Тут до меня дошло, что сейчас Илья, как раз надзирает за этой прокуратурой, но начальник управления побоялся вызывать его — явно опасался «слива» информации проштрафившемуся прокурору.
— Илюшенка, пойдем быстро со мной на улицу, покурить, — сказал я и схватив его за руку, вытащил его из кабинета. Так-то мы курили прямо в кабинетах, но иногда выходили «подышать» свежим воздухом на улицу.
— Илья, у тебя не более получаса, а затем я и специальная группа приедет освидетельствовать твоего бывшего прокурора на предмет опьянения. Если ты к нему хорошо относишься, то прокурора не должно быть на месте, когда мы туда приедем. Звони не прокурору или его замам, а кому-нибудь из коллег. И не с наших телефонов. Коллега должен дойти до того, кто в состоянии понять последствия, когда мы приедем, если прокурор не в состоянии. Ты меня понял?
Илья сначала хлопал глазами, а потом быстро кивнул и быстро «пошел» за сигаретами в ближайший ларек, доставая сотовый телефон из кармана.
Приехали мы в прокуратуру буквально через полчаса. Прокурор не пожалел выделить свой служебный автомобиль. Правда и я, и привлеченный работник, пойманный за ноздри в канцелярии, тянули время и нехотя шли к зданию прокуратуры. С нами, помимо начальника управления, еще был начальник моего отдела. Правда этот урод с радостью поехал ловить прокурора. Ну человек такой!
Проблема была в том, что не начальник управления, не мой начальник отдела никогда в этой прокуратуре не были. Ну не царское это дело, прокурор этой прокуратуры к ним сам приезжал. Я был несколько раз, но достаточно давно, поэтому действительно плохо помнил дорогу к зданию. Поэтому минут десять мы искали дорогу, а потом зашли в здание.
Я подозревал, что Илья успел дозвониться. Поэтому ожидал, что прокурора не будет на месте. Ну там срочно уехал на место происшествия или еще куда.
Пока шли по зданию к нам присоединился один из заместителей прокурора:
— Ой, а вы чего здесь? — сделал он удивленный вид, правда я ему почему-то не поверил. Было видно, ну для меня, что он в курсе почему мы приехали.
Никто из нашей «специальной» группы не соизволил ответить. Я не стал нагнетать обстановку и пожал плечами, решив промолчать, чтобы потом в чем-нибудь не обвинили.
— Где прокурор? — строго спросил начальник управления, буквально врываясь в приемную.
— Так у себя в кабинете, — пролепетала одна из секретарей.
Вторая испуганно «лупала» на нас глазами.
Начальник управления буквально ворвался в кабинет прокурор, а за ним и мы втянулись в кабинет друг за другом.
Я увидел, что знакомый мне прокурор сделал удивленной лицо и удивленно произнес:
— Здравствуйте, _______ какими судьбами? Что случилось, раз так врываетесь ко мне в кабинет.
Я присмотрелся к нему: на первый взгляд он был абсолютно адекватным, с похмелья явно, но и утверждать, что он неадекватен — было нельзя. Да, легкий запах перегара, красное лицо, но всё забивал сильный запах свежеприготовленного кофе, которое пил прокурор.
— Нас послал прокурор, — сказал начальник управления, пристально вглядывающийся в лицо прокурора и отслеживая его реакцию.
Прокурор достаточно адекватно себя вел, речь была нормальной и логичной. Поговорили несколько минут, начальник управления сделал вывод, что обвинение прокурора ложное. Со смехом, успокоившись, рассказал прокурору об этом. Они оба посмеялись, поговорили еще какое-то время, а затем мы попрощались и удалились.
Я всё время старался «не отсвечивать» и не лезть в разговоры начальников. Смотрел на прокурора и пытался понять, как он так быстро в себя пришел…
Выходил из его кабинета я последним. Бросив взгляд, понял, что он держится из последних физических и моральных сил. На лбу сильно билась вздувшаяся вена. Я, поморщившись, кивнул ему и вышел из кабинета.
Мы спокойно вернулись в прокуратуру и доложили прокурору о злобных наветах со стороны несознательных лиц. Тот остался довольным, т. к. такое происшествие могло сильно аукнутся со стороны Генеральной прокуратуры.
В общем, вернулись мы ни с чем. Очистив «честное» имя прокурора от такого ложного и страшного обвинения. Я доложил прокурору, когда он нас всех вызвал по возвращению, что прокурор с похмелья, но не адекватным его назвать нельзя. Тем более, что у него там какой-то праздник был, прошлым вечером. Поэтому ничего такого не вижу, ну и остальные подтвердили мои слова.
А вот тех, кто навел навет на нашего честного и добропорядочного прокурора, следует выжечь каленым железом. Особенно надо пристально посмотреть в сторону начальника милиции, который первым и доложил о невменяемом состоянии прокурора. Следует провести проверку в отношении его работы и работы его подчиненных.
