«18 января 1866 года в городе Клину была задержана за кражу из вагона у юнкера Горожанского чемодана с вещами еврейка Симма Лейбово-Рубинштейн, назвавшаяся женой рекрута Машеуса Рубинштейна. По приговору указанной[49] палаты, состоявшемуся 12 сентября 1866 года, она присуждена к заключению в тюрьму на три месяца. Приговор остался неисполненным, так как обвиняемая, отданная на поруки еврею Линсону, успела скрыться и не была разыскана»[50].
«В том же году она под именем Суры-Шейндли Соломониак судилась уже в Петербурге за передачу чужого паспорта одному еврею, но дело было прекращено, а тем временем выяснилось участие Шейндли и Михеля Бренера в кражах на дачах госпожи Вуцко и у господина Левдина. В 1868 году Шейндли называется уже Вульферович-Школьник и вносит судебному следователю 4-го участка Москвы 300 рублей залога за еврея Абрама Бренера, который звался ложным именем и был обвинен в краже денег у купца Московского. Через год, т. е. в 1869 году, обвиняемую под именем Шейндли Бренер с обоими Бренерами задерживают в Киеве, признают за Суру Розенблад, приговаривают к полугоду тюрьмы за проживательство по чужому виду и оставляют в подозрении по обвинению в составлении с Бренерами шайки и в кражах у гг. Браткова и Кильчевскаго. Шейндли убегает из Киева. К этим же годам относятся ее действительные или фиктивные браки с Михелем Бренером и Михелем Блювштейном»[51].
Сонька специализировалась на четырех видах краж: карманных, в лавках, железнодорожных вагонах и в гостиницах. Чтобы не примелькаться и не попасться, она вместе со своей шайкой (в ее состав, среди прочих, входили ее мужья и любовники: Михель (Микеле, Михаил) Бренер, Михель Блювштейн и Вульф (Владимир) Бромберг по кличке «Кочубчик») постоянно меняла города и даже страны.
Рис. 10а и 10б. Шейндли Блювштейн, анфас и профиль. Фотографии канцелярии московского обер-полицмейстера, 1879 г[52].
Рис. 11. Микеле Блювштейн. Фотография канцелярии московского обер-полицмейстера, 1879 г[53].
Рис. 12. Вульф Бромберг. Фотография канцелярии московского обер-полицмейстера, 1879 г[54].
Рис. 13. Янкель Гольдштейн. Фотография канцелярии московского обер-полицмейстера, 1879 г[55].
Про кражи карманные и железнодорожные подробно рассказывает В. В. Ланге в книге «Преступный мир», повторяться не будем. Расскажем про лавки и гостиницы.
Несколько человек, якобы незнакомых друг с другом, почти одновременно заходили в лавку. Если лавка торговала тканями, каждый требовал показать ему сразу несколько отрезов, если ювелирными изделиями, просили на показ несколько колец или стопку бриллиантов. Приказчик, разрываясь между покупателями, не успевал заметить, что Сонька прятала отрезы в специально сшитые вокруг юбки мешки, а драгоценности засовывала в рот или под специально отрощенные длинные ногти. Совершив в конце концов покупки на незначительные суммы, шайка воров преспокойно покидала лавку.
Такие воровки назывались по-еврейски «шопен-фелершами», по-русски «городушницами»[56].
И опять легенда: как-то в одном из магазинов, желая осмотреть бриллианты в естественном освещении, Сонька подошла к окну. А когда вернулась к прилавку, приказчик заметил, что бриллиантов стало меньше. Он вызвал полицию, та обыскала Соньку, но бриллиантов не нашла – как в воду канули. Через несколько дней вошел покупатель, выбрал недорогое кольцо и вместе с ним попросил продать ему один из вазонов с цветами, стоящий у окна. Уж больно он ему приглянулся. Цену предложил хорошую, хозяин лавки с удовольствием согласился…Ну, вы уже поняли – Сонька спрятала бриллианты в вазон.
Кражи в гостиницах назывались в воровской среде по-еврейски «цирлих», а по-русски «на доброе утро», потому что всегда производились на заре[57].
По приезде в очередной город Сонька наводила справки, какая из гостиниц является лучшей, и являлась туда под благовидным предлогом (мол, ищет доктора или акушерку) на разведку. Внутри она знакомилась с системой коридоров и всеми входами и выходами. У гостиничной прислуги хорошо одетая красивая дама подозрений не вызывала. На следующий день ранним утром, когда постояльцы гостиницы еще спали, Сонька выходила на дело. Пробравшись через черный ход, она переобувалась в мягкие войлочные туфли, чтобы не шуметь, и отправлялась «зорить» – прохаживаясь по коридорам, осторожно толкала двери в номера – вдруг какую из них подвыпивший вчера постоялец не запер. Если же все двери оказывались закрытыми на ключ, Сонька пользовалась отмычками. Проникнув в номер, в котором сладко спал постоялец, Золотая Ручка обыскивала его одежду в поисках бумажника. Затем искала драгоценности и ценные вещи – обычно перед сном люди снимали с себя часы, кольца, цепи, булавки и складывали на комод. Забрав, что хотела, Сонька удалялась восвояси.
