Вероятно, оптимальным решением для меня было бы принятиемонашества и таким образом выход из цепи греховной наследственности. Но именноэтой возможности для меня и не существовало. Я была обречена оставаться в мирус парализованной волей и деформированной психикой. Я что-то делала и что-тоизрекала, подчиняясь заложенной в меня программе. Иногда бывали проблескисознания, но они тут же заглушались.
Вы знаете, отец Иоанн, когда живешь и работаешь взапрограммированных структурах, не замечаешь всего ужаса и греховности своегосуществования в них. Там все настолько обыденно, что и мысли об этом невозникает. Я проработала в таких структурах много лет и никого не убивала, неистязала, наоборот, стремилась принести людям хоть какую-то пользу. Не хочухвалить себя, но это я не допустила закрытия вашего храма, несмотря на всеусилия небезызвестного Валентина Кузьмича — на какие только хитрости он непускался! Так вот, вроде бы и винить меня не в чем... Ан нет! Когда оказалась упорога вечности, все предстало передо мной в ином свете. Оказывается, можноубивать, не убивая, истязать, не будучи по призванию палачом и полагая, чтоделаешь доброе дело.
Посмотрите, что я читаю в последнее время: отец Сергий Булгаков,протоиерей Георгий Флоровский, отец Александр Шмеман, ваши работы... Все это изспецхрана! Да, да, ваши труды тоже среди запрещенных книг! Не могу сказать, чтомне все понятно. Приемлю и верю в первичность духовного начала, в существованиеБога-Творца. Но вот богочеловечество Христа... Не проще, не естественнее былобы — простите меня, если говорю что-то не то, — признать Его божественнымпророком, человеком, наделенным исключительными нравственными достоинствами ипрозорливостью? Сложно понятие Троицы. Смущают меня и некоторые жития святых.Ну, в самом деле, как можно поверить? Человеку отрубают голову, а она тут жеприрастает, его бросают в кипящую смолу — а он выходит из нее как ни в чем небывало!
— Вы правы, в это трудно поверить. Средневековые жития святыхне лишены фольклорных элементов. Хотя... разве не большее чудо — сотворениемира? Понятие Троицы действительно является сложным, и не то что сложным —умонепостигаемым, парадоксальным, абсурдным! Как единица может быть равна трем?В нашем Евклидовом мире такое невозможно. Но в данном случае речь идет обИнобытии, где аксиомы Евклида не действуют. Это же касается и сущности Христа.Божественное Слово, Предвечный Разум и в то же время смертный человек,испытывающий голод и жажду, физические муки и духовные страдания! Совместимо лиэто? Разумеется, естественнее и проще признать Христа пророком, человеком,наделенным высокими нравственными достоинствами и прозорливостью, как высказали. Но это суждение еретиков, ведь всякая еретическая мысль отличаетсяудивительной односторонностью, прямолинейностью, плоскостью. Любая ересь, какуюбы мы ни взяли, есть попытка втиснуть Божественное Инобытие в прокрустово ложеэлементарной логики. Отрицать богочеловечество Христа — значит искоренять всюсуть христианского учения. В этом случае разом утрачивается все — и смысл нашейжизни, и прорыв к вечности, и торжество над смертью, и блаженство соединения сБогом. Остается несколько благих, но абстрактных, потерявших глубину ижизнеспособность нравственных постулатов. Божественные заповеди Христапревращаются в худосочную стоическую мораль.
— Охотно соглашаюсь, отец Иоанн. Простите меня за моирассуждения. Они свидетельствуют лишь о том, как мало я смыслю в христианскомучении. Конечно же мне нужно еще многому поучиться. Но времени осталось оченьмало. И в многознании ли дело? Ведь главное — я верю; не разбираясь вбогословских тонкостях, верю каждой частицей души и своей страждущей плоти. Яжажду покаяния, духовного исцеления. Хочу прожить последние дни свои в чистоте,со спокойной совестью. Помогите мне.
По возможности кратко, чтобы не утомлять больную, я рассказалей о таинстве крещения, а затем совершил его. Купелью послужила простаядеревянная бочка. Поскольку событие это происходило в день зачатия святойродительницы Богоматери, крещаемая получила благопристойное имя Анна.Восприемницей стала ее двоюродная сестра Мария.
Пока Анна сидела в кресле, накрытая пледом, я не осознавал доконца, в каком тяжелом состоянии она находится. Стоило ей, однако, подняться,как стало ясно, что дни ее действительно сочтены. Без посторонней помощи онауже не могла передвигаться. Тело ее высохло. Она была легкой, как ребенок.
— Видите, отец Иоанн, что со мной стало. Рабоnаюттолько мозг и сердце. Господь оставил их мне, чтобы я все обдумала, покаялась исделала выбор. Слава Богу, теперь он сделан! Сегодня у меня легкий и светлыйдень. Невыносимые боли оставили меня. Говорят, перед смертью человекустановится легче. Значит, мне недолго жить. Но я не боюсь смерти, всю жизньбоялась, а теперь не боюсь. Знаю, смерть не есть уход в небытие, а лишь переходк новой, высшей жизни.
