озираясь, стал пробираться сквозь толпу к выходу.
«Господи, — с горечью подумал я, — а ведь этот человеквыполняет свои служебные обязанности. Это его работа, за которую ему платятденьги, и, вероятно, неплохие, учитывая нервные перегрузки, такие, как сегодня,и постыдность, мерзость такой работы... Ведь не может же он этого не сознавать!И как, должно быть, стыдно вот так, воровато озираясь, пробираться сквозь толпу,чувствуя на себе, пристальные, осуждающие взгляды! И самое противоестественноезаключается в том, что эти люди, к которым он пришел тайком, как злоумышленник,платят ему за его работу! Чудовищно и непостижимо!»
2 июля
Петр и Андрей возвели леса вокруг храма и начали ремонт. Импостоянно кто-нибудь помогал, не было дня, чтобы несколько человек добровольно,безвозмездно не трудились вместе с ними. Но с внешним ремонтом было все жепроще. А вот что делать внутри храма? Как восстановить фрески и недостающиеиконы в иконостасе? Для этого нужны мастера, иконописцы. Их нет. И я решил самвзяться за писание икон.
Когда-то я занимался иконописью, сначала в академии, а затемпод руководством замечательного искусствоведа и реставратора АдольфаНиколаевича Овчинникова. Недавно, предвидя такую ситуацию, я написал емуписьмо, и он прислал мне краски, материалы для грунтовки, кисти, в пространномпослании дал массу полезных советов.
Поскольку найти подходящие доски для иконостаса — делосовершенно немыслимое, я решил писать на древесностружечных плитах, которые мнераздобыли и порезали по нужным размерам Петр и Андрей.
И вот после окончания вечерней службы я устанавливаю хорошоотгрунтованную доску в Сергиевском приделе храма. Я один. Мерцают лампадки передиконами. Ярко освещена только доска, на которой должно возникнуть ПреображениеГосподне. Мучительный момент первого прикосновения к чистой доске. Все-такитворчество — не совсем человеческое дело. Иначе мы не испытывали бы безотчетноговнутреннего страха, инстинктивного сопротивления в этот момент, как передпрыжком в бездну. Нужно закрыть глаза и броситься в нее. Потом, я знаю поопыту, работа пойдет, хорошо или плохо — другое дело. Господи, помоги! Якасаюсь карандашом доски, провожу первую линию, вторую, размечая контурыфигур...
«По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна,брата его, и возвел их на гору высокую одних, и преобразился перед ними: ипросияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет. И вот,явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие. При сем Петр сказал Иисусу:Господи, хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну,и Моисею одну, И одну Илии. Когда он еще говорил, се, облако светлое осенилоих: и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в КоторомМое благоволение; Его слушайте. И, услышавши, ученики пали на лица свои и оченьиспугались. Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь.Возведши же очи свои, они никого не увидели, кроме Иисуса».
В сущности это все, что известно о Преображении Господнем.Свидетельство евангелиста Матфея можно дополнить немногими, но важными деталямииз Евангелия от Луки. Там говорится, что Иисус взошел на гору, чтобыпомолиться, то есть его целью была совместная молитва с самыми близкимиучениками, а не собеседование с Моисеем и Илией и не желание явить ученикам СвоюБожественную сущность. Таинственное явление пророков и Божественное Преображениеесть лишь следствие, результат сокровенной молитвы. Вот почему Он велелученикам никому не рассказывать об увиденном. И еще одна деталь. ЕвангелистЛука сообщает, что Петр и «бывшие с ним» были отягчены сном и, пробудившись,увидели славу Его и двух мужей, стоявших с Ним. Нужно ли понимать в буквальномсмысле, что ученики (все трое), утомленные молитвой, уснули, в то время какбодрствовал один Иисус, а потом вдруг одновременно пробудились? Или ихпробуждение явилось прорывом в иную реальность, в сверхреальность и, таким образом,молитва отверзла их очи, дав увидеть то, что в обычном состоянии сокрыто отвзора людей? Не потому ли исихасты, стремившиеся с помощью умного делания имолитвы сподобиться видения Божественного Фаворского света, так почитали Преображение?
Традиционно икона Преображения представляет тот момент, когдаученики слышат глас, глаголющий: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный...» В центре,на горе Фавор, в сиянии нетварного света, изображается Иисус, по одну егосторону — Моисей, по другую — Илия, а внизу — в экспрессивных позах —исполненные страха ученики.
Работая над иконой, я следовал установившемуся канону. Строгосохраняя традиционную композицию и стиль XIV века, я принципиально не желалвносить в икону что-то свое, индивидуальное, наоборот, в процессе работы мнехотелось преодолеть свою эгоистическую обособленность, «самость», выйти за еепределы. Ведь в этом весь смысл Преображения. С помощью живописных средств ястремился передать состояние прорыва к вечности и мистическую глубину света,которым просиял лик Христов на горе Фавор.
