На одном из таких кораблей, которые летают здесь, Он был вознесен на Небо иреанимирован. Образно выражаясь, можно сказать, что сейчас Он сидит «одеснуюОтца», но только образно выражаясь, потому что Бог — это мыслящая Себя безобразнаяэнергия, что, по-моему, не противоречит и вашей вере.
— Противоречит. Бог — не только энергия.
— Все понятно. Вы выносите Бога за рамки мира. Но Он весь вмире. Да, да, не возражайте. Вам пока еще не все открыто. Скоро вы убедитесь вмоей правоте.
Спорить с нею было бессмысленно.
Время от времени по одной или стайками на небе появлялисьлетающие звезды и, словно красуясь перед нами, выписывали замысловатые узоры.
— А ведь это не просто танцы, — сказала Лада. — Они посылаютнам знамения. Каждая фигура — круг, восьмерка, эллипс — имеет свой сокровенныйсмысл. Очень важно их сочетание. Они предвещают нам радость, боль, встречу ирасставание. А если вы вдруг увидите, — при этом Лада почему-то обратилась комне, — как летящие рядом четыре звезды резко разойдутся в разные стороны,образуя крест, знайте, это к Голгофе.
Ровно в двенадцать часов на небе появилась Альфа. Она быстроскользила по небосводу и вдруг замерла у нас над головой. От звезды упал наземлю луч. Светлое пятно скользнуло по острову, осветило нас и тут же пропало.Звезда устремилась вниз. У самой поверхности земли ее движение замедлилось, иона плавно приземлилась приблизительно в километре от нас. Вновь вспыхнулустремленный на нас луч и, словно убедившись, что мы на месте, погас.
Лада, впавшая в сомнамбулизм, с закрытыми глазами стоялаперед нами, как каменное изваяние. Руки ее были обращены к приземлившейсязвезде. Эта немая сцена продолжалась минуты три. Но вот Лада опустила руки исказала:
— На рассвете в четыре часа я должна совершить коррекцию осиЗемли.
— Коррекцию чего? — спросил я, не веря своим ушам.
— Оси Земли.
— Да как же вы будете делать это?
— Увидите. Коррекция будет совершена у вас на глазах. Атеперь мы должны покинуть святилище. Альфа просит нас удалиться. Мы мешаем ейработать. Ее излучение для нас опасно.
Мы направились вниз и, пробираясь сквозь заросли берез,спугнули колонию ворон. Сначала вскрикнула одна из них, а затем тысячи летающихтварей почти одновременно поднялись в воздух. Их отвратительный крик, шумкрыльев, треск ломающихся сучьев — все это взорвало ночную темноту и буквальнооглушило нас, оказавшихся словно в кромешном аду.
Колония угомонилась не скоро, когда мы уже были напочтительном расстоянии от вороньих гнездилищ. И тогда наступила какая-тонеземная, абсолютная, космическая тишина. Она вызывала жуть, и в то же время еестрашно было нарушить не только голосом, но и неосторожным движением. За горой,где опустилась звезда, временами вспыхивали сполохи холодного голубоватогосвета.
Взяв свой рюкзачок, Лада удалилась от нас. Вернулась она нескоро, уже на рассвете, одетая в длинный белый хитон. Сначала я решил, что этопросто ночная рубашка, однако, приглядевшись, увидел, что она расшита звездами,свастикой и какими-то непонятными знаками, возможно древними гиперборейскимиписьменами. Лада молча и торжественно прошествовала мимо нас. Наташапоклонилась ей. Вадим тоже слегка наклонил голову, и этот чуть заметный жестпривел меня в оцепенение, ибо я понял его настоящий скрытый смысл — то не былкуртуазный жест вежливости, но истинный акт отступничества.
Лада поднялась на вершину горы, не потревожив колонию ворон.Она стояла на фоне красновато-золотистой зари с воздетыми к небу руками. Также, наверно, три или четыре тысячи лет назад на эту же самую гору поднималисьжрицы исчезнувшего арийского племени, приветствуя восхождение солнца, а можетбыть и опускавшуюся сюда летающую звезду. Была ли это искусная имитациядревнего обряда, спектакль, в котором ведущая актриса настолько вошла в роль,что для нее стерлась грань между реальным и нереальным, или действительно намоих глазах совершалось мистическое языческое действо? В последнем случае Лададолжна была ясно осознавать, что подвижка оси Земли осуществляется мистерически,что это элемент религиозной драмы, в которой она сама выступает в ролимогущественной языческой богини. Либо... либо перед нами просто сумасшедшая.
Понимая всю абсурдность ситуации, я тем не менее время отвремени поглядывал на часы. Но вот и четыре ровно. Микроскопическая фигурка вбелом жреческом одеянии, стоящая на вершине горы, опускает руки. Ничего не произошло.Я не почувствовал никакого толчка, не услышал никакого звука, и мне сталостыдно, что вопреки рассудку я еще смотрел на часы и как будто ждал чего-то.
— Да, — сказал Вадим, — как плавно совершилась коррекция!
— Боже мой! — воскликнул я. — Что ты говоришь! Опомнись!Какая коррекция?!
— Вы ничего не почувствовали? — спокойно спросила Наташа ипожала плечами.
В этот момент с невообразимым шумом и криком в воздухподнялась туча ворон, а над нею пронеслась огромная звезда.
