— Да без вопросов, покатили — жизнерадостно выдал я.
Шли неспешно, Пьера слегка штормило, видимо переход давлений и температур давал о себе знать. Посидели в ранней кафешке, попили кофе с бутербродами. По просьбе Пьера, я достал два мешочка крюгеров, Пьер отсыпал в саквояж двести штук. Саквояж потяжелел, сразу заметно, что не пустой. Улицы начали заполняться народом. Ещё прогулялись и вот он, магазин готовой одежды. Себе я взял чёрные брюки и рубашку цвета маренго с коротким рукавом, а Пьер в зеленоватых тонах оделся. Двинули в банк. Ну что сказать, здание монументальное. По дороге к банку Пьер нудил, что он должен, просто обязан записать меня как доверенное лицо и обеспечить в завещании доступ к его личному сейфу и прочая муть.
— Пьер, послушай, если мне понадобиться извлечь золото из этого банка, то мне не потребуется никаких документов. Изыму все, включая трусы секретарши, которые управляющий хранит в своём личном сейфе. Не то чтобы они мне были нужны, но чисто из вредности. Переложу их в сейф начальника полиции. Поэтому не парься, донесу твоё золото до сейфа в лучшем виде.
— А откуда ты заешь про трусы секретарши?
— Ниоткуда, это предположение. Все управляющие банками альтернативно одаренные. Были у меня по службе среди них контакты, ни одного нормального.
— У меня тоже в Париже есть секретарша — невпопад брякнул Пьер.
— Как же трудно с вами, буржуями, простых шуток совсем не понимаете.
— Я не буржуй.
— Мда, сегодня ты тормоз. Надо было из Рима сюда добираться на такси. Пришли, однако, заходим.
Для конспирации я взял саквояж Пьера и нес за ним, отрабатывая роль носильщика-инкассатора.
Пьер чирикал со служащими банка, оформлял бумаги, а я скучал. Золото было по тридцать пять долларов за грамм. Шесть килограммов крюгеров стоило двести десять тысяч зеленых. Аренда личного сейфа — две сотни долларов в год. Пьер оплатил двадцать лет. Взял пару пачек наличных, остальные перевел на валютный счет. Себе я тоже обменял сто крюгеров на доллары и незаметно спрятал наличку в карман. Пьер сказал, что доллары охотно берут в любой стране. В отличие от моего прошлого мира, здесь доллар все ещё обеспечивался золотым стандартом.
Наконец выдвинулись в хранилище, где я и сгрузил три мешочка с крюгерами в сейф.
Вышли из банка, поймали такси и направились железнодорожный вокзал. Билеты в двухместное купе удалось купить на десять вечера. Прибытие в восемь утра на восточный вокзал в Париже.
Впереди двенадцать часов свободного времени. Заваливаемся на Крамгассе, на этой улице под арками старинных домов, можно было купить многое. Пьер говорит, что здесь все дешевле, чем во Франции, а вещи те же. Хоть это не так уж и важно, но некий стимул есть, так что вперед на шоппинг! Сначала покупаем десяток клеенчатых баулов, литров по сорок каждый, черным фломастером подписываем их половину Пьер, половину Мишель. Идем в шмоточный, покупаю белья, шелковых галстуков. Курток, рубашек, брюк, плащей на вырост, с головными уборами проблема. Их много, но с большими размерами напряг, да что же тут у всех такие маленькие головенки. В нескольких лавках, нахожу несколько подходящих шляп и котелков, зимних шапок. Потом была лавка с часами, объяснил продавану, что мне нужно десяток неубиваемых точных часов без всякой феерии, тот вынес десяток простой Омеги в стальном корпусе. По двадцать долларов. Купил. Еще по десятке взял пять настольных часов с календарем. В этом мире с электроникой пока было не очень, зато механика была очень хорошо развита, да и цены не такие большие.
Потом наткнулись на распродажу луковых кос, плетенки из репчатого лука с увядшими цветами и травой, десяток на доллар. Купил полсотни. Потом пообедали в ресторанчике, все восхитительно вкусное, гуляш просто улет. Потом была лавка с сырами, можно было пробовать. Знаменитый твердый сыр мне не понравился, взял десяток головок какого-то мягкого. Шоколаду взял немного, килограмма четыре разного. Попался коньяк Плиска, болгарский, мне он всегда нравился, он такой ненавязчивый, взял двадцать бутылок, больше у них не было. Два ящика португальского портвейна. Ну и конечно ножики мультитулы, впрочем, много брать не стал, десяток разных, для образца. Надоело тратиться, хомяк зашевелился и начал выходить из спячки, потом лучше ограблю склад, найду, где все это есть, на Швейцарии свет клином не сошелся. Пора сворачиваться, Пьер вон тоже набил три баула и стал сонный. Сидим в открытом кафе, тут можно курить, полдничаем, пьем чай.
— Пьер, а пошли потихоньку прогуляемся до поезда пешком, нравится мне этот город.
