Армянское ущелье (это, действительно, громадное ущелье на краю Нового Афона).
Как хорошо было там отдыхать! Море прямо внизу, под домом. Ночные купания, светлячки в воде, прогулки в горы, по пастушьим тропам. На Афонской горе — знаменитый Новоафонский монастырь, а на Иверской, высоко-высоко — руины древней крепости. Туда вела серпантином тропа, ограждённая кое-где каменной стенкой, чтобы посетители не упали с крутого склона.
А как интересно было в Афонской пещере, громадной, прекрасно оборудованной для туристов, даже с рельсами, по которым бегали открытые вагончики!
«Как то давно, как то красиво!..»
А вот едем на озеро Рица по живописной горной дороге. Экскурсовод обращает наше внимание на местные достопримечательности. Вот прямо на дорогу по камням струятся потоки воды, и экскурсовод поясняет: «Этот источник, дарагие, называется — женские слёзы». А дальше видим подобную картину — по крутой скале стекает вода, но это уже только скупые струйки: «А это, дарагие, мужские слёзы».
В каком-то небольшом селении на рыночной площади наше внимание привлекает грузин с маленькой юркой обезьянкой. Грузин уговаривает молодую туристку взять Джюлю на руки. Та опасливо поглядывает на вёрткую обезьянку, но потом всё-таки соглашается, и обезьянка с уютом устраивается на её высокой груди. Грузин с грустью вздыхает: «Ах, зачем я не Джюля!». Думаю, полногрудая «туристка» — помощница грузина, а вся сценка — тщательно отрепетированный цирковой номер.
На Пасху мы вместе с хозяевами красили яйца. Армяне показали нам интересный способ, который может заинтересовать и наших хозяек. В капроновый чулок помещается белое яйцо с плотно прижатым к нему листиком кинзы. После кипячения в луковом отваре на яйце остаётся чёткий незакрашенный отпечаток листочка кинзы. Красиво.
Сохранилась фотография, где я с Ашотом и его братом Георгием сидим, отдыхая после окапывания яблонь в их саду 2-го мая. Когда мы уезжали, Ашот всегда, даже ночью, на машине провожал нас на вокзал, а его отец «венчал нас лаврами» — давал целый веник лаврового листа с дерева (с куста?), росшего на их участке. В «Российском энциклопедическом словаре» это растение определяется следующим образом: «ЛАВР — род вечнозеленых деревьев и кустарников». Разве так может быть? Что же это всё-таки — дерево или кустарник?
Один раз я был в Абхазии, в Гаграх один (Светлана уехала в Польшу на Международные курсы славистов). Гулял, купался, загорал. Общался только с важными павлинами в городском парке (хотелось отдохнуть от шумной Москвы), но в последние дни познакомился с двумя подругами — Камилёй Акбулатовой и Светланой Сиренко. Гуляли, играли в мой любимый пинг-понг. Одна игра была очень забавной. Светлана, сильный игрок (2-й разряд), проиграла молодому человеку, державшему ракетку — в зубах! Впрочем, это не так уж удивительно — он был кандидатом в мастера спорта по настольному теннису.
В Гаграх нас ждало небольшое приключение. Мы с Камилёй и Светланой втроём отправились по ущелью речки Цхверва. Тропа довольно сложная, многие и днём возвращались оттуда со ссадинами и ушибами, а мы, с большого ума, вышли уже к вечеру. Осенью на юге ночь падает неожиданно. И мы вдруг потеряли тропу и оказались в темноте на крутом склоне. Фонарика не было, и мы решили спуститься к руслу реки (она за лето пересохла) и по камням дойти до дому. Не тут-то было! Не прошли мы и сотню шагов, как встретили непреодолимую преграду — глубоченный пересохший водопад. Пора останавливаться на ночлег. Камни ещё хранили дневное тепло, но воздух уже прохладный, а наша одежда — футболки и шортики. К счастью, были с собой газеты. Оказывается, и они могут служить постельной принадлежностью («На безрыбьи и рак — рыба, на без-одеяльи и газета — одеяло»). Лежали, тесно прижавшись друг к другу. Бойкая Светлана Сиренко устроилась на самом тёплом месте — в серединке. Уют несколько портило то, что время от времени поблизости срывались камни, с грохотом катились вниз и падали на дно ущелья. Зато какое было счастье, когда наступил рассвет и мы по тропе (она оказалась совсем рядом!) под утренним солнышком отправились домой. Все опасности позади. И я снова вспомнил мудрые стихи моего товарища Кости Бабицкого: «Счастье — это спуск со взятой высоты». В пансионате, где отдыхали девушки, беспокоились за них, даже снарядили ночью спасательную экспедицию, но нас не нашли…
Польша
Я не раз ездил в Польшу не только в командировки (о них я уже рассказывал), но и в частном порядке, по приглашению нашей дочери Ольги и польских друзей — Ирэны Ижицкой, Ирэны и Анджея Гжыгорчиков. Анджей, мальчишкой, был партизаном, участвовал в Варшавском восстании 1944-го, рассказывал, как они после подавления восстания уходили из Варшавы по подземным канализационным ходам (Этот эпизод описывает Анджей Вайда в фильме «Канал»).
Особенно запомнилась последняя поездка в Польшу.
