Председатель:
– Что вы, Ивин, можете сказать в свое оправдание?
Вдумчивый тихий Ивин сказал:
– Считаю себя главным виновником. Я начал шутить по поводу подделки бумажек и дошутились. Вышло так, что мы друг друга губили. Филоненко – мой друг, бывал у меня в свободные дни и привел своего родственника Шаповалова, говорливого веселого парня. Он парикмахер, всегда с господами, и может поговорить. Как-то он принес газету, в которой была описана выставка граверного дела в немецком городе и расхваливалась подделанная русская сторублевка. Тамошняя полиция запретила показывать ту бумажку, уничтожила ее и разбила граверный камень. Филоненко сказал, что, не хвастаясь, он тоже может сделать такие кредитки не хуже и что труднее всего найти подходящую бумагу и краски. Вот тут-то дьявол попутал наши бараньи мозги. Захотелось разбогатеть. Загубил жену и детей. Сам пропал и вот этих людей погубил. Был у меня достаток. Жил хозяином и имел слесарную мастерскую, честно работал, люди верили, да вот натворил горя.
Филоненко, задыхаясь, сказал, что его граверное искусство и хвастовство погубили всех. И никому не нужно было все это. Но потеряли головы, прямо осатанели.
– Ну да мне недолго осталось страдать. Скоро уйду. Дам ответ богу, а вот их всех жалко. Не могу считать, что сделал большой вред государству и людям. Обманутым людям я заплачу, их немного, у меня есть сбережения, а вот страшно за этих людей, которых погубил. За них страдаю, жалко их.
Шаповалов рассказал, как он познакомился с Ивиным и как начался разговор о подделке билетов:
– Когда я пришел недели через две к Ивину после первого разговора, то он сказал: «Вы там чекрыжете головы и скоблите морды господам, а мы тут произвели вас в богачи. Наживем по сотняжке тысяч и закроем лавочку». Думал, шутит; а как показали отпечатанные деньги, то и меня колыхнуло на богатство. Поселился я в Новочеркасске и стал искать помощника. Когда я познакомился с мадам Крепковеровой, то, к несчастью, решил втянуть ее в наше дело. Она мало в жизни понимает, шутила всегда, а я верил, что можно легко разбогатеть, и ее уговорил. Оказались мы все несчастные дураки, – жизнь, значит, пропала.
Крепковерова рассказала о знакомстве с Шаповаловым:
– Что со мной стало, как я согласилась принять фальшивые деньги и как очутилась в компании этих людей – до сих пор не могу дать себе отчета. Я потеряла рассудок и запутывалась все больше и больше. Молила бога, чтоб муж поскорее возвратился и освободил меня от страшного дела. Одно время хотела бежать к мужу и сказала Шаповалову, что должна буду уехать, но он испуганно сказал, что не надо уезжать, а то непременно погибнем. Тут на месте поможем друг другу. Мы за вас свои головы отдадим, а уедете – пропадем. И опять потянулись несчастные дни и ночи мучений. Я передавала получаемые пакеты от Шаповалова двум людям, которых не знаю, немного тратила, получила небольшие суммы хороших денег. Чувствовала, что гибну, и не знала, как спастись. О себе уже не думала. Чувствовала, что моя жизнь пропала, но страдала за моего мужа. От меня отвернулись все. Ни у кого не нашлось для меня доброго слова. Если я за мое легкомыслие еще мало пострадала, то готова перенести безропотно кару, которую вы на меня наложите.
Присяжные заседатели совещались около двух часов. Не трудно себе представить, в каком волнении были подсудимые, защитники и многочисленная публика, наполнившая зал заседания.
Звонок. Торжественно вошли присяжные заседатели, и старшина их громким голосом объявил оправдательный приговор всем подсудимым. Услышав решение присяжных заседателей, Филоненко упал в обморок, Крепковерова истерически закричала. Ивин крестился и кланялся суду. Шаповалов улыбался и как-то смешно размахивал руками.
Несколько месяцев спустя я встретился с защитником Крепковеровой и поинтересовался узнать, что сталось с ней. Муж оказался бесконечно добрым любящим человеком. Он простил ее, и они вновь сошлись. Он получил службу в западном крае и увез туда свою хорошенькую жену.
Кубанский землевладелец[231]
Закон считает мошенничеством обман с корыстной целью, от которого трудно уберечься при обыкновенной житейской осторожности. Вспоминая тысячи мошенничеств, о которых мне приходилось слышать и самому расследовать, я пришел к заключению, что люди чаще всего попадаются при нелепых обстоятельствах, проявляют необъяснимое доверие и детскую беспечность к приемам мошенников. В этом моем воспоминании я расскажу, как поддались обману юристы, обладавшие опытом и знаниями, и крупные купцы, и как их облапошил на большую сумму заурядный жулик.
– Это мошенничество, – сказал мне судебный следователь, – наглядный пример обывательского головотяпства; психологический этюд, ловко и дерзко разыгранный мошенником.
