от Лили. Я боюсь, как бы они не подумали, что я мобилизован в армию, и оттого не слали деньги, учитывая, что я долго молчу. Вчера взял у Раи 30 р., но, хотя необходимо отправить две телеграммы, прожрал эти деньги, потому что в последнее время опять голодаю. Брюки, конечно, не готовы (вернее, не выглажены), но М.А. дала 10 р., что позволит мне пообедать в столовой Союза сегодня. Да, положение хреновое прямо-таки, надо сказать. Надо, чтобы Муля и Лиля знали, что я уезжать должен через 2 недели ― т. е. что в течение этих 2х недель мне необходимо получить от них деньги. А я лишен возможности их об этом известить, потому что нет денег на телеграмму! А пожертвовать деньгами на обед нет силы ― ведь надо же что-то есть. Сегодня получу, вероятно, пропуск в распред; сегодня же подам заявление в Совет Литфонда о выдаче мне в связи с отъездом в Москву и тяжелым материальным положением 1 000 рублей. Тысячи рублей они не дадут, а 500 должны дать. И то будет хлеб. Я решил, между прочим (конечно, если будут деньги), ватник купить и ботинки починить. Рассчитывать на эту почти tombée en enfance[563] М.А. и строить на ее помощи планы я не могу. Если сделает телогрейку и даст кожу на ботинки ― тем лучше, тогда в последний момент я успею продать что-либо из этого. Но я не думаю, что она сделает это, ― слишком любит она все откладывать и безалаберничать, да и работать быстро разучилась. На нее рассчитывать нельзя. Да, положение плевое. А может, понадеяться на Лугина, что он подсыплет рублей 10, и дать эти телеграммы? Увидим. Деньги очень нужны. Лугин говорит, что билеты будут плацкартные. Тем лучше. Но деньги, деньги.
Soir du même jour[564]
Пишу от нечего делать. Сегодня, по крайней мере, пообедал и в детстоловой, и в столовой Союза и послал обе телеграммы, все это благодаря 30 р., одолженным Шильдкретом, ce qui porte ma dette envers lui à 150 roubles[565]. Обед в Союзе был хороший (суп из головы бараньей, пирожки с требухой). Par exemple[566], что меня страшно раздосадовало, это то, что перед носом в детмаге колбаса кончилась, ― а ведь мог получить 800 г превосходной колбасы! А теперь, когда она только еще будет, а вернее всего, и совсем не будет, а будет или сраное мясо какое-нибудь, или рыба, которая не нужна никому совсем. Досада большая. Хорошо, что телеграммы отправлены. Брюки совершенно готовы: только выгладить осталось. Завтра возьму их, вероятно. Я себе не представляю, как я буду тащить весь мой багаж; по моим расчетам, продовольствие на дорогу будет весить от 10 до 15 кг. В самом деле: на 5 дней хлеба ― 2 кг, 2–3 кг колбасы, 5 кг яблок, ну огурцы там или что еще; так и выходит. Встретил сегодня дочь Эфроса; она тоже едет и предложила ехать с ней; может, стоит (в смысле того, что будет перепадать от ее жратвы, и вообще вдвоем веселее). Я за ней бегать не буду, пусть заходит сама, раз сама предложила. Вот только болтовни и толков в связи с этим очень опасаюсь. А как было бы необходимо взять в Москву хотя бы два, хотя бы одно кило сахара! Здесь заплатишь 350 р. за кило, а там тебе дадут раза в два, а то и в три больше, это известно. Именно сахар там ценится. Но деньги, деньги. Нет денег даже на обед, а я говорю о двух кг сахара! Страшно важно обеспечить себя на дорогу и не проесть деньги до отъезда; да, это будет трудно. Все зависит от того, какие будут поступления. Я рассчитываю минимум на полторы тысячи: 500 ― от Мули, 500 ― от Лили, 500 ― из Литфонда. Заседание Совета Литфонда должно быть через 3 дня, в понедельник; на нем, вероятно, будет разбираться мое заявление. Ох, и изголодался же я. Когда была Рая, голод был незаметен, j’étais occupé[567], а теперь ― беда. Да, сложно все очень. Плохо также то, что я буду получать деньги по отдельности от Лили, Мули и Литфонда, и nécessairement[568] они будут распыляться по каждодневной жратве. Получил пропуск в распред; и то хорошо; авось за две недели à suivre[569] что-нибудь да дадут. Полагается 1 200 крупы или макарон, 400 г масла и, кажется, 800 ― рыбы, мяса или колбасы. И в детмаге должен же я что-нибудь получить. Эх, жалко, что колбаса не досталась! Авось еще достанется. Теперь я знаю, что вплоть до самого отъезда у меня обеспечено два распреда. Это хорошо, но все это ― в будущем: будет колбаса, будет мясо, будет то, будет другое, будут деньги. Мечтаю получить макароны в гастрономе, наварить и сожрать. Вообще у меня опять «желудочная лихорадка». Завтра утром ― плестись к М.А. за брюками, на обед денег нет… Тьфу! А животик так и подмывает. Red Army наступает в 15 км от Орла, в Донбассе. Очень good[570]. Написал big letter to Alia[571]. Спать. Ботинки разваливаются.
