В последнем случае в возобновившихся военных действиях на стороне союзнических армий была бы моральная сила, энтузиазм, возросший за счет появившейся, наконец, убежденности в том, что они сражаются за личную и национальную независимость, за свободу всего мира. Войска противника же, наоборот, продолжают войну в горькой уверенности, что они сражались не для того, чтобы уберечь свой дом от неприятеля, но для того, чтобы аннексировать чужие территории, укрепить власть и потешить самолюбие своих дворянчиков-милитаристов.
В этой новой войне Россия могла бы быть рядом с нами. Теперь более нет надобности опровергать клевету, которой пытались чернить двух лидеров большевизма: Ленина и Троцкого, политиков исключительных, людей, наделенных культурой, прозорливостью, такой политической честностью и верой в лучшее, каких я не видел среди наших политиков. Неоспоримо, что после пересмотра союзниками целей в войне, после разрыва Брестских переговоров, обусловленного неприемлемыми требованиями Германии, Советская Россия, которая никогда не стремилась к миру любой ценой, возобновила бы вместе с нами военные действия.
Правительства Антанты отказались ехать в Брест-Литовск.
Более того, перед лицом всего мира они заявили, что не станут оказывать власти Советов никакой помощи.
В декабре, в январе, в феврале, два десятка раз Ленин и Троцкий, понимающие тяжесть положения на фронте, бессильные в одиночку возродить разлагающуюся русскую армию, обращались за военной помощью через меня и через союзнические миссии к Антанте. Этому сотрудничеству они поставили единственное условие: гарантировать, что союзники не будут покушаться на существование правительства рабочих и крестьян.
На эти отчаянные призывы представители Антанты неизменно отвечали категорическим отказом.
В конце февраля месяца посол Франции по моему настоянию обещал Троцкому поддержку Французской военной миссии. Но как человек, уже тогда включившийся в контрреволюцию, он не намеревался брать на себя какие-либо обязательства, касающиеся позиции союзников по отношению к российскому правительству. Фактически помощь Французской миссии была ограничена направлением двух офицеров. Невероятно, но это так.
К тому же время было упущено, немецкие войска наступали на Петроград. Г-н Нуланс поспешно скрылся в Финляндии. Подписание мира было уже неизбежно. Мир был подписан большевиками. Но он был навязан им союзниками.
Утверждение, что союзники не располагали в России и за ее пределами силами, достаточными для того, чтобы откликнуться на призыв Советов, несерьезно, коль скоро известно, сколько золота и людей было щедро брошено на то, чтобы свергнуть революционное правительство, помочь, натравливая против большевизма, буржуазии Финляндии, Украины, католикам Польши, контрреволюционным силам Алексеева и Каледина, донским казакам, кавказским бандитам и т. д…
Несерьезны разговоры о том, что Антанта, уверенная в победе на Западном фронте, могла быть безразлична к Брестскому миру, коль скоро сегодня очевидны все более многочисленные попытки союзников восстановить Восточный фронт, повергнуть Россию в войну после того, как ее обрекли на мир. Как можно сметь утверждать, что Антанта имела право проявить безразличие к миру, позволявшему Центральным империям бросить на Западный фронт сто новых дивизий, дававшему им значительные территориальные и финансовые преимущества, наконец, оставлявшему в их распоряжении богатую зерном и полезными ископаемыми страну? Даже если, — на что я надеюсь и во что верю, — мы добьемся победы без России, благодаря несравнимой боеспособности французского солдата, благодаря мощной и молодой американской армии, будет ли этот конечный результат оправданием тем, кто по собственной воле, отказавшись от поддержки русских, задержал эту победу и тем самым сделал ее для нас более тяжелой и более кровавой?
После подписания страшного Брестского мира большевики, считая его лишь перемирием, передышкой, начали создавать Красную Армию. И вновь, признав сначала пользу сотрудничества, союзники от него уклонились.
В экономике — та же позиция. Власть Советов тщетно просила помощи союзников в реорганизации железных дорог, крупной промышленности, в использовании природных богатств и недр. Между тем она обещала щедрые вознаграждения капиталу, повышенные ставки специалистам, концессии в лесном хозяйстве, на шахтах и железных дорогах.
Чуть позже, когда союзники провозгласили, что они разработали широкий план восстановления Восточного фронта, большевики, видя, что германцы, несмотря на Брестский договор, продолжают постепенный захват их территории, и опасаясь попасть между союзническими молотом и германской наковальней, могли легко заключить с нами военный союз. Были начаты переговоры. Вскоре союзники прервали их. В ходе этих переговоров большевики предоставили нам благоприятные условия с целью помочь им защитить Мурманск и Архангельск. Союзники использовали их для подготовки военных и политических операций против большевиков. В критический момент, когда большевикам уже было ясно, что союзническая интервенция была нацелена главным образом против них, они обязались по моей просьбе направить в Архангельск задержавшийся между Омском и Пензой чехословацкий корпус, при условии, что корабли, необходимые для его переброски, прибудут в Архангельск в несколько недель. Условие было в принципе принято. Но так и не выполнено. Последовали осложнения. Теперь известно, против кого воевали чехословаки. Не против германцев.