Столица Дона Новочеркасск – город тихий, уклад жизни в нем почти тот же, как и в станицах. Отсутствует заводская и фабричная промышленность, нет крупной торговли и, как шутят новочеркассцы: «наши жены уже ездят в Ростов для покупки ленточки, и мы скоро будем туда ездить за коробкой спичек». Большая часть жителей – землевладельцы. Много служивых людей, чиновников донских учреждений – живут в собственных домах, получают довольствие из хуторов и имений и накапливают деньги.
Местное население, за редким исключением, зажиточное, а некоторые донцы обладают приличными капиталами, которые они охотно устраивают по закладным на недвижимое имущество, чтобы получать спокойный и верный доход. Эти операции решительно не имеют характера ростовщичества, так как проценты взымаются невысокие, условия займа нетрудны и легко выполнимы. Поэтому дельцы крупного торгового Ростова и других местностей охотно ищут кредиты в Новочеркасске.
В Новочеркасск приехал, рекомендовавшийся кубанским землевладельцем Андрей Иванович Антонов, чтобы найти ссуду под недвижимое имение. Антонов – человек лет под сорок, располагающей наружности, производил впечатление зажиточного солидного кубанца. Он носил нарядную черкеску, украшенную коваными золочеными газырями, на поясе с набором висел ценный кинжал. Остановился Антонов в лучшей гостинице, занял хорошую комнату, познакомился с хозяином, которого просил порекомендовать комиссионера по земельным делам.
В тот же день пришел комиссионер, которому Антонов поручил найти до тридцати тысяч рублей под залог трехсот пятидесяти десятин земли в Кубанской области. Познакомились, пили чай, коньяк, беседовали о местной жизни, и приезжий помещик произвел на комиссионера приятное впечатление и внушил доверие. Комиссионер занялся поручением и предложил Антонову познакомиться с нотариусом Бельским, который может оказать содействие для приискания денег. Условились встретиться в конторе нотариуса. Знакомство состоялось. Антонов сказал нотариусу, что получил совместно с братом и двумя сестрами в наследство от тетки хорошее недвижимое имение, которое намерен выкупить у сонаследников. Брат его согласился продать свою часть за 25 тысяч рублей, а сестры, вернее сказать, их мужья, еще торгуются. Чтобы уплатить брату 25 тысяч, он намерен заложить свое собственное имение, для ознакомления с которым Антонов оставил нотариусу купчую крепость на 350 десятин земли в районе Крымской станицы, выкопировку из земельного плана и справку об оценке земли в том округе.
Нотариус предложил присяжному поверенному Понамареву, опекуну над имуществом малолетних наследников Торопова, устроить капитал опекаемых под предлагаемую Антоновым закладную. Рассмотрели документы, переговорили с Антоновым, выработали условия займа и пришли к соглашению совершить закладную крепость.
Должен пояснить, что закладную можно совершить в каком угодно городе у младшего нотариуса, но она должна быть утверждена старшим нотариусом окружного суда, в округе которого находится закладываемая недвижимость, и соблюсти все необходимые формальности, иначе закладная не имеет законной силы.
Закладную Антонова надо было утвердить в Екатеринодарском окружном суде. Обычно хлопоты об утверждении закладной принимает на себя младший нотариус, который поручает утверждение доверенному лицу. В данном случае утвердить закладную в Екатеринодаре предоставили самому Антонову, который через несколько дней привез ее в Новочеркасск. Пономарев принес 28 тысяч рублей, и произвели расчет. Антонов вознаградил нотариуса, комиссионера, пожали друг другу руки и расстались добрыми друзьями. Прощаясь с нотариусом, Антонов сказал ему:
– Вы уже знаете, что я веду переговоры также с моими сестрами о выкупе у них имения, и если мы придем к соглашению, то мне понадобятся до 45 тысяч рублей. Не поможете ли вы мне также найти эти деньги под закладную на другое мое имение в 450 десятин земли на таких же условиях, как и с Пономаревым?
Нотариус обещал свое содействие, и они условились снестись, когда надо будет по телеграфу.
Недели через три нотариус получил от Антонова телеграмму из Армавира с просьбой найти нужные сорок пять тысяч рублей, так как состоялось соглашение с сестрами. Клиент нотариуса, зажиточный торговый казак Волошинов, согласился дать нужные деньги. Он знал о сделке с Пономаревым, и на тех же условиях состоялось соглашение. Приехал Антонов, привез все нужные документы, совершили закладную и опять ему доверили поехать в Екатеринодар, чтобы утвердить ее. Через несколько дней он возвратился в Новочеркасск с утверждением закладной, получил 45 тысяч рублей и произвели расчет.
Вскоре после этого Антонов поехал в Таганрог, где познакомился с нотариусом Поповым, которому показал копию закладной, совершенной с Пономаревым, и просил найти до 20 тысяч рублей под имение в 250 десятин земли Кубанской области. Деньги согласился дать местный купец Столяров. Сделка состоялась, и опять-таки нотариус доверил Антонову утвердить закладную.
Таким образом Антонов получил в Таганроге еще 20 тысяч рублей. В это время Волошинов, по какой-то торговой сделке должен был переуступить закладную Антонова третьему лицу, для чего необходимо было получить разрешение Антонова и совершить некоторые формальности. Волошинов телеграфировал Антонову по имевшемуся у него адресу, но получил телеграфное уведомление, что такого помещика по ука