— А вот вороны отреагировали на коррекцию, — заметил Вадим, —умные птицы! Лада сошла с вершины горы. Она выглядела настолько уставшей, чтоеле держалась на ногах.
— Альфа подтвердила, что коррекция совершена с абсолютнойточностью, — сообщила она и тихо улыбнулась.
— Ты должна отдохнуть, — сказала Наташа.
— Мы все должны отдохнуть, — ответила Лада и, обратившись кнам с Вадимом, поведала, что на острове должны находиться стога сена, котороеАрий Михайлович заготавливает для своих коз, и что там можно поспать. Стогаоказались совсем рядом. Мы проделали в них норки и забрались в них.
Я заснул моментально, но сон был тяжелым и тревожным. Снилиськошмары: огромные черные птицы с острыми когтями и человеческими глазами.
Проснулся я уже после полудня. Где-то рядом раздавалисьголоса Вадима, Наташи и Лады. Они уже встали и готовили завтрак.
— А мы уже собирались будить вас, — весело воскликнула Лада,отдохнувшая и бодрая, вновь превратившаяся из языческой жрицы и даже скореебогини в обычную девушку в современном, весьма откровенном купальнике.
За завтраком мы шутили и смеялись. О ночных событиях никто необмолвился ни словом, но мы не забывали о них ни на миг. Поэтому, наверно, нашевеселье было каким-то экстатически-нервозным.
После завтрака мы отправились на экскурсию по острову ипрежде всего посетили место посадки Альфы, оставившей четкий круглый след ввиде полегшей и обожженной травы. Потом наши спутницы повели нас к пещере,которая, по их словам, представляла собой провал в бездну Земли. Вход в пещерубыл еле различим среди каменных глыб. Я хотел протиснуться в него, но Наташаменя остановила:
— Это рискованно. Там глубокий колодец и очень легко потерятьравновесие. Нисходящий энергетический поток засасывает, как в воронку. И в тоже время из недр Земли поднимаются дурманящие испарения. На глубине пятнадцатиметров мы обнаружили человеческие скелеты, в основном женские. Вероятно, здесьсовершались жертвоприношения. Нельзя исключать, что в этом месте жрицы, возбужденныеиспарениями, подобно дельфийским пифиям, изрекали волю богов.
Из пещеры веяло холодом и сыростью. Откуда-то из глубиныдоносилось журчание источника и неприятный гул, похожий на стоны жертв. Нездесь ли вход в преисподнюю, в подземное царство Аида? Не отсюда ли беретначало река забвения?
Мы еще долго бродили по острову. Новые впечатления наслаивалисьна ночные события, заволакивая их и возвращая нас к обыденной, земной ипривычной жизни с запутанными сплетениями человеческих отношений. Вобразовавшемся треугольнике — Наташа, Вадим и я — ситуация становилась всеболее непонятной и драматической. Мне казалось, что именно я пользуюсьнаибольшей благосклонностью Наташи, но она хочет сохранить это в тайне и потомутак демонстративно проявляет внимание к Вадиму. Тот, с самого начала ложнооценив эти знаки внимания, стал претендовать на большее. С другой стороны, и уменя в какой-то момент стали возникать подозрения: а не ведет ли Наташа двойнуюигру? Обмениваясь шутками и беседуя с Вадимом, она в то же время ни на миг невыпускала меня из виду и, когда я начинал приходить в уныние, взглядом, улыбкойили легким неожиданным прикосновением давала понять, что оснований для этогонет. Такое положение все больше и больше нервировало меня. Состояние блаженствас жесткой периодичностью сменялось отчаянием, и наоборот. Я как будто оказалсяна гигантских качелях, амплитуда колебаний которых угрожающе возрастала. Невыдержав этих жутких перепадов, я решился и, собрав в комок всю свою волю,перестал реагировать на Наташины взгляды, жесты, телодвижения, чувственныйголос и дразнящие прикосновения. Недоуменно понаблюдав за мной некоторое время,Наташа изменила тактику. Она также перестала обращать на меня внимание. Когромному удовлетворению Вадима, мы разделились на две пары. Он с Наташейшествовал впереди и, судя по его жестам, с упоением читал ей стихи. Мы с Ладойна почтительном расстоянии шли следом, порой совсем теряя их из виду.
От Лады не укрылись все эти драматические коллизии, но онауклонялась от разговоров на эту тему и вообще о Наташе, из чего я заключил, чтоих отношения тоже непросты. Но одно загадочное замечание она все-таки сделала.
— Наташа живет одним днем, — сказала Лада, — но этот день такмимолетен! Если бы она знала, что ждет ее завтра!
— А вы знаете это?
— К сожалению.
— И уверены, что это (я не спрашиваю что) произойдетнеизбежно, неумолимо и никто, даже Бог, не в состоянии предотвратить то, чтодолжно произойти?
Лада ответила не сразу, но твердо и не колеблясь:
— То, что должно произойти завтра, произойдет. Это отвечает иБожественному Промыслу, который вас ведет, Иоанне.
— Как? Как вы меня назвали?
— В Книге Бога ваше имя Иоанн.
— А ваше имя?
— Лада, Лато, богиня Лато.
— Простите, богиня, сколько же вам лет?
— Если говорить о моей нынешней биологической оболочке, тодвадцать два года. Вы, конечно, не верите в перевоплощение душ?
— Нет, не верю.
— И я не верила. Вернее, не думала об этом и не знала, что