Отрывок из моей «Записной книжки»:
«11 марта меня пригласили в издательство. Художница, иллюстрирующая мою повесть, показала мне обложку и фронтиспис. Она говорила со мною так, как будто ничего не случилось и вот-вот книжка выйдет.
Но я понимала: случилось. Надежды нет.
Я позвонила Льву Ильичу Левину, одному из тамошних заправил, спросила, какова, по его мнению, будет судьба книги. Он ответил, что, конечно, в издательстве станут теперь все пересматривать – и принятое, и отвергнутое, и даже то, что уже в типографии. «Вы ждали 25 лет, – сказал он бодро, – подождите еще парочку месяцев. Через парочку месяцев будет виднее»».
(В действительности, повесть «Софья Петровна» напечатана в России только через четверть века, в 1988 году, в № 2 журнала «Нева».)
25 Александр Ильич Гитович (1909–1966) – поэт и поэт-переводчик. О его стихах и переводах, созданных до 1955 года, привожу справку из КЛЭ:
«…Первый сборник стихов «Мы входим в Пишпек» вышел в 1931 г. Многие стихи 30—40-х гг. посвящены военно-оборонной теме. Поэма «Город в горах» (1939) повествует о борьбе Красной Армии с басмачеством в горах Таджикистана… Острая публицистичность, тонкие зарисовки пейзажа и быта дружественной страны характерны для «Стихов о Корее» (1950). В послевоенные годы Гитович переводит классических и современных поэтов Китая и Кореи. Автор лирического сборника «Под звездами Азии» (1955)».
С середины пятидесятых годов публиковались преимущественно переводы Гитовича и главным образом с китайского и корейского. Из собственных произведений, к которым, впрочем, прибавлены и переводы – в первой половине шестидесятых, еще при жизни автора, вышли два сборника: «Звезда над рекой» (1962) и «Зимние послания друзьям» (1965). После его смерти вышло несколько книг: «Стихотворения» – в 1966-м и 1968-м годах; «Избранное» – в 1973-ми 1978-м.
Дача Гитовича в Комарове находилась на том же участке, что и «Будка» Ахматовой. Среди его стихотворений, посвященных А. А., есть такие строки:
. . . . . . . . . . . . . .
Нам остались забор и лужайка,
Чтобы все повидать наконец.
Чтобы вышла седая Хозяйка,
Приглашая гостей во дворец.
Ты забудешь вокзал и киоски,
Ахнув, словно в кино детвора:
Почему на высокой прическе
Не надета корона с утра?
Все забудешь ты в этом чертоге,
Где сердца превращаются в слух,
Подивясь на волшебные строки,
На ее верноподданных слуг.
Нет, на старость они не похожи,
Потому что сюда, в кабинет,
Или Смерть, или Молодость вхожи,
Но для Старости доступа нет.
Может, песню ты сложишь про это,
Чтоб друзья подивиться могли,
Как спокойная гордость поэта
Стала гордостью русской земли.
1960
(«Об А. А.», с. 328–329)
25а Примеч. ред. 1996: Речь идет о стихах Александра Гитовича «Из цикла «Пикассо»», напечатанных в ленинградском альманахе «День поэзии» и в его книге «Звезда над рекой». Оба эти издания вышли в конце 1962 года. Почти одновременно правительство посетило художественную выставку в Манеже и там разразился скандал. Стихи Гитовича прозвучали как своего рода протест против вмешательства невежественной власти в искусство.
В стихотворении «Пикассо» поэт говорит:
Нет, я не варвар. Я не посягну
На то, что мне пока еще неясно,
И если половина мне прекрасна.
Пусть буду я и у второй в плену.
Чтобы оценить еретичность подобных признаний, достаточно вспомнить тогдашнюю реплику Хрущева по адресу скульптора Э. Неизвестного: «В этом человеке… – дьявол и ангел. Дьявола мы в нем убьем, а ангела надо поддержать…» (см. воспоминания художника А. Рабичева в сб: «Другое искусство: Москва 1956—76». М.: «Моск. коллекция» и «Интербук», 1991, т. 1, с. 105).
В тех же воспоминаниях говорится: «Члены правительства с возбужденными и злыми лицами, одни бледнея, другие краснея, хором кричали: «Арестовать их! Уничтожить! Расстрелять!» Рядом со мной Суслов с поднятыми кулаками кричал: «Задушить их! "» (там же, с. 101–102).
Вызовом искусствоведам из Политбюро прозвучало и другое стихотворение А. Гитовича из цикла «Пикассо» – «Бессонница»:
…А тот, кто в искусстве своем постоянен,
Кто дерзок в раздумьях и ереси прочей —
Его никогда не боялся крестьянин,
Его никогда не боялся рабочий.
Боялись его короли и вельможи,
Боялись попы, затвердившие святцы,
И если подумать, то – господи боже! —
Его кое-где и поныне боятся.
26 …и кто-то еще. – По-видимому, Дмитрий Бобышев. Об этих четверых, тогда совсем молодых поэтах (Дмитрий Бобышев, Иосиф Бродский, Анатолий Найман, Евгений Рейн), А. Найман вспоминает: «…мы не декларировали направления, не выпускали манифестов, не находились в оппозиции к другим группам и если чему себя противопоставляли, то лишь вязкой бесформенности поэзии официальной или намеревающейся стать официальной. Ахматова однажды назвала нас «аввакумовцами " – за нежелание идти ни на какие уступки ради возможности опубликовать стихи и получить признание Союза писателей» («Рассказы…», с. 73).
