С головой у меня проблемы были ещё в прошлой жизни, размер шестьдесят два. Сейчас-то пока поменьше, но тенденция та же. Панамок камуфлированых пяток взял. Рубашек цветастых три штуки. Носков, их много не бывает. Теперь, когда одежда внутри поля, износа практически нет, но ничего вечного не бывает. Шорты и боксеры, тоже взял.
Потом я заходил в продуктовые, скупал куриное яйцо гофрами, хлеб и маринованные помидоры. Фруктов не было, скупал соки всякие. В одном магазине были апельсины мароканские, взял пять килограммов. Все складывал в сумку, переправляя в карман по выходу из магазинов. Дело к обеду.
Уютный ресторанчик, устраиваюсь в углу у окна, видно улицу и весь зал. Заказываю гуляш, порцию отбивных, пять пирожных и литр сока в кувшине. Заказ приносят через пять минут, сразу оплачиваю.
Когда я допивал последний стакан сока, просматривая очередную газету, за столик подсел невзрачный тип, с ветвистым шрамом на левой щеке. Шрам был свежим, розовенький такой. Спросил по-русски:
— Разрешите к Вам присесть.
В глазах его плескался страх, как у человека собравшегося прыгать с небоскреба.
— Присаживайтесь, не занято. А почему по-русски?
— Ворон ворона издалека узнает. Вы читали газету и бормотали русские ругательства. Разрешите представиться: Пьер Куракин.
— Прикольно, давай на ты, представлюсь как Михо, да не трясись, княжич, выкладывай чего надо.
— Да какой княжич, девятая вода на киселе.
Пьер выложил на стол вырезки из газет, все это я уже видел. Наклонившись над столом, он забормотал в полголоса:
— Во Франции у меня детективное агентство. Так случилось, что у меня долг перед одним банкиром. Он тоже из бывших. У него похитили наследника и он потребовал возврат долга: найди сына и верни. Пьер неосознанно потрогал шрам на щеке. Мне, с моими людьми удалось найти и отбить мальчишку, но мы никак не можем вернуть его отцу. Похитители идут по следу, в Польше положили всю мою группу прикрытия, уйти удалось чудом. Три недели мы вдвоем с мальчишкой отсиживались в подсобке варшавского зоопарка, у меня там агент смотрителем работает. Мне надо было подлечиться, удалось потеряться, да и кто будет нас искать в зоопарке. Конечно, я все свободное время смотрел в окно, контролировал подходы от забора. И видел собственными глазами, как ты просунул руку сквозь забор и ниоткуда появились два диких поросенка. Тогда я подумал, что все, нам конец, это отвлекающая акция и сейчас будет штурм. Но время шло, а ничего не было. В обед пришел агент и смеясь рассказал, как они ловили двух полосатиков по всей территории. Поймали, посадили в клетку, у них диких кабанов на этот момент как раз не было. На следующий день в утренних газетах была странная сенсация про Варшавского Ангела, вокруг собора начался ажиотаж, на фото хоть и не видно лица, но фигура узнаваема, профессионалов сыска достаточно везде, я понял, что максимум день и по записям на кристаллах твой путь вычислят и он приведет в зоопарк. Надо было бежать и я выбрал Прагу. Здесь мы сняли неприметную квартирку на окраине. И тут в газетах появились статьи про ограбление банка в Йичине, а потом вечер пятницы, когда кто-то похитил много пива в пражских пивных, никто не понял как. Если провести на карте прямую, она ляжет как раз Варшава — Йичин — Прага. Сегодня я вышел за продуктами и случайно увидел тебя на улице, на тебе тот же костюм, что был в Варшаве. Деваться мне некуда и я подумал, что это судьба, только чудо может помочь мне выпутаться из всей этой дикой ситуации. Вот, рискнул заговорить. Посоветуй, что мне делать, ты же ведь не так прост, как пытаешься показать себя.
— Скажи-ка мне Пьер, а что мне будет хорошего, в случае моей помощи.
— Банкир положил сумму в тысячу Крюгеров, это тридцать килограммов золота. Меня он вынудил заниматься этим делом за долг, никто не хотел браться за это дело. А деньги, в случае возврата сына, он выплатит, предлагаю поделить пополам.
— Гумм, пятнадцать кило Крюгеров всегда пригодятся. Тогда второй вопрос, вон там, через столик от нас, у двери, сидит потный абориген, пьет уже третью чашку кофе и жмякает потной ручонкой пистолетку в кармане. Вектор его внимания — наш столик. Ты с ним знаком?
— Нет, не знаком, видимо топтун.
— Встаем и выходим, ничему не удивляйся. Макс! Сделай этому потному филину нездоровый сон минут на пять, скан верхних мыслей и пистоль его себе заберем.
Мрачный тип откинулся на спинку стула и начал заваливаться набок. Подшагнув к нему и держа за плечо, я закричал: эй, официант, здесь человеку плохо иди сюда я его не удержу. Всегда надо выдать четкую инструкцию, а то будет бестолково метаться. Официант и официантка подскочили, начали придерживать и обмахивать, я коснулся рукой Пьера, убирая его в карман. Пистолет потного тоже прибрал. Вышел на улицу и спокойно пошёл себе вдаль. Зашел в галантерею, купил дипломат чёрный, кожаный и коробку с бижутерией, бусы, брошки, перстеньки из чешского стекла, все по кроне за штуку, ровно сто крон отдал. Зашел в скверик, в тени кустов сел на лавочку, достал Пьера. Он аж подпрыгнул, заозирался, пытаясь понять, где мы, что мы.
