Голодные, опухшие, отекшие люди стояли в ожидании привоза по 8—10 часов на жгучем морозе, в платках, шалях, одеялах поверх ватников и пальто… День за днем, неделю за неделей человеку не давали ничего есть. Государство, взяв на себя питание людей и запретив им торговать, добывать и обменивать, ровно ничего не давало…
Начались повальные смерти. Никакая эпидемия, никакие бомбы и снаряды немцев не могли убить столько людей. Люди шли и падали, стояли и валились. Улицы были усеяны трупами. В аптеках, в подворотнях, в подъездах, на порогах лестниц и входов лежали трупы… Дворники к утру выметали их, словно мусор… Больницы были забиты тысячными горами умерших, синих, тощих, страшных…
А еды все не выдавали и не выдавали…
В Ленинграде погибло за зиму, по слухам, 3,5 миллиона человек… Ученых умерло, по словам специалиста (акад. Крачковского), больше половины…
Нельзя было ни говорить, ни жаловаться, ни взывать. В газетах и радио кричали о бесстрашии и отваге осажденных… О, мы-то города не сдадим! Нет тех условий, которые могли бы требовать капитуляции. Когда-то сдавали крепости, когда иссякали запасы продовольствия. Мы знали, что гибель от голода запертых в ящик пяти миллионов людей не ослабит героизма наших сытых главарей… Часто приходило в голову: кто безжалостней, – те ли, что заперли живых людей в ящик смерти, или те, кто стреляли и убивали?.. Никакие муки живых людей, ни убийства, ни голод – ничто никогда не побудило наши власти к сдаче города, или к каким-либо переговорам, соглашеньям, к подаче какой-либо помощи жертвам. Здесь действовал обычный закон истаптыванья человека. Он именовался отвагой, доблестью, геройством осажденных, добровольно-де отдавших жизнь «отчизне»» (см. в кн.: Борис Пастернак. Переписка с Ольгой Фрейденберг / Под редакцией и с комментариями Эллиотта Моссмана. New York and London, 1981, p. 204–205. См. также: О. М. Фрейденберг. Осада человека / Публикация К. Невельского в сб.: Минувшее, 3. М.: Прогресс, Феникс, 1991).
Любовь Васильевна Шапорина (1877–1967) – художница, организовавшая театр марионеток в Петрограде в 1919 году – рассказывает у себя в дневнике (22 сентября 1944-го): «Встретила на улице Анну Андреевну. [Напоминаю читателю, что А. А. вернулась в Ленинград 1 июня 1944 г. – 71. Ч.] Разговорились: «Впечатление от города ужасное, чудовищное. Эти дома, эти 2 миллиона теней, которые над нами витают, теней умерших с голода. Это нельзя было допустить, надо было эвакуировать всех в августе, в сентябре. Оставить 50 ООО – на них бы хватило продуктов. Это чудовищная ошибка властей. Все здесь ужасно… Никаких героев здесь нет, и если женщины более стойко вынесли голод – то все дело здесь в жировых прослойках, клетчатке, а не в героизме. Вы думаете, я хотела уезжать – я не хотела этого, мне два раза предлагали самолет и наконец сказали, что за мной приедет летчик. Все здесь ужасно, ужасно» (см.: Ахматовский сборник, 1 / Составители С. Дедюлин и Г. Суперфин. Париж: Институт славяноведения, 1989, с. 206–207).
65 Собака Гитовичей Литджи, получившая 18 медалей – породистый шотландский колли; три медали Анны Ахматовой – это: «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»; «За оборону Ленинграда» и юбилейная медаль «В память 250-летия Ленинграда».
66 Дмитрий Васильевич Бобышев (р. 1936) – один из четырех молодых поэтов, ощущавших себя в конце пятидесятых – начале шестидесятых годов четырьмя «побратимами», а после смерти Анны Андреевны (хотя к тому времени их группа уже распалась) «ахматовскими сиротами». Дмитрий Бобышев принадлежал к группе студентов Ленинградского Технологического института, возникшей в середине пятидесятых годов. Поначалу их было трое – Найман, он и Рейн, а позднее к ним присоединился Бродский. Началось объединение с того, что в институтской стенной газете «Культура» Рейн и Найман занимались отделами живописи и кинематографии, а Бобышев – литературы. Газета вызвала неудовольствие начальства: на нее посыпались доносы, Рейн был исключен из Института, Бобышев попал в больницу, и все взяты на примету. (См. статью Дмитрия Бобышева «Ахматовские сироты» в газете «Русская мысль» 8 марта 1984.)
Первым – осенью 1959 года – познакомился с Анной Андреевной Найман. Позднее – Евгений Рейн и Дмитрий Бобышев. Молодые люди бывали у нее вместе и порознь, читали ей свои стихи, она признала их поэтами, что придало им, не печатавшимся и не признанным официально, – «мощный заряд уверенности» (там же).
В Советском Союзе Д. Бобышев почти не печатался – разве что в самиздатском журнале «Синтаксис», в журнале «Юность» (1964, № 11), в альманахе «День поэзии» (Л., 1967 и 1968) и в журнале «Аврора» (1970, № 2).
В конце 1979 года в Париже вышла книга Бобышева «Зияния», а сам он эмигрировал в США, где и живет до сих пор. В 1974 году в сборнике «Памяти А. А.» опубликованы «Траурные октавы» Д. Бобышева, посвященные ей. В настоящее время (1990) «Траурные октавы» опубликованы в сб. «Об А. А.», с. 450.
