Монастыри должны теперь ставить в поход воинских людей для великого князя со своих имений.
Все окрестные границы были закрыты, и во время голода и чумы никто не мог убежать из опричнины в другую страну; а кого хватали на польской границе, тех сажали на кол, некоторых вешали.
У великого князя ни в чем не может быть недостатка: ведь у русских обычна поговорка: «Господарское не изгорит, на море не утонет» (Haspodarki ne isgarrit nam more ne utarnit). Говорят они еще и так: «Ведает бог да господарь» (Weddet boch da haspodar), что соответствует «сог domini in manu dei».
/об./ До того, как великий князь устроил опричнину, Москва с ее Кремлем и слободами (Vorsteten) была отстроена так.
На восток город[33] имел двойные ворота; на север он широко раскинулся по реке; на юге лежал Кремль; на запад были также двойные ворота. В Кремле было 3 ворот: одни ворота Кремля были на запад и двое ворот на север. От восточных ворот города до западных, город — весь насквозь — представлял собою площадь[34] и рынок — и только! На этой площади под Кремлем стояла круглая церковь[35] с переходами; постройка была красива изнутри и над первым переходом расписана многочисленными священными изображениями, изукрашенными золотом, драгоценными камнями, жемчугом и серебром. Митрополичий выезд со всеми епископами на вербную субботу (auf Palmentag) происходил ежегодно именно к этому храму. Под переходом похоронено несколько человек; на их могилах горели день и ночь восковые свечи; они (т. е. мертвые) не тлеют, как говорят русские, а посему они считают их очень святыми и молятся им днем и ночью /26/. У этого храма висело много колоколов.
Там, где стоит храм, площадь сама по себе расположена высоко, как маленькая гора. Неподалеку от храма стоят несколько пушек, из них можно стрелять поверх восточных ворот через стену и Москва-реку.
На этой то площади умерщвляли и убивали господ из земщины (die Herren in der Semsky). Тогда вся площадь — от западных ворот и до этого храма — бывала окружена и занята опричными стрелками (mit alien aprisnischen Hakenschuzen). Трупы оставались обнаженные на площади и днем, и ночью — народу в назидание (zum Spigel). Потом их сбрасывали в одну кучу в поле, в яму.
Около храма есть ворота[36] в Кремль. На восточной его стороне — тоже церковь[37], ничем не отличающаяся от других русских церквей. Затем идут знатнейшие приказы, все деревянной постройки и только один из камня. А именно: Казанский, Разбойный, Разрядный, Поместный, Приказ Большой Казны, Дворцовый приказ, приказ Челобитенный, где вычитывались все челобитья, которые сходили (kamen) от великого князя и были подписаны.
Дальше стоит церковь[38] /об./, где похоронены покойные великие князья.
Далее Казенный двор. Перед этой церковью и Казенным двором ставили на правеж (wurden gerechtfertiget) всех, кто был должен в казну.
Дальше — еще одна двухэтажная церковь[39] с лестницей сверху, со сводами. Свод и одна стена по левой стороне до дверей и входа в нижнюю церковь расписаны изображениями святых в образе человеческом.
Дальше — сводчатым же проходом — можно пройти до четырехугольной площадки перед палатой[40] (Sahl) великого князя, в которой он обычно обедает. Эта площадка покоится на сводах; она выложена камнями; не перекрыта.
Каждое утро великий князь ходил в эту церковь; главы ее были покрыты позолоченной медью.
Палата великого князя была деревянной постройки. Против этой палаты — на востоке стояла другая палата[41] (Pallast), которая была пуста.
С площади на юг — вниз к погребам, поварням (Kuchen) и хлебням (Backheuser) — шла лестница. С площади на запад был переход к Большой палате[42], которая была перекрыта медью и все время стояла открытой /27/.
Здесь от перехода в середине было четырехугольное крыльцо[43] (ein virkandige Treppen); через это крыльцо в большие праздники проходил обычно великий князь в своем одеянии в сопровождении многочисленных князей и бояр в бриллиантах и золоте (in blianten oder guldenen Stucken). Великий князь держал в руке прекрасный драгоценный посох с тремя огромными драгоценными камнями. Все князья и бояре также держали в руках по. посоху; по этим посохам отличали правителей (die Regenten). Теперь с великим князем ходят новодельные господа (gemachte Herren), которые должны бы быть холопами (hetten dienen mussen) тем — прежним (den vorigen)!
