И вот после столь долгого и бесполезного мыканья по разным местам я однажды возвращался из губернского города X. домой в село О. Было 11 часов ночи, когда я приехал на станцию М-чик[138], от которой до села О. нужно было проехать по грунтовому пути около десяти верст лесом и полем. На станции извозчиков не было, а была лишь одна пара лошадок, запряженная в тарантас, на которых приехал из хутора Р. за своим хозяином В. ямщик-мальчуган лет четырнадцати. Землевладелец В. почему-то не приехал из города, и лошади должны были вернуться в хутор порожняком. Хутор Р. лежал по дороге на село О., и я попросил ямщика довести меня до села О. Ямщик с радостью согласился, так как боялся ехать лесом один.
На дворе стояла глубокая осень, моросил дождик, и было страшно темно. Лошади шли шагом, осторожно ступая по глубоким, наполненным жидкой грязью колеям.
– А что, господин урядник, у вас револьвер есть? – спросил у меня мальчуган.
– Есть. А тебе зачем это?
– Страшно, господин урядник. Ведь тех воров, которые обокрали церковь в селе В. и которых вы теперь разыскиваете, мой хозяин В. видел накануне кражи в этом же лесу. Хозяин рассказывал, – продолжал мальчик, – что их было два человека: один в серой ченарке[139], а один в желтой, один высокий, красивый лицом, молодой, а другой низкий, плотный, с черными усами и смуглым лицом. В руках у этих людей была желтая сумочка, чем-то наполненная. Хозяин тогда возвращался со станции домой вечером пешком и, идя напрямик глухой лесной дорожкой, наткнулся на этих людей, стоявших за кустами; они ему показались подозрительными, и один из них спросил у хозяина, как пройти на село В. и далеко ли это село. Хозяин показал неизвестным дорогу и сообщил им, что село это в трех верстах. Рассказывал же хозяин о встрече с этими людьми после того, как узнал о краже из церкви в селе В., которая, как оказалось, была совершена в ту же ночь.
Сообщенные наивным мальчиком сведения воскресили во мне надежду на успех, и на следующий день утром рано я уже был у землевладельца В., просил его объяснить мне подробно о встрече его с описанными выше людьми.
В. сперва казался очень недовольным и изрядно выбранил мальчугана за его болтливость.
– Правду сказать, мне очень не хотелось тягаться по судам, – сказал В., – но теперь, видно, уже не вывернуться от суда.
В. рассказал приблизительно все то, что сообщил уже мне мальчик.
– Черты лиц обоих мужчин хорошо запечатлелись в моей памяти, и я их всегда узнаю, – добавил В.
Я перебрал в своей памяти всех подозрительных лиц, но никто из них не подходил под приметы людей, описанных В., и я не знал, куда мне броситься на поиски их.
В таких случаях чины полиции обыкновенно прибегают к помощи людей, уже отбывавших тюремное наказание, знакомых с преступным миром. Способ этот я не одобрял, так как многие из таких лиц водят нашего брата за нос, обещая помощь лишь на словах.
Однако желание дознать, кто такие описанные неизвестные мужчины и где их можно найти, заставило меня обратиться к вышеприведенному способу.
Среди лиц, отбывавших тюремное наказание за кражи, в моем участке проживал некий Гришка, недавно освобожденный из тюрьмы. Я решил обратиться за содействием к Гришке, ловкому, пронырливому воришке. Но мне не хотелось сказать ему откровенно, в чем дело, и, так как Гришка занимался портняжеством, то я, пригласив его к себе, достал старый мундир свой и просил его перелицевать, не делая никакого намека на интересующее меня дело. Гришка в это время был навеселе и первый спросил у меня:
– Ну, что же, не разыскали церковных воров?
– Нет, – с грустью ответил я.
– А меня вы не подозреваете?
– Тоже нет.
Я заметил, что Гришка хочет что-то сообщить мне по этому поводу, но старался быть равнодушным к его любопытству, отвечая на его вопросы лаконическим «нет».
Но Гришка не унимался:
– Хотите найти воров?
– Да, хочу, но не могу, – ответил я.
– Спросите у вышедшего из тюрьмы на прошлой неделе Золотухи, – сказал Гришка мне, – он знает, кто ограбил церкви.
Вора Золотуху я хорошо знал, так как он моим дознанием был изобличен в краже крестьянского платья из амбара, за что был судим и отбыл тюремное наказание.
– Да, но где же найти Золотуху, да и согласится ли он помочь мне в этом деле?
– Золотуха находится в лесу А-ва на рубке дров. Поезжайте к нему, и хотя он сердит на вас за прежнее, но вы постарайтесь склонить его на свою сторону обещанием награды и, если можно, угостите его водочкой. И Золотуха все расскажет вам, – сказал Гришка.
Я не особенно доверял словам Гришки, но, подстрекаемый любопытством, решил поехать на лесной сруб А-ва к Золотухе, отстоявший в 40 верстах от моей квартиры. Захватив с собою бутылку водки, хлеб и пару копченых сельдей, я отправился в дорогу. Долго мне пришлось тащиться на тощих лошаденках, еле-еле передвигавших ноги по вязкой грязи. На дворе было сыро и холодно. К вечеру я добрался до лесной конторы, ютившейся на оголенном от вековых дубов шпиле, заваленном бревнами и дровами. В конторе я застал приказчика-еврея, назвал ему себя и просил разрешить мне поговорить наедине в конторе с рабочим Золотухой. Золотуху скоро разыскали где-то на срубе, и он явился ко мне в мокрой от дождя простой крестьянской свите, пропитанный запахом дуба и лесных грибов.