В 1989 году, в Нью-Йорке, вышла книга Бобышева «Звери св. Антония». А в 1992 году две его книги опубликованы в России: «Русские терцины и другие стихотворения» и «Полнота всего».
67 Интересно сопоставить этот разговор с «Мнимой биографией» – то есть с отрывком из ахматовской автобиографической прозы.
«…невнимание людей друг к другу не имеет предела… Страшно выговорить, но люди видят только то, что хотят видеть, и слышат только то, что хотят слышать. Говорят «в основном " сами с собой и почти всегда отвечают себе самим, не слушая собеседника. На этом свойстве человеческой природы держится 90 % чудовищных слухов, ложных репутаций, свято сбереженных сплетен. (Мы до сих пор храним змеиное шипение Полетики о Пушкине!!!) Несогласных со мной я только попрошу вспомнить то, что им приходилось слышать о самих себе» («Двухтомник, 1990», т. 2, с. 273).
68 Был такой период в творчестве Гумилева, когда все его стихи – обо мне… – А. А. имеет в виду многие стихотворения Гумилева в трех первых его сборниках («Путь конквистадоров», 1905; «Романтические цветы», 1908; «Жемчуга», 1910). Тут она и дева луны (например, в стихотворениях «Баллада», «Ягуар», «Свидание»), и царица беззаконий, и дева гор, и больной ребенок. Ее образ – как основа стихотворения – проглядывается в стихах «Русалка», «Маскарад», «Отказ» и во многих других, созданных между 1905 и 1910 годами; «…вся его лирика… до душевного разрыва, до «Пятистопных ямбов»… вся полна мною», – утверждала Ахматова (см. «Записки», т. 2, с. 250).
69 Предполагаю, что А. А. показала мне рижскую газету «Сегодня», 1931, № 289, где помещен отрывок из воспоминаний Георгия Иванова «Бродячая Собака». Отрицательный отзыв Анны Андреевны о воспоминаниях Георгия Иванова см. также в «Разговорах…», с. 71.
70 Анна Абрамовна Освенская (1908–1997) – работала в качестве младшего редактора в «маршаковской редакции», то есть в Ленинградском отделении Детиздата. «В 1935 г. счастливая судьба привела меня в Детиздат, где я проработала до 5 сентября 37 года, когда мне… предложили подать заявление об увольнении». (Цитирую письмо от 22 сентября 1989 г.) Через два года ее приняли на работу в Судпромгиз.
Старший брат Анны Абрамовны, Михаил Абрамович Освенский (р. 1898) в 1937 году занимал высокий пост первого секретаря Володарского райкома партии г. Ленинграда. Арестованный в начале сентября, Освенский, несмотря на избиения и пытки во время допросов, категорически отказался давать какие-либо показания против себя и своих товарищей. Это и определило его судьбу.
71 Галина Христофоровна (о ней см. «Записки», т. 2, «За сценой»:42) – в ту пору жена Александра Васильевича Западова (1907–1997), историка литературы. Специальностью Александра Васильевича была русская поэзия и журналистика XVIII века. Он автор книг и очерков о Кантемире, Ломоносове, Хераскове, Державине, Новикове, Крылове. С 1959 года профессор МГУ. Кроме занятий историко-литературных, Западов занимался также вопросами редакторского мастерства.
72 …у нас тунеядство – обвинение нешуточное. – 4 мая 1961 г. Президиумом Верховного Совета РСФСР принят был Указ о борьбе с тунеядством. 8 мая дружинники Дзержинского района г. Ленинграда в газете «Известия» заявили об этом новом Указе: «Мы полностью поддерживаем и одобряем его. Надо беспощадно травить паразитов и не давать им пощады». 10 мая в той же газете под рубрикой «Интервью по просьбе читателей» Председатель Верховного Суда РСФСР А. Т. Рубичев дал Указу такое разъяснение: «…лица, которые по возрасту и состоянию здоровья могут трудиться, но… не желают выполнять эту важнейшую конституционную обязанность, а живут на нетрудовые доходы, могут быть выселены в специально отведенные местности, а их имущество, нажитое нетрудовым путем, конфисковано». (В качестве наказания предусмотрены от двух до пяти лет принудительного труда.) Далее: «Выявление лиц, которые ведут паразитаческий образ жизни» должно «производиться органами милиции и прокуратуры, как по имеющимся у них материалам, так и по инициативе государственных и общественных организаций и заявлениям граждан». И наконец: «Постановления районного (городского) народного суда, так же как и общественный приговор коллектива являются окончательными и обжалованию не подлежат».
73 Строка из стихотворения Пастернака «Кругом семенящейся ватой» («Пятитомник-П», т. 1, с. 403.) – Примеч. ред. 1996.
74 9 декабря 1963 г. Ф. Вигдорова вместе со мною написала письмо заведующему сектором литературы в аппарате ЦК Игорю Сергеевичу Черноуцану (1918–1990). К нашему письму мы приложили письмо Бродского, неопровержимо опровергающее обвинения, выдвинутые против него – пункт за пунктом, каждый раз со ссылкой либо на соответствующий документ, либо на достоверные показания свидетелей: и родился он не тогда, когда указано в статье, и учился не там, и работал с 15-ти лет, и никогда не принадлежал к тому литературному объединению, которое якобы дерзко покинул, и стихи, цитируемые в статье, – принадлежат не ему. Факты изложены Бродским в спокойной манере объективного протокола. В конце же письма он дает волю гневу и заявляет, что за клевету подаст на газету в суд: