[84]. Но, как мы уже рассказывали, 30 июня 1886 года из смоленского тюремного замка ей помог сбежать надзиратель Михайлов. Вместе с ним на лошадях они добрались до Витебска, где на поезде Орловско-Витебской железной дороги отправились в Динабург[85]. Там они раздобыли фальшивые документы: Сонька стала солдатской вдовой Еленой Петровой, Михайлов – крестьянином Савелием Евстигнеевым. Они съездили «пощипать» фрайеров за границу, потом поуркаганили в Петербурге, а оттуда решили прокатиться в Нижний Новгород на знаменитую ярмарку. Там карманным ворам всегда было чем поживиться. Вечером 6 октября Сонька отужинала в ресторане Шульмана на Александровской улице, но при выходе из заведения была задержана помощником полицмейстера Нижнего Новгорода Косткиным. Через час на железнодорожном вокзале Косткин арестовал и Михайлова[86]. Задержания были не случайными. «Сладкую парочку» выдал судебным властям четырежды судимый Михаил Герман по кличке Германец[87]: «Я имею сведения по поводу Соньки Золотой Ручки, которую лично знаю… Я в полной уверенности, что с теми основными козырями, что у меня есть, мы должны будем иметь ее в руках… Конечно, в письме нельзя всего описать и будет теряться время… На Нижегородской ярмарке можно вполне надеяться ее задержать».[88]
А теперь самая известная и самая изящная легенда про Соньку. Мол, в 1883 году (напомним, что в конце 1882 года Сонька только-только приехала в Лужки на Нижней Тугуске) она пришла в Одессе на прием к известному психиатру и заявила, что ее муж сошел с ума: мол, буквально помешан на драгоценностях. И попросила разрешения привести его на консультацию и при необходимости госпитализировать. Затем Сонька явилась к известному одесскому ювелиру Карлу фон Мелю, представилась женой психиатра, выбрала кольца и брошь с бриллиантами, сказав, что заплатить за них не может, так как все деньги у мужа, и попросила принести драгоценности домой, указав адрес того самого психиатра. Когда Карл фон Мель явился в дом психиатра, мошенница забрала драгоценности и попросила ювелира зайти в кабинет «мужа», а затем скрылась. Требовавшего оплаты ювелира сочли сумасшедшим, скрутили и отвезли в психлечебницу.
Историю эту впервые поведал тот самый репортер «Одесской почты» Ратмир. Карл фон Мель к тому времени уже был в мире ином, за честь дядюшки вступился его племянник В. В. Мель, который выяснил и сообщил В. В. фон Ланге, что Ратмир эту историю позаимствовал из уголовной хроники Лондона[89].
Еще пару слов про легенды. Уже на процессе 1880 года отмечалось, что Сонька Золотая Ручка – это не только Софья Блювштейн. За Ручку выдавали себя (и совершали аналогичные преступления) сразу несколько преступниц. И даже после смерти настоящей Соньки ее клоны продолжали воровать, тем самым поддерживая миф, что ловкая и умная Золотая Ручка чудом избежала каторги и умерла чуть ли не после смерти Сталина…
3 января 1887 года Блювштейн прибыла в арестантском вагоне в Петербург. На Николаевском вокзале ее встречала толпа любопытных. «Одета она была в костюм каторжной арестантки, т. е. серого арестантского сукна армяк с двумя бубновыми желтого цвета тузами на спине. На ногах у нее были коты[90] вместо башмаков, а на голове белый платок, которым она слегка прикрылась…Что в особенности поражает в ней – это ее прелестные голубые глаза, составляющие, как известно, большую редкость у брюнеток, а Золотая Ручка – сильная брюнетка. На вокзале ее ждал особый конвой в составе 6 нижних чинов петербургской конвойной команды при штабс-капитане Квицинском, который с вокзала повел ее пешком по городу в дом предварительного заключения, за ними толпой повалил народ»[91].
21 июля того же года начался путь Соньки из Петербурга на Сахалин. Сперва опять же на поезде Соньку перевезли в Москву, где у нее состоялось свидание с дочерьми[92]. Из Москвы по железной дороге ее перевезли в Одессу, где в первых числах августа вместе с другими каторжниками погрузили на пароход «Ярославль».
Уже упомянутый газетчик Ратмир утверждал, что провожать Соньку на каторгу пришла вся Одесса во главе с градоначальником П. А. Зеленым, которого сопровождали начальник порта В. П. Перелешин и полицмейстер Я. П. Бунин. Последний даже пожелал Золотой Ручке успешного пути. Прикинувшись растроганной, Сонька заявила, что хочет отблагодарить полицмейстера и протянула ему золотые часы. Бунин с ужасом признал в них собственные – Золотая Ручка умудрилась их стащить во время короткого разговора. Под хохот каторжников и матросов смущенное начальство поспешило ретироваться.