— А пошли, действительно красиво тут, когда ещё сюда попадешь, расслабимся…
— Ну расслабляться нам рановато — говорю в полголоса. — Ведут нас ещё от вокзала. Засекли возле банка, скорее всего. По твоему фото. А возле кассы на жд хмырь уже слушал, куда мы билеты берем, помнишь запыхавшийся мужичок заскочил и что-то там бормотал: майн гат, успел. Типа радовался. С тех пор два хмыря нас ведут, интересно, как они объяснили себе куда делись все наши покупки, хотя в лавки они за нами не заходили, слежка поверхностная. Видимо, Марк просто спрятал наследника и никто не знает, что он уже дома у папы. Теперь слежка внезапно засекла тебя, про меня они думают, что телохранитель. Все совпало, ты нашелся. А пасут нас, потому что непонятно где пацан и чтобы мы мимо поезда не прошли. Там брать будут. Раньше вряд ли, слишком людно. Поэтому, неспеша гуляем до поезда и неспеша садимся. Похоже, тут задействованы просто местные бандюки. У них даже не узнаешь толком ничего. Они знают только, что надо взять объект и доставить по адресу. Видимо крутая организация занялась банкиром, если в каждом городе топтуны есть.
— В каждом городе есть бензозаправки, нефтебазы, значит и представители корпораций.
Пьер потрогал шрам на лице.
— Чем тебя так приложило?
— Сбили с ног, упал лицом на осколки бутылки. Думали, что я все, но боль и мысль что я потерял глаз, придала мне злости, лежа и перестрелял нападавших. В мальчонку они стрелять не могли, терялся весь смысл акции захвата. Вот и получилось, что он да я остались в живых. Левый глаз оказался сильно залит кровью, но уцелел.
— Ничего, Пьер, порезы от стекла почти не оставляют шрамов, если стекло было не очень грязное.
Так, говоря ни о чём, мы и добрели до жд вокзала. Посидели в буфете, а там и на посадку пора. Пьер шел с саквояжем, а у меня был чёрный дипломат. На входе в вагон, у нас проверили билеты, паспорта, записали в журнал. Таможня дает добро.
Купе наше было предпоследнее и вот что характерно, купе между нами и сортиром уже было занято группой захвата. Три человека. Макс просунул глаз, осмотрел их, послушал. Потом, когда поезд тронулся, все получили постели и чай, просунул активный щуп в узкую щель, проделанную на стыке стенок и усыпил всех на час. Порылся в их мозгах, да, это местная элита полусвета, они должны были вырубить Пьера, кольнуть наркотой, чтобы шел без вопросов. Затем высадиться с ним где-то на промежуточной станции, где — непонятно.
— Пьер, далее действуем так. Этих я прибираю себе, зачищаю их купе, вроде они собрались и ушли. Тебя усыпляю, тебе надо поспать, когда проснешься, сделай вид что проснулся перед самым Парижем, начинай бегать — орать — скандалить, что у тебя похитили клиента. Вот оставлю на вешалке пиджак с паспортом и дипломат со шмотками. Будут у тебя вещдоки, что клиент был. Что за клиент, придумай сам, ловили там в Берне крокодилов или искали клад по наследству. Выслеживали неверную жену, не мне тебя учить. Главное больше паники, больше скандала, делай вид, что не в себе. В Париже в полиции все зафиксируй и свободен. Скажешь мне адрес, где тебя найти потом. Сам я незаметно удаляюсь с поезда, потом тебя найду. По идее, мальца ты передал представителям банкира ещё в Праге. Ты уже не при делах. Куда делся я, вместе с группой захвата, пусть сами разбираются, расклад получается интересный. А этих потом или подброшу куда-нибудь в интересное место или там видно будет. Где тебя искать в Париже?
— Придешь вот по этому адресу на улице Шапельри, ночью я всегда буду там. Это частный сектор, окраина Парижа, у меня там тайная квартира. Вернее, частный домик. В Париже скажу, что ты мой троюродный брат, живешь в Италии, случайно встретились в Берне. Когда тебя ждать?
— Завтра — послезавтра ночью. Приду, расскажешь, как все прошло. Вот чекушка водки, отпей сейчас, остальное допьёшь, когда проснешься, чтобы запах был. Ну все, спи.
Выхожу из купе, захожу в соседнее. Прибираю боевиков, два чемоданчика и закуску со стола, постелей они не брали, чай тоже. Кристалл записи приклеили над окном, снимаю. Все, ушел. Выхожу на переходную площадку, раздвигаю резиновый фартук вверху и вылезаю на крышу следующего вагона. Проводов над поездом нет, вагоны тянет тепловоз.
Ухожу на призме в ночное небо.
Впереди светит огнями город, спускаюсь у автомобильной развязки, читаю: Базель, это все ещё Швейцария. Город двух границ, налево пойдешь во Францию попадешь, направо — в Германию. Лечу прямо, опускаюсь ближе к центру, в заросли на берегу Рейна.
— Макс задолбала меня эта бороденка и усы.
— Если сбрить сейчас, то будут светлые пятна на лице, мы неплохо загорели в Италии. Можно тональным кремом бы обработать, но его надо ещё найти. Осветлять кожу насильно нежелательно.
— Поищем парфюмерную лавку, поищем. Но пока сбривать не будем, есть идейка, надо перехватить Пьера в полиции в Париже. И объявиться, что вот он я, нашелся. А то припишут ему ещё и убийство меня.
— Да ну, с чего?
— Эх Макс. Ты анекдот читал, где едут пьяные прокурор и начальник полиции. И на пешеходном переходе сбивают двух пешеходов. Один завис на капоте, другой улетел на газон. Полицай говорит:
— во блин, чего делать будем? А прокурор: — да чего тут непонятного, оформим как нападение на сотрудников внутренних органов при исполнении служебных обязанностей, а вон тому, что на газоне припаяем попытку к бегству с места преступления. Вызывай наряд, пусть пакуют.