А старшая в доме была родной теткой девицы Цуй. Она послала сына посмотреть на чашку, и все оказалось точно так, как говорила служанка. Он влез в повозку, назвал свою фамилию и имя и сказал Чуну:
– Некогда моя тетушка была отдана за шаофу и родила дочь, которая скончалась, еще не выйдя замуж. Родные скорбели о ней и преподнесли золотую чашку, положив ее в гроб вместе с покойницей. Не можете ли вы рассказать мне историю вашей чашки?
Чун поведал все, с ним случившееся, и молодой человек тоже был растроган его рассказом. С этой историей он и вернулся к матери. Тогда мать велела проводить ее к дому Чуна, нашла ребенка и осмотрела его. Собрала всех родственников. Оказалось, что мальчик имел в облике родовые черты семейства Цуй, но и на Чуна тоже был похож. Освидетельствовав и мальчика, и чашку, тетушка заявила:
– Мой внучатый племянник родился в конце третьей луны. Отец его тогда произнес: «Весна нынче теплая (вэнь), желания лишены (сю) силы» – и дал ему имя Вэнь-Сю. А сочетание «вэнь – сю» в переносном смысле указывает на тайную женитьбу. Значит, судьба его была предсказана заранее.
Мальчик и в самом деле вырос весьма способным и дошел по службе до должности правителя округа с содержанием в две тысячи даней зерна. Дети и внуки его носили чиновничьи шапки, а Лу Чжи, по второму имени Цзы-Гань, внук Лу Чуна, даже прославился по всей Поднебесной.
16. 398
Во времена Поздней Хань на станции Западных ворот, в уезде Жуян округа Жунань, водилась нечистая сила. Если кто-то из проезжающих останавливался тут на ночлег, он тут же умирал. Те же, кому удавалось перебороть эту напасть, лишались волос и теряли твердость духа. Некто спросил: в чем причина всего этого? Ему рассказали:
– В прежние времена здесь произошла странная вещь. На службу в управление округа был назначен Чжэн Ци, уроженец уезда Илу. Не доезжая до станции шести-семи ли, ему повстречалась очаровательная женщина, умолявшая подвезти ее. Вначале Ци не мог решиться, но потом взял ее в повозку. Добравшись до станции, он подъехал к воротам. Стражник предупредил его: «На башню подниматься опасно!» – «Я ничего не боюсь», – ответил Ци. В это время уже стемнело. Он поднялся на башню и провел там ночь с этой женщиной. В дальнейший путь он отправился засветло. Стражник хотел подмести помещение в башне и обнаружил там эту женщину мертвой. Он перепугался и поспешил сообщить о случившемся начальнику станции. Начальник велел ударами в барабан собрать всех служащих для опознания трупа. Оказалось, что эта женщина из семьи У, проживавшей в восьми ли на северо-запад от станции. Ночью, как раз перед погребением новопреставившейся, случился пожар, и когда огонь подступил к станции, тело пропало. Видно, ее семья сумела забрать женщину. А Ци едва успел проехать несколько ли, как у него заболел живот. Он добрался до станции Лиянтин, что в уезде Наньдунь, и там скончался в муках. С тех пор никто не осмеливается подниматься на эту башню.
16. 399
Чжун Яо из Иньчуани, по второму имени Юань-Чан, по нескольку месяцев не появлялся при дворе, выказывая при этом необычайную строптивость. Кто-то спросил его: в чем дело? Он ответил:
– Все мое время занимает любезная мне женщина необыкновенной красоты.
– Так это, верно, оборотень, – заявил вопрошавший, – ее надо уничтожить.
Когда женщина пришла в очередной раз, она в дом не вошла, остановившись перед дверьми.
– Что случилось? – спросил Яо.
– Вы задумали убить меня, – отвечала она.
– Да нет же! – уверил Яо.
Он упорно зазывал ее, и она вошла к нему в дом. Но Яо, подозревая с ее стороны недоброе, не смог сдержать себя и ударил ее секирой, поранив ей бедро. Женщина выскочила наружу, приложила к ране чистую хлопковую вату, и кровь перестала течь.
На следующий день послали людей выследить, где она. Нашли большой могильный склеп. В колоде лежала красавица, обликом совершенно как живая, одетая в белую шелковую рубашку и красную вышитую безрукавку. На левом бедре у нее была рана, а кровь была вытерта ватой, выдернутой из безрукавки.
Цзюань семнадцатая
17. 400
Чжан Хань-Чжи из владения Чэньго поехал в Наньян изучать «Предание Цзо» у Янь Шу-Цзяня, правителя столичного округа Цзинчжао. Через несколько месяцев после его отъезда к его младшей сестре привязалось привидение, твердившее ей:
– Я заболел и умер, погребен на меже и все время страдаю от холода и голода. Своими руками я повесил на бумажной шелковице позади дома несколько пар туфель-«недарилок»[117]. Фу Цзы-Фан прислал мне пятьсот монет, они под северной стеной – я так и забыл их забрать. Еще я купил у Ли Ю корову – контракт лежит в книжном коробе.
Пошли проверять – все оказалось точно так. Ничего не знала одна лишь жена Хань-Чжи: сестра только что вернулась из дома своего мужа и не успела дойти до нее. Другие же домашние горько плакали, совершенно уверившись в правде сказанного. Отец, мать, младшие братья в ветхих дерюжках[118] отправились на совершение траурного обряда.
