— Макс, начинаем пристрелку. Шар в два сантиметра диаметром, назовем двадцаткой или шар два. Отработка техники. Надо попасть в правый крайний камень. Двадцатку товсь. Скорость тысяча. Огонь. Камень с громким хлопком разлетается щебнем.
— Хммм, а тут требуется кой какая настройка. Замри пока. Шаров десять уходят в сторону моря, три вертикально вверх. С разной интенсивностью звука. Затем с хлопком разлетаются в щебенку оставшиеся четыре мишени.
— Пошли, посмотрим на заглубление.
Макс сканирует тело холма, из рваных дырок поднимается дымок.
— Заглубление в почву от метра до трех, в зависимости от наличия камня. Тут почва, перемешанная с камнем, напоминает искусственную агломерацию. Давай шар три попробуем.
Раскладываю десяток мишеней, отхожу на семьдесят шагов. От тридцатки разрушений побольше. Камни мишеней исчезают в фонтанах земли. Подходим, почва перепахана, дымится. Макс извлекает из недр холма два разнокалиберных шара, они оплавлены и деформированы.
— Остальные почти все осколками разошлись. Шар перегревается от трения о почву и распадается.
— Все в общем ясно. Точность попадания у нас отличная, в случае удаленной цели дашь очередь, да и все. Давай пятёрку попробуем, как она в полете. Вон там валун лежит за два метра до вершины холма. Давай выберем правильный угол, толкнешь шар пятёрку со скоростью тысяча.
— Да без проблем, на каплю больше энергии и все.
Отошли от камня метров на восемьдесят. Огонь! Это было эпично. Шар, наверное, попал в центр валуна, хлопок был как от взрыва, верх холма взлетел фонтаном. Дальше ничего рассматривать я не стал, просто опустился под землю на двадцать метров и ушел в сторону моря. В море мы выскочили под водой из крутого обрыва, уходящего в глубину. И взяв азимут, пошли на восток, корча из себя подводную лодку. Под водой идти было не так быстро, как в воздухе. Но, нам ведь не надо было раздвигать воду, она просто исчезала спереди. Однако скорость разложения воды была поменьше, чем воздуха, а среда поплотнее. Так что не более сотни километром в час, хотя и сравнить тут особо было не с чем. Видимость никакая и ориентиров не возьмешь.
Потом надоело однообразие, мы вылезли на сушу и пошли вдоль воды по пляжу. Впереди была частная вилла, вплотную к морю и я свернул на дорогу. Домишки были небольшие, но богатенькие, по двум сторонам от дороги, дальше местность повышалась. Иду и тут чую запах, прекрасный запах курицы гриль, конечно, я пошёл на него. И что такое, постоянно жрать хочется? Холмы отступили в глубь суши, домиков стало больше, а вон он ресторанчик, испускающий такие ароматы.
Скорее зимний, чем летний, на веранде под полосатой маркизой всего шесть столиков, зато высоко над дорогой и хорошо видно море. На мне шорты цвета вырви глаз, такой же галстук и полуботинки.
Гремя пластмассовыми каблуками, поднимаюсь по ступенькам на террасу и усаживаюсь за столик. Занят всего один столик, там пожилая пара, меланхолично пьют лимонад. Появляется пышная официантка, «что угодно дону». А дону угодна курица гриль позажаристее, хлеба или лепешек, томатов свежих, вина красного холодного, но не ведро, а ноль пять. Дама кивает и устремляется в недра ресторана. Сижу, смотрю на море. Появляется через две минуты, это абсолютный рекорд для Испании. Незаметным движением распускаю курицу на полосы, как же я по тебе соскучился, милая Рябушка. Помидоры, вино в кувшинчике, вид на море. Вот он, расслабленный средиземноморский отпуск. Все доел, заказал чашечку кофе, закурил сигару, дал Сюзанне на чай пять долларов. Макс хрюкает и бормочет про баронов, у которых кровь просыпается не вовремя, никакой экономии от них, одна пыль в глаза.
— Уймись, Матроскин, что нам эти презренные бумажки, у нас есть золото. Завтра же отправимся на поиски сокровищ и ты наконец сможешь вопить по ночам: «Пиастры! Пиастры!».
Любуюсь на закат. Моих ушей достигает весьма экспрессивный спор на испанском. Из глубин ресторана доносится, что куры свежие, как раны христовы и куда их теперь девать они уже таять начали. А не надо было к нам последним ехать, надо было первым делом к нам везти, а теперь этих синявок перемораживать, качество не то, а спроса нет…
О! Спроса нет. Сейчас спрос будет. Встаю и размахивая сигарой кричу: Сюзанна! Отведи меня к этим двум блаародным донам, у меня есть для них предложение, от которого они не смогут отказаться. Сюзанна ведет меня в недра, можно сказать в закрома. Вокруг холодильники, плиты, большой разделочный стол. Задняя дверь открыта там стоит мотороллер, как Муравей, с будкой, дверцы распахнуты, в кунге ровными рядами замороженные куры, с которых капает, жара же.
— Макс, покажем небольшое шоу с кредитками, доны должны видеть, что клиент платежеспособен.
— Вау! Какие прекрасные клуши! У меня в руках появляется пачка долларов, которые то с треском лесенкой перелетают из ладони в ладонь, то разворачиваются круговым веером.
— Сколько их здесь и в какую цену в долларах, дон… Самуэль! Дон Самуэль?