Каждый вечер, после службы, я уединялся в Сергиевском приделехрама и писал икону. Я не замечал, как бежало время. Иногда сзади меняслышались медленные, степенные шаги Василия. Он останавливался на почтительномрасстоянии от меня и неподвижно застывал, наблюдая за моей работой. Но вот раздаютсясеменящие шаги Гришки-алтарника. Он подходит ко мне и становится напротив,давая понять, что пора заканчивать — на улице светает, а мне утром служить.
Я кладу кисти и иду отдыхать, чтобы завтра, а вернее, ужесегодня опять вернуться в Сергиевский придел.
Работа продвигалась медленно. Я не мог и не хотел форсироватьее. Порой мне казалось, что икона получается. В эти минуты я испытывал необыкновенныйприлив сил и был счастлив. Но порой у меня опускались руки. Краски мне казалисьгрубыми, нечистыми. Разве можно этими жуткими красками (да простит меня добрейшийАдольф Николаевич!) передать тончайшую эфирную структуру, божественную чистотусвета Преображения?! Но тут же я с горечью констатировал: дело здесь не вкрасках. Не говорил ли глубоко почитаемый мною святой Григорий Нисский,проницательный богослов и тонкий ценитель искусства, что грубое и низкоеспособно служить для выражения духовного и возвышенного? При этом он приводилслова из Священного Писания, которые, взятые вне контекста, могут показатьсяприменительно к Богу откровенным богохульством, но в сочетании с другие.; даютвозможность глубже выразить таинственную сущность Божества, чем наборблагочестивых эпитетов. Значит, все дело во мне, в моей бесталанности, внеумении найти такие сочетания красок, материальных и грубых, с помощью которыхможно было бы запечатлеть тайну Фаворского света! Я никогда не переоценивал своихвозможностей ни в иконописи, ни во всем остальном. Но я знал, что талант— этоне только естественная предрасположенность человека к тому или иному родудеятельности, но и благодать Божия. Выходит, нет соизволения свыше на моюработу, что-то я делаю не так, чего-то недопонимаю. И вдруг меня пронзилапростая и до того очевидная мысль, что я растерялся и не мог взять в толк, почемуона раньше не пришла мне в голову. Ведь для того, чтобы запечатлеть Фаворскийсвет, недостаточно напрягать воображение, недостаточно умозрительных спекуляций— его нужно увидеть!
Я пришел к тому, с чего должен был начать, с чего начиналимои предшественники, устроители Сарской Преображенской обители, игумены Даниил,Филофей, Тихон, а в начале нашего века — старец Варнава. Ну разве это непарадокс? Я, основательно изучивший историю исихазма, написавший на эту темуцелую книгу, даже не предпринял попытки по-настоящему испробовать на себе методумной молитвы, практиковавшейся исихастами!
Теоретически все было ясно. Но на практике проблемы возниклис самого начала. Григорий Синаит рекомендует совершать умную молитву, сидя наседалище высотой в одну пядь. Сколько же пядь составляет в нашей десятичнойсистеме? До сих пор я не удосужился этого выяснить. Пришлось смотреть в словаре.Оказывается, пядь равна расстоянию между концами вытянутых большого иуказательного пальцев...
Следующая рекомендация Синаита: наклонить голову и устремитьвзгляд в центр живота. За это язвительный Варлаам прозвал исихастов «пуподушниками»,то есть имеющими душу в пупе, и на Западе несколько веков очень потешались по данномуповоду. Но насмешки, право же, неосновательны. Наклон головы должен усилитьприток крови в мозг и таким образом стимулировать его деятельность. И обращениевзгляда к солнечному сплетению, анатомическому и энергетическому центручеловека, несомненно, тоже имеет свой смысл, поскольку таким образом происходитконцентрация усилий на внутреннем самоуглублении, не говоря уже о том, что телов этом случае принимает эмбриональную позу, биологически максимальноприспособленную для изоляции от внешнего мира и обретения нами душевного равновесияи спокойствия — исихии.
Далее, говорит Григорий Синаит, необходимо постоянноповторять про себя слова Иисусовой молитвы, состоящей из одной короткой фразы:«Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного», и стремиться«кругами» направлять мысль вовнутрь своего «я», не давая ей отвлекаться иособенно избегая образных видений и бесплодных мечтаний. И вот, когда вынаучитесь концентрировать свою мысль и волю, свидетельствует он, вы сможетеовладеть колоссальной энергией, скрытой в вашем организме, и управлятьпроисходящими в нем процессами. Святые угодники, сотворяя из себя совершенногочеловека, настолько преуспевали в этом, что достигали внутреннего видения Богаи, более того, становились вместилищем Его, а тело их, пронизанное Божественнойэнергией, преображалось и становилось светозарным. Что же удивительного в том,что и после смерти святых их мощи остаются источником чудодейственной силы?
Итак, нужно «кругами» направлять мысль вовнутрь своего «я»,не давая ей отвлекаться. Но вот это-то и оказалось для меня самым трудным, недостижимым.Мысль вырывалась, легко проникая сквозь все возводимые мною преграды и заслоны;образы и видения, совсем неуместные, возникали передо мной, я их гнал, но они