема. А он не унимался. Начать кричать пуще прежнего. Через несколько секунд все было кончено: вся шайка была обнаружена. Мальчишки вылезали из-под танка, ругаясь на Артема. Артем стоял счастливый до кончиков волос.
«Да ладно вам, парни, – утешал я их, – он же маленький совсем, не понимает ничего».
Когда детвора удалилась от нас на значительное расстояние, «маленький совсем, не понимает ничего» перестал ковырять в носу и пулей шмыгнул под танк. Места теперь там было столько, что он сумел даже лечь и блаженно растянуться.