В мае 2016-го мы со Светланой приехали в Польшу по приглашению дочери Ольги и её католической «Общины Пресвятой Крови». Община не такая старая, как францисканцы или доминиканцы и не очень многочисленная, но интернациональная, есть отделения и в Польше, и в Германии, и в Австрии, и в Италии.
Мы жили с дочерью в посёлке Калей под Ченстоховой в доме Общины. Обстановка простая, но очень удобная и даже красивая. А в подвале дома отличный пинг-понговый стол. Мы со Светланой и Олей, а иногда и с братьями, молодыми монахами, играли в пинг-понг. Гуляли по нашему посёлку и по соседнему, со странным названием «Выдра» (это по-польски тоже название животного). По утрам делали зарядку на участке возле дома. Ёлочки, берёзки, кустики, травка. Читали с Олей вслух, как когда-то в её детстве. Она, настоятельница католического монастыря (!), с удовольствием слушала и сама читала стихи русских поэтов и пародии на них — «Парнас дыбом». На участке почему-то много (десятки) кротовых нор. Братья их закапывали. Я, добрая душа, спросил: «Где же кроты mieszkać (проживать) будут?» — «У соседей». Братья высаживали на участке молодые деревца. Я рассказал им анекдот:
[Разговор тёщи с зятем]:
— Какое маленькое деревцо ты высаживаешь, Джон!
— Когда Вы приедете в следующий раз, мы уже сможем сидеть в его тени!
Я спросил: «А вам не хочется пожелать нам того же самого?» — «Нет, нет! Что вы! Приезжайте почаще». В самом деле, все были очень внимательны к нам. Сёстры-монахини отлично водят машину и не раз возили нас в Ченстохову. И здесь, и в Кракове мы любовались готическими храмами. Друг Пушкина Пётр Чаадаев пишет в первом из «Философических писем»: «Всякое художественное произведение есть ораторская речь или проповедь… Лучшие католические проповеди — готические храмы и им суждено, может быть, возвратить в лоно Церкви толпы людей, от неё отлучившихся». А в другом письме он пишет, что эллинское зодчество, напротив, «привязано к земле и её утехам… Прекраснейший из греческих храмов не говорит нам о небе». Не раз были мы в знаменитом монастыре Jasna Gо́ra (Ясная Гора) — католической столице Польши, месте паломничества. Барокко, пышность и красота удивительная. Уже с XV в. в монастырь на Ясной Горе стекаются толпы паломников не только со всей Польши, но и из других стран Европы. Самое почитаемое сокровище Ясной Горы — большая (122 на 81 см) чудотворная икона Богоматери. Её даже в обыденном разговоре поляки часто упоминают, желая выразить удивление: O, Matka Boska Częstoсhowska!
История этой иконы захватывающе интересна. Создана она была в стародавние времена, по легенде — самим евангелистом Лукой. В 1430 г. монастырь на Ясной Горе был захвачен и разграблен протестантами-гуситами из Чехии, Моравии и Силезии. Они сорвали с алтаря икону, обобрали её, порезали саблями лик Мадонны и бросили на землю. Реставраторам иконы пришлось нелегко: доска была расколота на три части, на правой щеке лика Богородицы три шрама, а на шее — шесть. Обработка шрамов привела к тому, что лик Богородицы стал довольно тёмным. Поэтому её именуют иногда Czarna Madonna (Чёрная Мадонна).
В 1717 г. состоялась торжественная коронация иконы, однако в 1909 г. было украдено жемчужное одеяние иконы и две золотые короны от Папы Римского Клеменса XI. Уже на следующий год Папа Пий X подарил новые короны. В этой второй коронации приняло участие около 300 тысяч верующих.
Во время второго посещения Польши в 1982 г. Иоанн Павел II оставил в дар Ченстоховскому монастырю на Ясной Горе пояс от своей сутаны, простреленный и окровавленный во время покушения на него в Риме, на площади Святого Петра 13 мая 1981-го года.
День победы, 9 мая мы провели в Ченстохове. Побывали в музеях. В одном музее наше внимание привлекла картина с тремя ужасающими страшилищами. Оказалось, это картина Матейки — отклик на три раздела Польши (1772, 1793, 1795 гг.) тремя разбойниками — Россией, Пруссией и Австро-Венгрией. Погуляли по большому, прекрасному парку, отметили день победы над немцами, сидя в ресторанчике с немцем (!) — сопровождавшим нас отцом Каспаром. В Общине — сухой закон, но мне впервые за всё время дочка Оля, она же строгая Матка генеральна (настоятельница), разрешила бутылку польского (очень неплохого) пива. А на следующий день Каспар возил нас в Краков. Было очень интересно снова побывать в древней столице Польши, в Вавельском замке, замечательном Мариацком костёле.
11-го мая был 40-летний юбилей отца Каспара. По этому случаю я, с пенистым бокалом морса в руке, произнес тост-«экспромт»:
Ты немец, россиянин я,
Католик ты, я православный,
И предки, злобою горя,
Сходилися в борьбе неравной.
А ныне мы с тобой дружны
За трапезой и в час молитвы,
Одни нам схватки суждены:
Пинг-понг — вот наше поле битвы.
Желаем искренне тебе
Лет долгих, крепкого здоровья,
Успехов в избранном труде