23/VII-43
Сегодня я более или менее сыт. Продал последние шерстяные кальсоны за 70 р., из которых получил 30, а остальные 40 р. будут в понедельник или во вторник. Купил два бублика и кг яблок, съел два обеда в Союзе и детобед; кассирше столовой Союза все должен 5 р.; завтра обязательно надо будет отдать. В распреде ничего нет; в детмаге обещают брынзу или селедку. Брюки все еще не выглажены. На М.А., вероятно, рассчитывать не придется, да я и не буду рассчитывать. А денег из Москвы все нет и нет. Что за диво? Орел окружен нашими войсками, но почему-то не кажется мне, что его возьмут de sitôt[572]. В Сицилии ожесточенные бои в районе Катании; войска держав оси повсюду отступают на север, к Мессине. Обстрел военно-морским флотом союзников итальянского порта Кротоне. Опровержение ТАСС: немцы сообщили, что советские войска пытались высадиться в районе Варда (Норвегия), но десантные суда были вынуждены повернуть обратно под огнем береговой артиллерии Варда, потеряв 10 судов. Мы опровергаем с начала до конца это сообщение как вымышленное и «подтверждающее лишний раз поговорку: у страха глаза велики». Какие-то американские газеты пишут, что Сицилия ― это не Второй фронт. Бросьте трепаться! Вечно недовольны. Возможно, что к 8 часам вечера поеду узнать, приехала ли Рая из Янги-Юля.
24/VII-43
Получил т/п в 300 р. от Мульки. Шел неделю. Отдал 100 р. Шильдкрету (остаюсь должен 50), побывал в парикмахерской (постригся, побрился, вымыл голову), съел бублик, 2 соленых огурца, 3 штуки печенья, один пончик, выпил стакана 3 воды с сиропом, отправил срочную денежную телеграмму Мульке, купил билет на «В Старом Чикаго» (фильм дублирован на русск. язык, играют Tyrone Power, Don Ameche, Alice Faye). Осталось 100 р. (заплатил 25 р. за комм. услуги). Был вчера у Раи; она, оказывается, не уехала в Янги-Юль. Она занимается какими-то спекуляционными махинациями с какими-то одесситами (поездки в район, покупаются там продукты, здесь продаются). Я ее ругаю за это, но постараюсь выполнить ее поручения касательно Москвы. Она умная. Союзники в Сицилии взяли Палермо, Марсалу и Трапани и продвигаются к Мессине. Молодцы. Сейчас иду в кино.
Soir du même jour[573]
К исходу сегодняшнего дня деньги кончились. Туда-сюда, печенья, огурцы, помидоры, обед… Ну и аллах с ними, с деньгами. Брюки слишком короткие и узкие, но лучше, чем грязные прежние. Во вторник должны быть кальсонные 40 р., и М.А. божится приготовить рубашку, заштопать блузу и т. д., но я даю голову на отсечение, что ничего не будет сделано. Сыт сегодня. Читаю Леонова «Саранчуки». Хорошо. Приятный язык, свободный. Мутит меня Рая. На что я ей, на что она мне? Бесконечные разговоры о жизни, о людях, о вкусах, о книгах… К чему мне эти amitiés[574] впустую? Такая может быть только жена. Я себе прекрасно представляю: я знаменитый писатель, встречаю Раю, мне нравится ее ум и изящество, ее интересует мое имя и моя личность (через книги); я ей предлагаю выйти за меня замуж, она соглашается, и мы уезжаем. А сейчас она мне не нужна совсем, ибо нельзя же только говорить с женщиной, а денег на развлечения и пр. у меня нет. А я ей нужен очень мало, ибо французский язык ― призрачное увлечение, а интерес, который я представляю в ее глазах моей биографией и т. п., скоро истощится. Она обожает театр, драматургию и пр. Я все это не выношу, весь этот смрадно-эстрадный мир. И я слишком молод для нее, хотя культурнее ее и больше знаю. Я не могу повелевать, направлять, а это всегда необходимо с женщинами, они этого всегда ждут, а сейчас я ничего не могу сделать. Мне сейчас нужна была бы красивая чувственная женщина, удобная любовница. Лучше всего сейчас ― этак лет в 30, женщина-любовница с материнскими инстинктами. Самое лучшее! Это мне нужно. Рая красива, но не чувственна по натуре своей, вероятно, несмотря на то, что считает, что преодолела этот период. Вообще она слишком подобна мне, слишком опустошена, чрезвычайно нездорова; ну а мне нужна такая женщина, которая «дополняла» бы меня своим здоровьем; Рая же слишком умна и тонка. А впрочем, быть может, будет привязанность ― bons amis[575]? С женщиной это странновато. Après tout[576], пусть считают нас любовниками, мне же лучше. Но я могу себя чувствовать à l’aise[577] только тогда, когда я трачу деньги на женщину, пускаю пыль в глаза в некотором роде. Я должен направлять, быть хозяином положения; с Раей этого нельзя. Н-да, сложно. В понедельник ее, вероятно, не будет, или что-нибудь в этом роде. И почему-то меня тянет к ней. Ведь в Москве, если она приедет туда, она чхать на меня будет. Да… она хочет мне дать ряд поручений в Москву, чтобы вызволить ее отсюда. Но она колеблется, ехать или нет, боится страшной мстительной бомбежки Москвы, думает поступить в театр ДКА и продолжать легкую здешнюю жизнь… Я ее упорно агитирую уезжать в Москву. Н-да… Э-эх, здорово, что бьют фашистов в Сицилии и у нас. Неужели Red Army возьмет г. Орел?! Он окружен. В Италию, вероятно, скоро после окончания дел в Сицилии вторгнутся союзники. Сталинград ― № 1, Тунис ― № 2, Сицилия ― № 3, вот поражения. «Incendie de Chicago» не понравился, дубляж мерзкий, Alice Faye корова, музыка не запоминается.