— Здесь ровно двадцать четыре тушки по пятьдесят центов.
— Отлично, вручаю Самуэлю двенадцать долларов. — Быстро перегружаете моих кур на этот стол.
— А Вы дон… Марио. Дон Марио, курица гриль стоит в вашем ресторане доллар. Плачу полтора за каждую зажаренную тушку, потом ещё сверху за качество. Дон Марио оживился: — Можно предоставить ещё шесть тушек, чтобы было ровно тридцать.
— Согласен, чем быстрее Вы приступите к жарке, тем быстрее закончите.
— Сюзанна, Кончита, все сюда! Наполняйте вторую ёмкость горячей водой, сыпьте специи, этих замочить, этот десяток замоченных Кончита натирай специями и на гриль, Сюзанна в зал, мы жарим.
Работа закипела, а пока я сидел на веранде, пил кофе и читал газету. Дерзкое ограбление магазина музыкальных инструментов в Толедо. Грабители забрали три гитары и маракасы. Подозревается местная молодежная группировка. Сбор урожая почти завершен… Фестиваль на Ибице… прошёл…
Через час Сюзанна вынесла мне мой баул с пятнадцатью курами, упакованными в крафт пакеты, дал ей денег и сказал, что отнесу этих на лодку и вернусь. Погулял полчаса, вернулся с пустой сумкой.
Вскоре получил остальных пятнадцать, расплатился и выдал по десять долларов премиальных на бойца. Все были довольны и я откланялся. Ночь уже наступила.
— Ну что, Макс, отправляемся на поиски сокровищ?
— И куда направимся?
— Мне кааца, надо нам на Ибицу, мне вот так кааца. Тут совсем рядом, там есть некоторое количество скал и рифов, мелкие островки, если кто и потонул где, то это там. Да и сражения на море завсегда происходят вблизи то острова, то в проливе. Редко в открытом море. Пираты, опять же там водились в изобилии. Давай прямо и направо, там сто пятьдесят километров от берега до Ибицы. Полетели.
Маяк на островке Конехера был виден издалека. На островок и сели, подальше от маяка. Накачал матрас, да и улегся спать на плоском камне, недалеко от воды. Утром проснулся под крики чаек и бакланов, чёрт его знает откуда их тут взялось столько. Пошел от меня, кряква долбаная, смажь сначала свою скрипучую глотку. Но баклан, кося злым глазом, всё пытался укусить матрас. Убираю птица в карман, бакланов много, а матрас он денег стоит, вон клювяра какой. Пройдя с полкилометра в центр островка, устроился на завтрак. Поел английского гуляша, осталась половина запаса. Попил чаю. Отсюда и направимся на поиски сокровищ. Сама Ибица меня не интересовала. На острове из достопримечательностей старая крепость, да собор. Приказа на проверку не было. Поэтому ныряем в море. Само сканирование дна ничего особенного не дало. Нашелся ржавый буксир, на глубине почти в километр, за Ибицей уже, где глубина начинается. Макс сказал, что вроде бы из глубины исходит исчезающе слабый магический писк. Как от умирающего комара. И амулет, который сканер золота из запасов, показывает наличие.
Конечно, мы начали искать источник. Место было прилично так от берега острова на юг, глубина полтора километра. Тьма полная, видно плохо, даже ночным глазом, он под воздушную среду заточен больше. Дно песчаное, что-то пищит из-под песка. Начинаем осторожно распылять песок, периодически проверяю руками. Нашелся камень, сплюснутый овалоид, с футбольный мяч размером. Хотел отбросить его, но Макс тормознул — писк исходит из камня. Всплываем на перископную глубину, идем к острову Пуджоли, рядом с Ибицей. Там тоже торчит маяк и места вокруг него пустынные, один саксаул. Городишко на другом конце островка, но дороги везде отличные. Берега обрывистые, камень. Устраиваюсь недалеко от маяка, в стене обрыва вырезаю открытую нишу три на пять. Ставлю стол, стул, сажусь разбираться с находкой. Камень, обросший разной окаменевшей дрянью, видимо сначала лежал на дне, потом как-то утонул в песке.
— Макс, ты просканировал булыжник, там внутри точно не бабайка сидит?
— Не. Посторонних магических сущностей не обнаружено. Там амулеты, несколько. Камень внутри пустой. Это такая шкатулка, будем чистить?
— Давай, осторожненько, чтобы не повредить.
— Не повредим, магема очистки работает на молекулярном уровне, отделяя грязь от основной вещи.
— А как она определяет, где грязь, а где основное?
— На то она и магема, умные люди не один год тестировали.
Камень зависает над столом. Окаменелая корка исчезает, поверхность камня полированная, зелененькая с прожилками. Оказывается, у него есть три маленьких конусовидных ножки, четвертая отбита. Ставлю на ножки. Сверху просматривается темный круг, да у него крышечка, как у заварочного чайника, только больше, рука точно пролезет, если её открыть. И сверху по центру пимпочка была, отломилась только. Макс докладывает:
— Стенки сосуда три сантиметра толщиной, крышка тоже, имеет коническое сечение по срезу. Ощущение, что она просто приклеена. Чем-то неорганическим. Держит насмерть, надо резать.
— А что магема очистки?
— Не берет, она поверхностная.
Ладно, вырезали, крышка в стороне, на стол высыпаю содержимое «шкатулки».