Отец Иоанн, я обращаюсь к Вам с последней просьбой. Хочу,чтобы меня похоронили по православному обряду, не на «Новодевичьевке», где ужезаготовлено место, а рядом, среди крестов, и чтобы на моей могиле был крест инаписано было на нем не «Сталина Дмитриевна Овчарова», но просто: «Раба БожияАнна». Маше я дам все необходимые распоряжения. Она все выполнит точно. На нееможно положиться.
3 января 1986 г.
Анна умерла в канун Нового года. Ее двоюродная сестравоспользовалась сумятицей праздничных дней — сразу же после регистрации смертитело усопшей было перенесено в Преображенский собор. А в это время напротив,через площадь, полным ходом шли приготовления к траурной церемонии. Надцентральным порталом здания горсовета и горкома партии был водружен огромныйпортрет покойной в красно-черном обрамлении. Там же в актовом зале установилипомост для гроба, во все учреждения направили разнарядку на представителейтрудящихся. Когда все было готово и организаторы похорон с гробом, обитымкумачом, явились к дому покойной за ее телом, его там не оказалось. Сообщение отом, что усопшую отпевают в церкви, привело их в шоковое состояние. С пустымгробом они явились в горком, а поскольку представители трудящихся уже собралисьдля прощания, под звуки траурного марша его пришлось поставить на постамент вактовом зале. После этого начались совещания на высшем районном уровне иобсуждение скандальной ситуации с областными и московскими инстанциями.Наконец, было признано недопустимым совершение над усопшей религиозного обряда,было решено отобрать ее тело у похитителей, вернув его партии и трудящимся,которым оно по праву должно принадлежать. Принять такое мудрое решение вкороткий срок было невозможно. Вот почему организаторы похорон, явившиеся вхрам в сопровождении сотрудников безопасности, прокуратуры, милиции идружинников, тела там уже не обнаружили. Из собора они устремились на кладбище.Но и тут их ждала неудача. Тело усопшей было уже предано земле. Над свежимхолмиком был воздвигнут крест. Лаконичная надпись на нем: «Раба Божия Анна»повергла представителей власти в оцепенение. Производить эксгумацию тела безсанкции свыше они не решились. Трудно сказать, как в дальнейшем работала их мысль,но, видимо, элементарная логика привела отцов города к осознанию очевидногофакта, что «раба Божия Анна» — это уже не Сталина Дмитриевна Овчарова, дочьпрославленного чекиста и секретарь горкома партии по идеологии. Потому,наверно, они пришли к выводу, что не совершат подлога, если проведутпараллельное траурное мероприятие, не вступая в унизительную полемику спредставителями чуждой идеологии. На следующий день на Соборной площади прошелграндиозный митинг. Заманивать и сгонять на него население в этот раз не былонеобходимости. Слухи о том, что Сталина Дмитриевна была уже похоронена поддругим именем, взбудоражили город. Уверяли, что в тот момент, когда телоопускали в могилу, вырытую на «Новодевичьевке» рядом с монументом в честьнесгибаемого чекиста, гроб сорвался с веревок, его крышка отскочила и взорамизумленных могильщиков предстало лицо усатого мужчины восточного типа.
Сразу после завершения похорон, гимна Советского Союза иружейной пальбы толпа любопытных отправилась на соседнее кладбище, к скромноймогиле с крестом и надписью: «Раба Божия Анна».
14 января
Прошло Рождество Христово. Я совершил праздничную ночнуюслужбу. Храм был полон, как никогда, и это понятно: великий христианскийпраздник! С другой стороны, повышенный интерес к Церкви, и в частности к нашемухраму, возбудили похороны Анны. И дело тут не в простом любопытстве. Непочувствовал ли на этом примере народ, что «системка», выражаясь словамиархиепископа, «зашаталась» и что альтернативой умирающей идеологии может бытьтолько Православие? Это почувствовали, конечно, и мои враги. Крещения иотпевания Анны они мне не простят. Сейчас было бы глупо с их стороны что-либопредпринимать против меня. Санкции последуют позднее. Реакция, без сомнения,будет жесткой и даже жестокой. Вчера после службы ко мне подошел ВладиславЕфимович Турин со товарищи. «Святодуховцы», как их называет Георгий Петрович,изредка бывали у меня на службах, однако не исповедовались и не причащались. Наэтот раз Владислав Ефимович предложил мне посетить место, где они, по егословам, собираются для молитвы. Он отозвал меня в сторону и сказал:
— Отец Иоанн, вы нам нужны. Мы долго приглядывались к вамздесь, в храме, и, не скрою, информацию собирали — вы уж простите нас! И вотпришли к выводу: доверять можно.
— Ну, спасибо. Что же из этого следует?
— А вот что. Нам необходим духовный пастырь. Не от хорошейжизни мы ушли из мира. Не было иного выхода. О гонениях на Церковь нет смыслаговорить и об отступничестве иерархии тоже. Цари мирские и князья Церкви неучли только одного — молиться везде можно, а для настоящей молитвы и слов ненадо. Им это невдомек, но вы-то знаете силу умной молитвы! В общении с Богомможно обойтись и без посредников. Так-то вернее будет.
— Но ведь и в соблазн впасть, и в западню к дьяволу угодить такимобразом тоже можно. Недаром же отцы Церкви не советовали приступать к умному