К другим кремлевским церквам от этого крыльца вели двустворчатые решетчатые ворота. За ним были ворота, которые переходом вели к площади, где расположены погреба, поварни и хлебни.
Дальше была еще церковь[44] с пятью главами; четыре из них были перекрыты жестью, а пятая — внутри их или в середине — была позолочена. Над церковным входом (Kuchentur!) была изображена и расписана с позолотой икона Богородицы. За ней митрополичий двор[45] со всеми его приказами. За ними были ворота[46], которые вели к опричному двору /об./. Здесь можно было переехать через речку Неглинную: через эту речку был каменный мост. Вот и все каменные мосты, которые только видел я в этой стране!
Вдоль западных стен с внутренней их стороны до ворот, которые ведут в город[47], было несколько сотен житных дворов (Kornheuser): они принадлежали опричному двору.
В Кремле было еще несколько монастырей, где погребались великие князья и иные великие господа.
Посреди Кремля стояла церковь[48] с круглой красной башней[49]; на этой башне висели все большие колокола, что великий князь привез из Лифляндии.
Около башни стояла лифляндская артиллерия, которую великий князь добыл в Феллине вместе с магистром Вильгельмом Фюрстенбергом; стояла она неприкрытая, только напоказ (zum Spectakel).
У этой башни сидели все подьячие (Schreiber), которые всем и каждому ежедневно писали за деньги челобитные, кабалы или расписки (Hantschriften Oder Quitirung); все они приносили присягу. По всей стране челобитья писались «на» (in oder uf) имя великого князя. Около этой башни или церкви /28/ ставили на правеж (gepravet oder gerechtfertiget) всех должников из простонародья. И повсюду должники стояли на правеже до тех пор, пока священник не вознесет даров и не зазвонят в колокола.
Между башней и церковью висел еще один колокол: самый большой по всей стране. Когда звонили в него по большим праздникам, великий князь в своем одеянии направлялся в церковь в сопровождении священников, несших перед ним крест и иконы, и князей и бояр.
В день Симона Иуды (Simonis Judae) на этой площади великий князь вместе с князьями и боярами, с митрополитом, епископами и священниками, в облачениях, с крестами и хоругвями, прощались с летом или провожали его и встречали зиму. У русских это — день нового года[50]; кто из иноземцев не имел поместья, тот должен был требовать себе новую «кормовую память» (Costgeltzeddel).
Затем идут другие ворота[51] из Кремля в город.
Городские[52] и кремлевские стены выстроены все из красного обожженного кирпича и по всему кругу снабжены бойницами.
Ворота эти двойные. Около них во рву под стенами находились львы /об./: их прислала великому князю английская королева. У этих же ворот стоял слон, прибывший из Аравии.
Дальше общий судный двор или Земский двор (Semskodvor) и цейхгауз (Zeughaus); за ним друкарня (Preme) или печатный двор. Далее была башня или цитадель, полная зелья (Kraut). Затем — северные ворота[53]. Около них — много княжеских и боярских дворов, протянувшихся до других или средних ворот[54]. Здесь была выстроена большая тюрьма, совсем как замок (Hof); в ней сидели пленники, взятые в плен на поле битвы в Лифляндии. На день тюремный сторож выпускал их по городу (inwendigst), a на ночь ковал в железа. Здесь же был и застенок (die Peinerei). Дальше до третьих северных ворот тянулись различные дома и дворы. На этой улице был выстроен еще большой двор с женской половиной: когда великий князь захватил и добыл Полоцк, здесь были заключены привезенные на Москву Довойна и некоторые другие поляки и их жены.
Далее[55] был двор англичан, которые приезжают к Холмогорам. Еще дальше — Денежный двор (Munzhof).
За всем этим находились /29/ торговые ряды (Kramstrassen). В каждом ряду торговали одним товаром. Ряды тянулись вдоль площади перед Кремлем.
На площади изо дня в день стояло несколько «малых» (Jungen) с лошадьми: всякий мог их нанять за деньги и быстро доставить из подгородных слобод что-нибудь — как-то: рукописания (Hantschriften), грамоты (Brife), расписки (Quitanzien) — и затем опять итти в Кремль по приказам.
Посредине города был заново отстроенный двор, в нем должны были лить пушки.
По всем улицам были устроены «решетки» (Gatterpforten), так что вечером или ночью никто не мог через них ни пройти, ни проехать, — разве что по знакомству со сторожем. А если хватали кого-нибудь под хмельком, того держали в караульной избе (Porthaus) до утра, а затем приговаривали к телесному наказанию.