Отойдя от дому на несколько ли, они вдруг нагнали Хань-Чжи – и с ним еще добрый десяток студентов. Хань-Чжи оглянулся, увидел своих домашних и удивился, почему они в таком виде. А домашние, узрев Хань-Чжи, решили, что это привидение, и долго пребывали в замешательстве. Наконец Хань-Чжи вышел вперед и с поклоном попросил отца объяснить ему, в чем дело. Слушая, не знал, смеяться или плакать.
Вообще-то такое видели или о таком слышали не один раз. И потому скоро поняли, что это – проделки оборотней.
17. 401
При Хань в уезде Вайхуан владения Чэньлю жил Фань Дань, по второму имени Ши-Юнь. В молодости, как охранник на низшей должности, он был назначен на почтовую станцию надзирателем. Будучи человеком строгих правил, Дань возмутился столь незначительным постом. И вот он на Большом Разливе в Чэньлю убил свою верховую лошадь и выбросил свою чиновничью головную повязку. Нежданно там объявились грабители. Некий дух снизошел в его дом и заявил:
– Я, Ши-Юнь, убит грабителями. Поспешите подобрать мое платье на Большом Разливе в Чэньлю.
Домашние подобрали и одежду, и головную повязку. А Дань тем временем добрался до Наньцзюня, оттуда перебрался в Саньфу, повсюду следуя за мудрецом Ином и перенимая его науку. Вернулся он только через тринадцать лет, но домашние его уже не признали.
Люди же во владении Чэньлю высоко ценили его за прямоту души, и, когда его не стало, дали ему прозвание «Непорочный Учитель».
17. 402
Фэй Цзи, человек из У, долго гостил в землях Чу. А в это время на дорогах было много грабежей, и жена его все время о нем беспокоилась. Цзи, путешествуя встретился со своим сверстником. Они остановились на ночлег возле горы Лушань, и каждый расспрашивал другого, как давно он уехал из своего дома.
– Уже несколько лет, – сказал Цзи, – как я покинул свой дом. Когда я отправлялся в путь и расставался с женой, то попросил у нее дать мне в дорогу на память золотую шпильку. Желал проверить, пожалеет ее мне или нет. Шпильку я получил и положил на дверной косяк. Перед выездом я не успел ей об этом сказать. Шпилька должна по-прежнему находиться над дверьми.
В ту же ночь жена его увидела во сне Цзи, который сказал ей:
– По дороге я наткнулся на разбойников. Уже два года, как я погиб. Если ты моим словам не веришь, вспомни: отправляясь в путь, я получил от тебя шпильку. Но в дорогу ее с собой не взял, а оставил на дверном косяке. Можешь пойти и забрать ее.
Жена проснулась, пошарила рукой и нашла шпильку. Семья тут же принялась за совершение траурного обряда. Примерно через год Цзи вернулся домой.
17. 403
Юй Дин-Го, уроженец Юйяо, имел приятную внешность. А девушка из семьи Су в том же уезде – та просто была прекрасна собой. Дин-Го часто встречал ее, и она ему очень нравилась.
Потом случилось, что Дин-Го пришел в их дом, и хозяин оставил его ночевать. В середине ночи гость говорит почтенному Су:
– Ваша мудрая дочь блещет красотой, я в мыслях ее чрезвычайно почитаю. Не позволите ли вы ей сегодня ночью выйти ненадолго вместе со мной?
Хозяин подумал, что это знатный человек, из их села, и приказал дочери выйти вместе с ним. Они прошлись несколько раз туда и обратно. Гость обращается к почтенному Су со словами:
– Я еще не поблагодарил вас. Если у вас будут дела в управлении, я рад буду вам услужить.
Хозяин обрадовался этому обещанию, и, когда вскоре после этого на него возложили повинности, он отправился к Дин-Го. Дин-Го был несказанно поражен:
– Но ведь я никогда раньше не удостаивался встречи с вами. Откуда вы взяли, что ваше обращение ко мне удобно? Тут, верно, какие-то чудеса.
Су рассказал, как все было.
– Ваш слуга, – сказал Дин-Го, – ни за что бы не решился спрашивать у отца разрешения блудить с его дочерью. Если тот человек еще появится, его должно казнить!
Вскоре и в самом деле поймали этого оборотня.
17. 404
В государстве У во время Сунь Хао правителем округа Цзяньань был Чжу Дань, по второму имени Юн-Чан, – потом он стал наместником в области Хуайнань. У посыльного в канцелярии Даня жена страдала от бесовских наваждений. Муж начал сомневаться, не изменяет ли она ему. По этой причине он тайно просверлил дырочку в стене и стал подглядывать за ней. И вот он увидел жену, сидящую за ткацким станком, но смотрящую вдаль, на шелковичное дерево, и что-то со смехом говорящую. Посыльный вгляделся в дерево и увидел там паренька лет четырнадцати-пятнадцати, одетого в темно-синее платье с откидными рукавами и в черной головной повязке. Решив, что это любезный его жены, посыльный натянул арбалет и в него выстрелил. Тот превратился в певчую цикаду размером с ситечко, взмыл и улетел. Жена отозвалась на крик мужа, сказав с испугом:
– Ой! Кто это стрелял в тебя?
Посыльный удивился. Он так и не смог разобраться, что к чему.
Прошло много времени. Как-то посыльный увидел двух мальчиков, разговаривавших на межевой дороге.