Макс вводит в курс дела. Нам надо срочно ограбить кошачий приют, большой, в него свозят животных со всех окрестных городов. Обычная история, у города не нашлось средств на содержание бродячих животных. Приют ликвидируют под снос. Кошек усыпить.
Приют на окраине, но город разрастается, все дело в захвате земли, а новый приют строить не хотят. Вопрос всё ещё решается, но скорее всего будет решён не в пользу кошек. А нам что, приказ от Папы уже есть, вперёд. Выхожу из-под скрыта, ловлю такси, объясняю куда мне нужно. Достаю десятку — вези с ветерком.
Сажусь на заднее сиденье. Трогаемся с визгом покрышек и начинаем кружить по закоулкам, с заносами на поворотах и сбиванием стульев летних кафе. Видимо, фильм «Такси» был не на пустом месте снят. Марсельские таксисты они такие. Через пятнадцать минут тормозим возле ворот приюта. Даю водиле ещё двадцатку, молодец, повеселил. Тот интересуется, не поеду ли обратно.
— Нет, говорю, вали отсюда, здесь скоро будет жарко.
Ворота из оцинковки, сторожка. Прохожу насквозь, усыпляя вахтера. Внутри большого двора ряды сетчатых клеток под навесами, вонища. Две женщины курят неподалеку. Подзываю их и усадив на лавочку возле сторожки, отправляю в сон. Таак, что тут у нас. Порядка семисот особей. Начинаем изымать личный состав. Кошки и коты, разнообразные, ориенталы и бенгалы, простые Мурзики и есть даже девять сфинксов. Все белые, брашевые, один кот породистый серый канадец. Четыре кошки, две глубоко беременны и пять котов. По общему количеству котных кошек было три десятка. Ещё в конце сидело в отдельных клетках три болонки и два шпица. Всего семьсот девять кошек и пять собак. Удивляюсь большому количеству редких пород. На что Макс замечает, что это в России бенгалы и ориенталы редкие, а здесь — обычное дело.
Итого: у нас в кармане 1146 кошек и пять собак. Собрали всех, малое исцеление, очистка. Надо сказать, что здесь звери были накормлены и больных было не больше половины. За полтора часа справились с загрузкой.
— Макс, посмотри, что там вокруг приюта.
— Да уже пять минут как оцепили, подходить боятся. Уговаривают Жозефину.
— Она тоже здесь? Не ушла в монастыр.
— Да куда она уйдет, наркота адреналиновая.
Захожу в сторожку, сторож сладко храпит, сидя у стены. Макс продлевал сон ему и женщинам.
Достаю лист бумаги и фломастер. Пишу:
«Жозефине де Аллер от Призрака.
О моя дорогая Зизи, наша встреча была ошибкой.
Прощай навеки твой Микеле де Коста».
Такая вот классика, с пропущенной запятой. Достаю серьги с голубыми бриллиантами грушевидной огранки. Начинает душить жаба, но я говорю ей, какого чёрта, эти камни принадлежат этому миру, а у меня ещё есть. Кладу серьги на писульку.
Жози, устав пререкаться с коллегами, уже на полпути к сторожке, с белым платочком в руке.
Вырезаю конический лючок в полу и ухожу под землю, поставив лючок на место. Задерживаюсь, высунув глаз в сторожку. Она заходит, подняв руки, осматривает помещение и подходит к столу.
Читает записку, рассматривает серьги, бормочет:
— Да уж, Призрак фигню не подарит, китайскую принцессу обокрал, наверное. И зачем ему ракеты, лишние проблемы. Прячет серьги в кобуру от револьвера на бедре под пышной юбкой. Смотри ты, без оружия пришла. Складывает записку, пинает сторожа и выходит на улицу. Через пять минут оцепление расползается.
— Что дальше, Макс, здесь дела сделаны?
— Здесь все, нам надо выдвигаться в сторону Северного Кавказа. Телепорт в пещерах Кабардино-Балкарии. Координаты у меня есть.
Спрятал мантию остался в комбезе. Растопыриваю крылья, песня в путь.
Погода была пасмурная, влажно, но дождя пока не было. Нам надо было пролететь три тысячи километров. Решено было лететь не по прямой. Очень мне не хотелось идти над Черным морем. Почему-то. По берегу — пожалуйста, над центром моря — нет. Поэтому пока взяли курс Марсель — Рим. Шестьсот километров, если не дождь, то за час долетим.
За час и десять минут долетели, сели в заповеднике, недалеко от Рима. Прямо в лесу. Поставил стол стул, достал провиант, пообедал. Время два часа дня, сижу курю. Прокладываем маршрут.
Рим — Салоники, далеко, почти девятьсот км, а вот Рим — Тирана — нормально, шестьсот. Отдохнул ещё с полчаса и пошёл на взлет.
— Макс, а что у нас с запасом энергии, хватит телепорт активировать?
— Запас у нас почти девяносто процентов. Однозначно хватит на все. Пока долетим, будет за девяносто уже, так что прорвемся.
Долетели за час, однако усталость в руках увеличилась. Искупался в море, сварил кофе на артефакте, попил. Пошел пешком на прогулку. Макс гоняет энергию по рукам. Сели на какой-то дикий берег, поросший лесом, дорог нет, иду по лесу. Погода ясная, четыре часа вечера. До темноты три часа, решено рвануть в сторону Стамбула, насколько дури хватит, а там заночуем.
Дури хватило дотянуть до пролива, там сел среди скал на берегу Черного моря и приступил к ужину.
Потом сделал небольшую пещерку и завалился спать, устал, руки не поднимаются.
Утром выглянул на улицу, там шумел дождь.
— Хепи бёздей ту ю. Прогнусавил Макс.
Опа.
Совсем забыл. А вопрос конечно очень интересный. Пятое октября… А как мне считать день рождения, со дня вселения в это тело или в день рождения тела?
Расширяю пещеру, вставляю окно, ставлю стол, накрываю. Всего понемногу, по русскому обычаю, все что есть — все на стол. С днем рождения, долгих лет и все такое. Соточку водки, икра, закуриваю, начинаем рассуждать. Макс сказал, что лично он, Макс, на отдельный день рождения не претендует. И претендовать не может, так как эта неважная смешная мелочь, может вызвать дисбаланс в понятиях. Ну, за понятия. Накатываем ещё соточку. Срастание и взаимопроникновение каналов и структур практически завершено, так что я это он, а он это я и разговариваем как два отдельных собеседника мы по привычке и для удобства. Потому как разговаривать с обезличенными собственными мыслями — есть шизофрения. Человеку свойственно отделять как отдельную личность, того с кем он разговаривает. Ву компреме? Воспоминания о дне вселения в это тело у нас не очень радужные, так что не стоит лишний раз вспоминать. Ещё соточку, за упокой того меня. Значит мы приходим к чему? Правильно. Надо отмечать день рождения, как и положено пятого октября. И в том мире, и в этом, у нас одинаковый день рождения. Это хорошо. А девятнадцатое июля, мы будем чтить, как день памяти и поминовения безвременно ушедших.
За понимание двести. Бутылка кончилась, а слабо пустую бутылку на трех махах над морем запустить? Не, не получилось. Разлетелась в брызги и осела в море.
Закуриваю сигару. Смотрю на высокий прибой и дождь за окном.
Хорошо посидели. Окурок полетел в море, в голове наступила трезвая звенящая ясность, дождь прекратился. Тяжелые темные тучи уходили в сторону моря, волнение балла четыре. Прибираюсь в пещере, вынимаю окно, выходим. Расстояние до Батуми тысяча километров. Воздух насыщен влагой, максимальной скорости не наберешь. Однако за два часа добрались. Руки устали, но не так уж сильно, привычно, такая привычная тяжесть в мышцах. Приземляюсь на вершину ближайшей горы, здесь они ещё не высокие, но видно море, видно Кавказский Хребет. Над горами дождь, но удаляется на Каспий. Выглаживаю небольшую площадку, достаю стол, продолжаем отмечать. День рождения раз в году, а в этом мире может и последний раз. Отдыхаем часа два, затем Макс вызывает из памяти карту Северного Кавказа, летим искать речку Чегем, поближе к истокам. Нашли, вода чистая, ледяная, место глубокое, подпертое каменным обвалом, дальше там водопадик. Макс делает анализ воды, чистейшая. Опускаемся в водоем и начинаем набор. Почти час ушел, однако, набрали сто тонн. Теперь у нас триста тонн чистой воды. Вырезаю три камня из разных берегов
И складирую в пакет с надписью: «Земля-2 Кавказ Чегем». Летим дальше, Макс бормочет ругательства и рулит между гор. Наконец ЭМ сканер уверенно затарахтел. Красная искра. Это что-то новенькое. Или очень старенькое.
— Где-то здесь. Садимся вот на тот выступ. Там рядом щель.
Щель никуда не вела, это была неглубокая трещина в скале, но начинать свой путь откуда-то было нужно, поэтому запас в пять тонн камней нам в помощь. Сделав небольшой горизонтальный лаз, полностью забиваем его камнями. Опуститься надо прямо в центр горы на треть ниже подножия, путь наш извилист и постоянно перекрывается каменными пробками. Чисто случайно проваливаемся в коридор, один конец которого завален камнями и похоже они скреплены неким раствором. Включаю светодиодный фонарь. Нам в другую сторону. Подземный зал, куполовидный, шесть метров высотой, десять на десять метров. Освещаю фонарем, пыль, пустота.
На торцовой стене, той, что напротив выхода из коридора, приклеено кольцо.
Бублик из неизвестного металла, два с половиной метра в диаметре.
— Эгеге, грузовой портальчик. Целенький, накопители на месте, стабилизаторы на месте. Одинарный, такой портал ведет только в одно место, в свою копию на другой стороне. Если там копия цела, то на тестовом прогоне это станет понятно. А ну, давай дадим тестовый заряд.
Подхожу к порталу, трогаю металл. Холодный на ощупь, похоже на серебро. Крупные прозрачные камни вправлены в переплетения узоров. В пространстве кольца камень стены, никаких мерцающих пленок и прочей ереси. Просто большая рама от древнего зеркала приколочена к стене. А зеркало забыли вставить. Все тоже покрыто пылью. Макс быстренько очищает пыль щупом.
— Стань на метр от терминала, стой спокойно, тест прогоним.
Стою. Макс гонит энергию в портал. В прозрачных камнях загораются сиреневые искры.
По узорам, от камня к камню, с легким шелестом пробегает электрический разряд. То есть, он выглядит как электрический в обычном зрении. В магическом, весь узор и камни наливаются сиреневым свечением. Верхний камень загорается зеленым и мигает четыре раза.
— Нет, ты видел? Вот же прожорливый гад. Пять процентов энергии на тестовый запуск сожрал и отчитался, что для открытия минимального по времени прохода, надо ещё четыре раза по столько.