Эту байку опроверг В. В. Ланге, который по служебной надобности (ловил на пристани карманников) «провожал» Соньку: «Всё это полнейший вымысел. Градоначальник Зеленый и полицмейстер Бунин при отъезде Золотой Ручки на пароходе «Ярославль» и даже в порту совершенно не были, а поэтому тот, сочиненный г. Ратмиром случай похищения часов у Бунина не мог иметь места».[93]
Через три месяца, обогнув полмира, плавучая тюрьма приплыла на Сахалин. Там по приговору суда за два побега Блювштейн должна была получить 40 ударов плетьми. Но перед отправлением в Одессу из Москвы она подала прошение об избавлении ее от этого наказания по болезни. Главное тюремное управление распорядилось по прибытии Соньки на Сахалин подвергнуть ее медицинскому осмотру, который выявил… беременность. Наказание плетьми отменили[94]. И хотя беременность вскоре сама собой «рассосалась», решение уже было принято и пороть Соньку не стали.
Женщин-каторжниц селили вне тюрьмы – местом жительства Соньки был определен пост Александровский Тымовского округа[95]. И каторжники, и начальство поначалу относились к ней с большим уважением. Но сразу же по прибытии в октябре 1887 года Сонька рискнула бежать, но была быстро поймана. Наказывать плетьми (за попытку побега было положено 10 ударов) ее не стали опять же из-за мнимой беременности.
Считается, что Сонька на Сахалине снова организовала шайку, и эта шайка 13 ноября 1888 года убила и ограбила лавочника Никитина, а 20 мая 1889 года ограбила Лейбу и Симу Юрковских, которые промышляли нелегальной торговлей водкой. Исполнители были задержаны, Соньку они не выдали[96].
В мае 1891 года она бежит снова, на этот раз с сожителем Богдановым (он был вдвое ее моложе и, говорят, Соньку часто покалачивал), которого и подбила на побег. Ее опять прощают (а может быть, ей удалось откупиться).
В том же 1891 году на Сахалин прибывает зять Соньки Рувим Лейбович (приняв православие, стал Александром Васильевичем) Шнидельман. Промышлял зятек железнодорожными кражами как в России, так и за границей. Был пойман и приговорен к 10 годам каторжных работ. Жена его, Сура-Ривка, за мужем на каторгу не последовала[97].
Но Соньке было тогда не до зятя. Через месяц после поимки она снова бежит. И ее опять ловят. Тут-то терпение тюремного начальства и лопнуло. Сонька получила 20 ударов плетьми и ее на 2 года и 8 месяцев заковали в кандалы. По-видимому, эти наказания, подействовали: бежать она больше не пыталась, кражи и грабежи не организовывала. Вместе с Богдановым они открыли квасную лавку, построили рядом для привлечения публики карусель, наняли музыкантов, устраивали представления и танцы. Администрация острова прекрасно знала, что основной доход у Соньки от нелегальной продажи водки, но поймать за руку так и не смогла (скорей всего, Золотая Ручка просто платила кому следует).
В 1898 году истек ее каторжный срок, и Блювштейн предприняла попытку перебраться на материк. Год прожила в Имане[98], но потом вернулась на Сахалин. Вероятно, из-за материальных трудностей. На «мертвом острове» у нее с Богдановым был налаженный бизнес, а в Имане дело не пошло – местное население было настроено к ней враждебно из-за того, что дом Соньки стал пристанищем бродяг и воров. Воровать же сама Блювштейн уже не могла – после ношения кандалов руки ее ослабли и стали сохнуть[99]. Да и внешне она была совершенно непохожа на обольстительную даму, сводившую мужчин с ума с первого взгляда. Вот как описал ее журналист Дорошевич в 1897 году: «Навстречу мне вышла маленькая старушка с нарумяненным, сморщенным как печеное яблоко лицом, в ажурных чулках, в стареньком капоре (?), с претензиями на кокетство, с завитыми крашеными волосами».[100]
Рис. 14б. Сонька Золотая Ручка на каторге, заковывание её в кандалы. Постановочное фото 1897 г.[101].
В том же 1899 году Сонька приняла православие:
«Подписка.
Я, я нижеподписавшаяся, крестьянка из ссыльных Тымовскаго округа на о. Сахалин Шендель Блювштейн, еврейского вероисповедания, сим изъявляю решительное намерение присоединиться к православной кафолической Восточной церкви и обещаюсь пребывать в послушании ея всегда неизменно. 1899 года 10 июля.
Показание.
Тысяча восемьсот девяносто девятого года июля 10 дня, нижеподписавшаяся крестьянка из ссыльных Тымовского округа на о. Сахалин Шендель Блювштейн: даю сие показание в нижеследующем: родилась я в городе Варшава от родителей-мещан Лейбы Солмоняк и матери Раввы Леонтьевой иудейского вероисповедания, которых в настоящее время нет в живых. От роду имею 48 лет. До ссылки на Сахалин имела законного мужа Михаила Яковлева Блювштейна, которого тоже в живых нет, от него имею двух дочерей Софью, 24 лет, и Антонину