27 «Былое и Думы», гл. XVI. – См.: А. И. Герцен, Собр. соч. в 30-ти томах. Т. 8. М.: Изд-во АН СССР, 1956, с. 290.
28 Письмо Пушкина… о Гавриилиаде. – 1 сентября 1828 года Пушкин из Петербурга писал князю Вяземскому в Пензу:
«Мне навязалась на шею преглупая шутка. До правительства дошла наконец Гавриилиада; приписывают ее мне; донесли на меня, и я вероятно, отвечу за чужие проказы, если кн. Дмитрий Горчаков не явится с того света отстаивать права на свою собственность. Это да будет между нами». (А. С. Пушкин. Полное собрание сочинений в десяти томах. М. – А.: Изд-во АН СССР, 1949, т. X, с. 250.)
Письмо сочинено Пушкиным в расчете на перлюстрацию. Выдумкой об авторстве Горчакова он надеялся защитить от преследований подлинного автора – самого себя.
29 «Флобер, бессонница и поздняя сирень» – строка, сильно напоминающая манделыптамовскую: «Бессонница. Гомер. Тугие паруса» (ББП-М, с. 92). У Мандельштама никакой сирени; однако в стихотворении Ахматовой «Тень» ман-делыптамовский звук не случаен: оно обращено к той самой Саломее Андрониковой, в которую был влюблен Мандельштам. Недаром эпиграф взят Ахматовой из стихотворения, посвященного Мандельштамом – Андрониковой: «Что знает женщина одна о смертном часе» («Соломинка» [черновик] – ББП-М, с. 272).
30 Опровергать надо там… – А. А. предпринимала неустанные попытки опровергать. Вот, например, отрывок из ее письма к французскому литературоведу, специалисту по русской литературе Жоржу Нива, который в 62-м году перевел на французский язык воспоминания С. К. Маковского о Гумилеве и прислал их Ахматовой:
«Этот очерк содержит бесчисленное количество ошибок, которые надо приписать возрасту писавшего и его дурным источникам», – сообщила А. А. Жоржу Нива 7 июня 1963 года («Сочинения», т. 3, с. 354).
Примеч. ред. 1996: Ахматова обдумала свои возражения против статей Маковского и Струве и «с цитатами, датами, доказательствами, ссылками, разъяснениями… принялась устно излагать сущность дела… Анна Андреевна, конечно, продиктовала свой протест многим, да и сама записала, и в неведомое нам будущее доберутся, быть может, когда-нибудь чьи-нибудь листки» (см. с. 111–112).
Другим опровержением там должна была стать, по замыслу Ахматовой, ее биография, написанная английской славистикой Амандой Хейт и в значительной степени отражающая взгляды самой А. А.
Это подтверждают, в частности, и дневниковые записи Ю. Г. Оксмана:
«А. А. очень многое диктовала о себе и своей работе одной англичанке, которая пишет о ней книгу» («Воспоминания», с. 646).
Из книги можно почерпнуть возражения против мемуаров С. Маковского и Г. Струве (а также и Георгия Иванова), услышанные автором от Ахматовой (см.: Amanda Haight. Anna Akhmatova. A Poetic Pilgrimage. N. Y.; L.: Oxford University Press, 1976, p. 177–178. Книга переведена на русский язык: А. Хейт. Анна Ахматова. Поэтическое странствие. М.: Радуга, 1991, с. 188–190).
31 …портрет… о котором так метко Замятин писал. – См.: Евг. Замятин «О синтетизме» в кн.: Юрий Анненков. Портреты. Петербург: Petropolis, 1922; а также в кн.: Евгений Замятин. Сочинения. М.: Книга, 1988, с. 412.
32 В томе первом своих воспоминаний «Дневник моих встреч» Ю. Анненков так вспоминает об этих двух портретах:
«Я сделал с Ахматовой в 1921-м году два портретных наброска: один – пером, другой – в красках, гуашью. Ахматова позировала мне с примерной терпеливостью, положив левую руку на грудь… Портрет, сделанный пером, был сначала воспроизведен в книге моих портретов… затем, в 1923-м году – во втором издании «Anno Domini»».
После этого, в течение многих лет, он воспроизводился в разных странах мира.
«Второй красочный портрет, – продолжает Ю. Анненков, – был впервые воспроизведен во Франции, в 1962-м году, в журнале «Возрождение»».
Как явствует из дальнейшего рассказа, этот второй портрет и окончен был художником уже не дома, а гораздо позднее, в Париже.
По-видимому, еще до воспроизведения в журнале, Юрий Павлович прислал Анне Андреевне фотографию второго портрета, которую она и показала мне. (См. также «Записки», т. 2, с. 485.)
33 Татьяна Максимовна Литвинова (р. 1918), переводчица, художница, дочь наркома иностранных дел М. М. Литвинова, близкий друг К. Чуковского и всей его семьи. Т. М. Литвинова перевела Генри Джеймса, Дефо, Меридита, Чивера. Т. Литвинова – соавтор Чуковского по переводам пьес Филдинга и Шекспира. – Примеч. ред. 1996.
34 Ирина Николаевна Левченко (1924–1973). Цитирую КЛЭ, т. 4: «…Книги Левченко, основанные на личных наблюдениях, рисуют мужество советского народа в защите социалистического отечества. Левченко принадлежа