Золотуха, 30-летний тогда мужчина, высокого роста, плотного телосложения, выглядел богатырем. Узнав меня с первого взгляда, Золотуха злобно спросил, чего мне от него нужно:
– Вам, видно, мало того, что я напрасно отсидел полтора года в тюрьме, благодаря вашей милости, – сказал Золотуха.
– Ну, не сердись, Золотуха. На этот раз к тебе никакого дела не имею, а просто, проезжая около, случайно узнал, что ты здесь работаешь, и мне приятно было видеть тебя за работой как честного труженика, а не как вора. Хочешь закусить? – любезно предложил я ему.
Мы оставались лишь вдвоем с Золотухой в теплой комнате конторы, и я, не дожидаясь ответа Золотухи, достал узелок, вынул оттуда водку и закуску и повторил просьбу закусить со мною.
– Ох, неспроста это вы приехали ко мне, – недоверчиво сказал Золотуха и присел к столу.
Опорожнив несколько рюмок, Золотуха стал словоохотливей и полюбопытствовал, зачем я приехал к нему. Я пошел на откровенность и просил Золотуху указать мне церковных воров.
– Да, я знаю, кто ограбил церкви, и знаю вот почему…
Золотуха рассказал мне, что вскоре по выходе из тюрьмы он, шатаясь в губернском городе X., сошелся с двумя неизвестными, одного из которых зовут «Иван из-за бугра», т. е. бежавший из Сибири, а другого зовут Федькой. Последний бежал из тюрьмы. Оба они ловкие воры и, сойдясь с ним, приглашали его на кражи из церквей, но он не согласился. Вскоре после этого были ограблены церкви в селах В. и А-евне, и Золотуха догадался, кто были грабители.
Мне хотелось убедиться, точно ли знает Золотуха церковных грабителей, и с этой целью я стал расспрашивать у него приметы их. Оказалось, что «Иван из-за бугра» и Федька были те самые люди, о которых говорил землевладелец В. Не было сомнения в том, что церкви ограблены ими.
Оставалось разыскать этих воров.
– Помоги мне, Золотуха, найти церковных воров, и я отблагодарю тебя, – предложил я Золотухе.
– Ладно, но для этого нужно ехать в Харьков.
Усевшись на тарантасик, мы с Золотухой направились к ближайшей железнодорожной станции, дружески беседуя. По дороге я завернул к своему товарищу-уряднику и при его помощи достал пиджачную пару, ченарку и картуз, довольно поношенные, в которые и переоделся, по совету Золотухи.
Приехав в Харьков утром, мы с Золотухой наняли небольшой номер в одной из грязных гостиниц, чтобы соснуть немного и быть бодрыми в предстоящую ночь. Золотуха лег на полу, а я на грязной кроватке. Но, невзирая на то, что я занял более удобную постель, я уснуть не мог, тогда как Золотуха мгновенно уснул, оглашая комнату богатырским храпом.
Рис. 20. Форма обмундирования околоточного надзирателя. Образцовый рисунок, 1884 г.[140]
С наступлением сумерек мы уже бродили по гостиницам; причем я во всем следовал указаниям Золотухи – войдя в гостиницу, я обыкновенно садился за отдельным столиком, требовал чай и пил его, или, вернее, показывал вид, что пью до тех пор, пока Золотуха, шнырявший по гостинице и переговаривавшийся с неизвестными подозрительного вида лицами, давал мне условный знак уходить. На улице ко мне подходил Золотуха, объяснял, что разыскиваемых здесь нет, и мы направлялись в другую гостиницу.
Мы обходили таким образом несколько известного сорта гостиниц, но безрезультатно. Между тем время было уже около 12 часов ночи, и я стал сомневаться в искренности Золотухи.
Наконец, мы зашли в гостиницу Коняхина. Эта гостиница была переполнена публикой. На эстраде струнный оркестр играл какой-то вальс. Почти все столы были заняты, и я с трудом нашел свободное место. Я потребовал бутылку пива и стал рассматривать шумевшую, точно пчелы в улье, публику.
Я увидел, что мой сотрудник Золотуха присел около одного из столиков, за которым сидели трое мужчин и одна женщина; все они были уже изрядно выпивши. На столе стояли бутылки с выпивкой и закуски. Золотуха, как видно, был хорошо знаком с этими людьми, и они стали угощать его. Двое из мужчин по наружности были очень похожи на разыскиваемых злоумышленников, но оба они были одеты в довольно приличные пиджачные костюмы. Оставив на занимаемом стуле шапку и свиту свою, Золотуха направился к выходу во двор, сделав условный знак, чтобы я следовал за ним. Во дворе Золотуха сообщил мне, что в числе его компании и есть те самые грабители, которых мы разыскиваем. Третий мужчина – приемщик краденого, а женщина – Мотька[141], любовница Федьки. Оба грабителя и любовница Федьки, Мотька, занимают одну общую квартиру, где-то на окраине города, и туда и собираются скоро уехать.