Конечно, бывали случаи, когда «фрайер»[58] неожиданно «торкался»[59]. В этих случаях Сонька пускала в ход свои женские чары – бросалась к постояльцу на шею с криком, что, мол, давно его любит и пренебрегла приличиями, чтобы поближе познакомиться. Редко кто отказывался от близости с прелестной незнакомкой… А после нее Сонька спокойно уходила – постояльцу после этакого свалившегося счастья и в голову не приходило проверить, на месте ли бумажник. Но иногда попадались фраера, которые не поддавались женским чарам. Тогда Соньке приходилось спасаться бегством – не зря же она изучала план здания. Ее отход от гостиницы обычно страховал кто-то из членов шайки.
Еще легенда про Соньку: «Она однажды проникла в номер гостиницы для совершения кражи «на доброе утро» и увидела странную картину. На диване спал одетый с истомленным лицом молодой человек, а на столе, на котором догорала свеча, лежали заряженный револьвер и несколько приготовленных к отправке писем с надписями: полицеймейстеру, хозяину гостиницы, прокурору и т. д. Один конверт оказался незапечатанным, и заинтересованная воровка достала из него исписанный листок почтовой бумаги и прочла письмо, как оказалось, адресованное к матери молодого человека. Из этого полного отчаяния писания Сонька узнала, что молодой человек растратил 300 рублей казенных денег, посланных им разновременно к своей матери для лечения своей любимой сестры, больной чахоткой. По-видимому, мать снова просила денег, так как молодой человек, сознаваясь в растрате, извещал мать, что помогать больше не может, и просил прощения, объявляя, что ему грозят суд и бесчестье, вследствие чего он предпочитает смерть, и что при чтении ею этого письма его уже не будет в живых. По-видимому, это письмо произвело большое впечатление на Соньку, так как она вынула имевшиеся при ней 500 рублей, положила на стол и тихо вышла из комнаты».[60]
Считается, что Сонька была неуловимой. Но это не так. Ее ловили часто, но до поры до времени ей везло…
«В конце 1869 года обвиняемая под именем Соломонейки Шейндли крадет кошелек с деньгами в Москве в гостинице «Александрия» у помещика Нарова. На другой день ее задерживают, но при переводах из части в часть под конвоем «мушкетера» она успевает скрыться. В начале 1870 года она под именем Шейндли Бренер привлекается к следствию в Петербурге за кражу значительной суммы денег у прусского подданного Эвертсбуша в гостинице Клея, но Шейндли убегает из приемной Литейной части и оставляет по себе ту память, что во время обыска у нее нашли под рубахой часы с цепочкой, на руке кольцо с бриллиантами камнями вниз, а за чулком 1000 рублей. Вместе с тем обнаруживается, что месяцем раньше она, нe будучи пойманной, украла 600 рублей из номера инженера-полковника Статковского в гостинице «Демут».[61]
После этаких неудач Сонька (неизвестно, с шайкой или без) решает попытать счастье за границей. Но и там фортуна ей не благоволит.
«В 1871 году лейпцигская полиция рекомендовала ее надзору местного русского nocoльства, в апреле 1872 года Блювштейн была заподозрена в краже из меблированных лейпцигских комнат, а 1 июня того же года Шейндли была задержана в Вене с известным вором Вейнингером и заподозрена в краже драгоценных вещей. За необнаружением потерпевших, венский суд приостановил следствие, арестовал вещи, а саму Шейндли обязал подпиской о невыезде, но она скрылась, бросив вещи на произвол судьбы (вещей этих… было на несколько тысяч, кроме того, Блювштейн заложила в венской ссудной кассе 4 бриллианта, 1 диадему, 4 браслета с бриллиантами, 16 ниток жемчуга, 5 столовых серебряных ложек, 7 колец и пр., и пр.)».[62]
Убежав из Вены, Сонька объявляется в Харькове – в конце 1872 года слушается дело по обвинению ее в краже вещей у дворянки Борткевич из меблированных комнат. Схема та же – «на доброе утро». Однако улик недостаточно, и Сонька оправдана.
После этого она переселяется в Москву. Наученная горьким опытом, Сонька, страхуя себя и шайку, платит дань полиции и в 1874 году ни в каких преступлениях ее не обвиняли.
Сгубила ее жадность. 10 февраля 1875 года Сонька совершила кражу драгоценных вещей на сумму более 4000 рублей в номере госпожи Тюменевой в гостинице «Париж». На «шухере» в тот день стоял Хуне (Янкель) Гольдштейн, которого она отблагодарила 50 рублями и золотым кольцом. Случайно узнав об общей стоимости похищенного, Гольдштейн публично в обществе знакомых воров возмутился тем, что Сонька его обманула. Среди его собеседников был осведомитель. «Полицейская крыша» потребовала за «закрытие вопроса» дополнительных денег, но Золотая Ручка платить отказалась