Кстати, проверку провели, и действительно нашли много нарушений. При чём не из пальца высосали, а именно нарушения нашли. Просто раньше он не вызывал пристального внимания к своей персоне — вроде всё ровно было, а тут сам подставился. Ну и получай!
Вечером Илья попросил меня выйти на улицу и сказал:
— Слушай, через час машина приедет, мой бывший прокурор служебную выслал, хочет с тобой переговорить.
— Ну а чего с хорошим человеком не переговорить, давай.
Вечером я, Илья, прокурор и его заместитель встретились в одном из ресторанов города.
Так вот, с их слов, да и потом мне определенные люди рассказали, что там было: оказалось, что прокурор действительно запил. И хорошо запил. А утром к нему приперся начальник милиции с какими-то документами и стал вести себя «плохо» — много просил и вел себя нагло. Ну так прокурору показалось.
Тот выгнал начальника милиции, при этом бросив ему в спину папку с документами и обложил матом. Тот поняв, что пришел его «звездный» день, быстренько доложил о пьяном прокуроре в нашу прокуратуру. Ну а что, был в своем праве. И если бы так не сложилось, то мог сильно «укусить» прокурора. Но не срослось. Может чей-то звонок помог…
Илья позвонил одному из следователей с которым у него были приятельские отношения. У того хватило ума быстро добежать до заместителя прокурора, а уже тот быстро добрался до прокурора, который в этот момент после произошедшего скандала, выпивал очередную рюмочку, для успокоения нервов.
Бутылку отобрали, срочно вызывали из медпункта на Белорусском вокзале доктора, который вколол какую-то адскую смесь из кофеина и еще какой-то хрени. Через пять минут после укола прокурор был почти трезв, как огурчик. Было срочно сварено кофе и влито пол-литра кофе в прокурора. Старались перебить запах перегара, что им почти удалось.
Да, посидели в ресторане мы хорошо, но домой добирались на своих ногах. Разговор о моём предупреждении никто не поднимал. Ну а зачем? Всё хорошо, а эту тему лучше не трепать, тем более, находясь в людном месте.
Тому прокурор хватило одного раза, чтобы понять, что так делать не надо. Больше про него такой информации к нам не поступало.
Проверка УСБ и «потерявшийся» следователь
Гордыня — это большой грех, ну и пьянство от него не отстает. "Предупреждение: Не вычитано".
Можно сказать, что это две истории, но они просто слились в самом конце, как-то так получилось…
В один из дней меня отправили в УСБ (управление собственной безопасности), если кто не знает, то — это «милиция в милиции». Осуществляют контроль и проверки за действиями сотрудников милиции, которые преступили закон или подозреваются в совершении преступлений.
Оперативная служба, которая подчинялась только начальнику большого милицейского управления, аж целому генерал-майору.
Вообще, их не очень сильной любили. Я бы даже сказал, «не любили» так, что с удовольствием бы пристрелили, если была бы такая возможность. Ни одного уголовного дела в отношении обычных сотрудников милиции не проводилось без участия «безопасников», поэтому их не переносили также, как и следователей прокуратуры. Хотя к следователям ненависти было чуть больше…
Мне эти охламоны достались практически случайно, передали по «наследству», так сказать. По своим должностным обязанностям я должен был надзирать только за следователями. Но, буквально спустя полгода, уже надзирал за всеми отделами управления.
Сотрудники УСБ себя считали «неприкасаемыми»: ну они же сами преступников из среды своих ловят, а для меня они были такими же сотрудниками милиции, как и обычные. Поэтому отношение было такое же негативное, как и к другим, если они нарушали закон.
И если ловили на «горячем», то тогда они нам совсем уже не товарищами становились, а вылетали из милиции, как пробки, или уезжали в места не столь отдаленные. Что было реже, но достаточно для того, чтобы многие другие задумались о своём поведении. Да, не всё радужно было и святых там было мало, но чистка в любом случае велась.
Если работали нормально, то и претензий не было, а уж если это были хорошие специалисты и нормальные люди, то отношения у нас складывались приятельские и дружелюбные. Конечно, не так много их было, но были.
Отправили меня в УСБ не просто так: я должен был проверил оперативные материалы и материалы служебных проверок, которые находились в их управлении.
Сотрудники УСБ перед этим сильно «отличились»: по указанию начальника УСБ с какого-то перепугу задержали без всяческих оснований несколько вагонов с дорогостоящим товаром.
Собственники товара быстро припрыгали к нам с жалобой — на предмет нарушения безобразий и причинения хулиганства.
Их быстро направили ко мне, чтобы я их опросил и разобрался с ситуацией: «наказал невиновных и поощрил непричастных».
Ситуация сложилась не очень хорошая, т. к. собственникам при задержании вагонов с товаром выдали не пойми какую бумажку, написанную от руки за подписью начальника УСБ. Никаких положенных при этом протоколов не составлялось. Это уже давало возможность пощупать наших раздолбаев за их мягкое «безопасниковское» вымя.
Формально, товар был задержан абсолютно незаконно. Мне это сильно не понравилось, поэтому я быстро сходил к прокурору и доложил ему сложившуюся ситуацию.