В самой России наша контрреволюционная деятельность проявляла себя все чаще с невероятным цинизмом. Не было ни одного взятого в плен белогвардейца, ни одного арестованного контрреволюционера, у которого бы не находили англо-французское золото, документы, доказывающие его связь с нашими агентами. Наш посол — по природной глупости и по ненависти к социализму — всегда был одним из самых безжалостных и коварных врагов русской революции. Он не может слышать слова «социализм». Он хвастается тем, что хотел бы установить в России буржуазное или мелкобуржуазное правительство, о каком только и может мечтать этот политик уровня областной сельскохозяйственной выставки.
Дезинформируемые неточными донесениями своих представителей, которые с октября месяца по-прежнему утверждают, что большевики со дня на день падут и что все русские, как один, готовы свергнуть власть Советов, союзники провозглашают в радиограммах, что они пришли в Россию навести порядок и организовать снабжение продовольствием. Однако каждая из их акций имеет лишь тот результат, если не цель, что обостряет анархию и голод.
Наши правительства, в течение девяти месяцев разжигавшие беспощадную борьбу против Советской России, смеют возмущаться тем недоверием и враждебностью, которые проявляют большевики по отношению к Антанте. Они благонравно клеймят «германскую ориентацию», которую большевики придали России. Если бы даже такая прогерманская направленность была очевидна, разве не союзники были бы более всех других в ней повинны? Точно так же, как, совершенно отказав большевикам в помощи, они отдали их связанными по рукам и ногам пангерманизму, обрекая Россию на голод, саботируя ее, оскорбляя, подвергая нападкам большевиков — и подталкивая их в объятия Германии. Они хотят, чтобы те бросились в эти объятия. Представители союзников, эти жалкие Макиавелли, цинично признаются, что они были бы рады, если бы их махинации вынудили большевиков подписать с Германией союз, который бы лишил русских социалистов уважения в глазах социалистов западных.
Но германская ориентация большевизма — это очередная выдумка. Чтобы убедиться, достаточно взглянуть на факты и поразмыслить над ними.
Кто сопротивлялся и по-прежнему оказывает сопротивление германцам в Финляндии, в Крыму, на Дону, на Кавказе, везде и всегда? Большевики, и только они.
Кто боролся и еще борется с германцами на Украине? Большевики. Именно советские крестьяне Украины, морально и материально поддерживаемые большевиками России, своими непрекращающимися восстаниями мешают вывозить зерно в Центральные империи. Именно решительная позиция украинских большевиков заставляет австро-германцев удерживать на Украине 400 или 500 тысяч солдат оккупационных войск. И кто как не украинские большевики готовят большое социалистическое восстание, которое через несколько месяцев, безусловно, освободит Украину от германского рабства.
С другой стороны, кто же там на Украине, в Финляндии, на Кавказе, в Грузии, на Дону, в Центральной России проповедует германскую ориентацию, прислуживает Германии? Это те, кому мы давали деньги, кому помогали, кого натравливали на большевиков, это — наши «добрые друзья», «здоровые элементы», наши «верные союзники»: буржуазия и аристократия, монархисты, кадеты и правые социал-радикалы.
Никогда еще я так сильно не сожалел, что я не во Франции, не со своими товарищами и всеми теми мужественными людьми, которые не ослеплены безумной ненавистью к социализму.
Как легко было бы раскрыть им глаза, связать факт с фактом, цифру с цифрой, развеять ложь, которой их убаюкивают, привести их к пониманию русской революции, к тому, чтобы они поддержали ее возвышенный порыв и крикнули вместе со мной: «Да здравствует Республика Советов!»
Дорогой друг,
«Да здравствует Республика Советов!» — восклицал я вчера, заканчивая свое очередное письмо.
«Смерть Республике Советов!» — откликается эхо союзников. Я слишком долго закрывал глаза на то, что очевидно. Против Революции, и только против нее союзники направляли все свои удары в течение девяти месяцев.
До подписания Брест-Литовского договора именно против войск большевиков, а не немцев выступали как поляки, так и украинцы, как армия Алексеева, так и казаки Каледина, полки, сформированные и поддерживаемые ими по всей территории России.
После подписания мира правительства Антанты сконцентрировали все свои разрушительные силы против политических, экономических и военных сил революционной республики.