— Спокуха Пьер, все идет пока неплохо. Присядь, отдохни. За тобой был хвост, вопрос, они уже накрыли твою лежку или ещё не успели.
— Как мы здесь оказались?
— Не дергайся, на, закури. Есть у меня способность, переносить тупые предметы на некоторые расстояния, незаметно для окружающих и самих тупых предметов. Если делаем все по моему плану, то я прячу тебя и мальчишку, а далее выдвигаюсь в сторону его папаши. Получаем крюгеры валим на все сто двадцать четыре стороны. Хочешь сам вали, хочешь, довезу куда надо. Мне нужен заграничный паспорт, для аэропортов и таможенников.
— Паспортов есть несколько. Подберем подходящий. Сейчас надо быстро идти на квартиру, я понял, где мы, нам надо туда.
Пьер шустро засеменил в другой конец сквера, улица, несколько поворотов, надо же, почти частный сектор. Домики двухэтажные, гаражи во дворах, зелень, как в Союз попал. Заходим в двухквартирный подъезд, дверь целая, следов взлома нет. Быстро сканирую глазом, закладок нет. Пьер стучит условным стуком, потом ещё раз. Дверь открывается, за ней бледненький парнишка, с курносым револьвером в левой руке. Захлопываю за собой дверь, задвигаю засов. Окна в квартире закрыты плотными шторами, полумрак.
— Ну что тут все тихо?
— Все тихо, Пьер, я хочу есть.
Пьер хлопает себя по лбу — он забыл купить провиант.
— Спокойно, щас все будет.
Достаю головку сыра, рыбные консервы в масле, хлеб. У них тут есть газовая плита, чайник, кипятим воду, завариваю чай.
Парнишка ест, Пьер выглядывает в щелочки штор, я курю у вытяжки газовой плиты.
— Пьер, кто это? — паренек говорит по-русски.
Поднимаю ладони: — никаких имен. Никто не знает имен. Поел? Смотри, сейчас я перенесу тебя в прихожую и ты ничего не заметишь.
Касаюсь щупом паренька и прячу его в карман.
— Пьер, а что ты почувствовал, когда я тебя переносил?
— Да ничего не почувствовал. Вроде были в ресторане, потом свет мигнул и мы уже в парке.
— Почему паренек говорит по-русски?
— Его отец знает русский, дед из бывших, эмигранты в Италию. Из богатых, основали банк…
— Все, стоп, все секреты мне ни к чему.
Встаю со стула иду в прихожую, достаю мальчугана. Он дергается, озирается, иду на кухню.
— Вопрос, что с одеждой. Он одет как надо?
— С одеждой напряженно, то, что на нас и все.
— Ладно, сойдет.
Убираю паренька в карман.
— Пьер, нам некогда рассусоливать, показывай паспорта, мне ещё грим надо сделать и куда нам надо доставить груз?
— Нам надо в Рим. Там позвонить по телефону.
— Ладно, буду тебя периодически доставать и консультироваться. Доллары на авиабилеты есть?
— Есть, все есть, вот паспорта, вот деньги.
Разглядываю паспорта, нравится итальянский, Мишель Дюпон, двадцать три года, усы бородка, лицо похоже на Пьера. Сойдет.
— Макс, смотри, отрастить усы и бороду сможем?
— Примерно восемь часов на все про все. В отключке будешь.
— Но ты, если что, бдишь?
— Конечно бдю. Никто твою тушку не достанет.
— Хорошо, скоро начнем.
Паспорт странный, две корки и все, на левой внутри фамилия, имя, фото, печать. На правой порт приписки, живу я где-то там на Сицилии. А где визу ставить?
— Пьер! А как таможню проходят, что требуется?
— Предъявляешь багаж, если есть, ручную кладь, паспорт, билет на рейс. Таможенник записывает в журнал твою фамилию имя, номер паспорта и все, проходишь на посадку.
— Ясно. Что надо забрать отсюда, уже уходим.
— Вот, этот саквояж и я. Это все.
Прячу Пьера и саквояж в карман. Ложусь на диван. Поехали.
Просыпаюсь, полночь. Лицо чешется.
— Маакс!
— Не чеши. Это тот редкий случай, когда я не могу помочь, терпи. Иди в душ, включи холодную воду и стой полчаса, пройдет.
Душ в ванной есть, вода не очень холодная, включаю, стою, вода бьет в лицо, жить можно. Потом вытираюсь и начинаю изучать себя в зеркале. Нормально, бородка, усы, лицо, все как на фото. Рост метр восемьдесят, такой у многих, лицо достаточно взрослое.
Надеваю джинсы, синюю рубашку, чёрные носки и коричневые туфли.
Аэропорт. Можно и своим ходом. Ну и как я попал в Рим? А тут хоть авиабилет будет.
Задумываюсь. Иду на кухню, курю, думаю. Оно конечно, в списках у кинднеперов я не числюсь, если и зафиксировали меня вместе с Пьером, то теперь внешность у меня другая. Но. Если мониторить всех пассажиров, летящих на юг, то можно и зацепиться. Рост, походка. Смотрим атлас. Ближайшее приличное место — Вена. Расстояние двести пятьдесят километров. Полчаса полета своим ходом.
А оттуда уже лети, куда хочешь, мало ли бородатых придурков по миру бродит.
Делаю быстрый перекус, пью чай, перекрываю газ, свет и так не включал, вода закрыта. Кроме засова, на двери есть накладной замок-защелка, выйдешь так без ключа и кукуй под дверью. Один ключ лежит на тумбочке рядом с телефоном, значит у хозяев есть ещё.