а все остальные успешно процветают, обеспечивая регулярные ежегодные «урожаи» яиц. Ключ к успеху данного процесса – в совместной деятельности компаний, участвующих во всех этапах международной торговли кожей рептилий. Сегодня индустрия производства крокодиловой кожи рассматривает вопросы сохранения данного вида как инвестиции в будущее. И многие компании помогают в рамках проектов по охране животных, активно сокращая незаконную торговлю. Организация CSG всячески содействует тому, чтобы всем видам крокодилов перестало угрожать исчезновение. См.: www.iucncsg.org.
Кенгуру
Я не боюсь расстаться с жизнью – если мне потребуется спасти коалу или крокодила, кенгуру или змею, я сделаю это.
Эта ночь дежурства была одной из тех ночей, когда сна не было не из-за бессонницы, а из-за множества звонков. Они начались ровно в тот момент, когда я сел перед телевизором, собираясь поужинать, где-то около 9 часов вечера. Хромающая кошка, очевидно, потерялась в магазине сети «Теско», и никто не мог ее поймать. Два часа спустя, охотясь за ней, я прошел вдоль нескольких продуктовых прилавков и вышел в складское помещение.
Наступила кульминация, когда я подошел к киоску, стоявшему позади магазина. К этому времени кошка была уже взвинчена и напугана и не собиралась даваться мне в руки без боя. Я попытался подлезть под здание, чтобы извлечь ее оттуда, уворачиваясь при этом от ее шипений и ударов лапой. Но потерпел сокрушительную неудачу. Я сделал вывод, что ловушка будет нашей единственной надеждой. Когда мы ее поймаем, то сможем осмотреть и вылечить ее больную лапу, а потом, будем надеяться, она, наконец, воссоединится со своим хозяином.
Потом была миссис Джонс, которая позвонила в 2 часа ночи, чтобы сообщить, что у ее собаки чесотка. Дерматологи с удовольствием признаются, что одна из причин, почему они выбрали эту специальность, в том, что проблемы с кожей редко требуют срочного лечения. Так что вы поймете отсутствие у меня особой радости, когда нарушили мой драгоценный сон просьбой осмотреть собаку на наличие у нее блох. Несмотря на мои тактичные сонные попытки убедить хозяйку, что это может подождать до утра, она твердо настаивала на том, чтобы я приехал к ее Бесси, маленькому вестхайлендскому белому терьеру лично. И я покорно вытянул себя из кровати холодной ноябрьской ночью, чтобы провести самый дорогой в мире курс лечения от блох. А потом в 6 часов утра я получил один из самых странных звонков за всю мою карьеру.
– Привет, это ветеринар? – произнес голос на другом конце линии, пока я нащупывал прикроватную лампу.
– Да, это Джон, дежурный ветеринар, чем могу помочь? – произнес я, пытаясь скрыть сонливость.
– А, хорошо, спасибо… Ну, сэр, у меня тут рыба-собака, понимаете, она все время плавает поверху резервуара… ну, всплыв, но не как нормальная рыба. Он на боку, и я не знаю, что с ним. Но с ним явно что-то не так.
– Простите, вы сказали, что ваша рыба-собака чувствует себя нехорошо? – спросил я.
– Да, моя рыба-собака. Ему и вправду очень плохо. Думаю, он умирает. Не могли бы вы взглянуть на него?
Поверьте, пытаться звучать убедительно, логично и профессионально, давая при этом разумный и мудрый совет, в шесть утра, когда тебя только что выдернули из глубокого сна, это тяжело во всех смыслах. Но когда предмет разговора касается одного из 8,7 миллиона видов, не относящихся к нашей ветеринарной практике, я совершенно пал духом.
– Вы хотите, чтобы к вам пришли, или принесете его к нам в клинику? – спросил я.
– М-м… он в 6-футовом резервуаре, так что лучше, если бы вы пришли к нам, – ответил он, явно удивляясь глупости моего вопроса.
– А, да, конечно, – ответил я, смущенно. – И где вы находитесь?
– Дома, – сказал он.
Так дело не пойдет.
– Простите, я имел в виду, где вы живете?
– О, понимаю. Вест Бром, рядом с футбольным полем. Назвать почтовый индекс?
– Было бы неплохо, спасибо, – сказал я, записывая адрес. – Итак, вы нашли его в таком состоянии сегодня?
– Да, с ним все было нормально. Я имею в виду, он всплывает, когда его что-то пугает, но это обычное дело. Но в последнее время он делал это гораздо чаще. Я не уверен, что теперь он контролирует данный процесс, как раньше – либо так, либо он становится немного прыгуч в своем преклонном возрасте. Он у меня уже шесть лет, так что уже начинает стареть. Но у него особенный характер. Я буду опечален, если он погибнет. И я должен сделать все возможное, чтобы помочь ему, не правда ли? Я как обычно пошел кормить их, когда проснулся, и он лежал там, всплыв, на боку, такое печальное зрелище.
– Сочувствую. Так у вас, получается, их несколько?
– О, да, обожаю их, такие забавные… В любом случае вы должны приехать и взглянуть на него, или как? Я имею в виду, вряд ли можно сделать что-то еще. Мне тяжело смотреть на его мучения, понимаете?
– Я буду у вас примерно через полчаса.
Я прилег на кровать, обдумывая этот звонок. Неужели я действительно отправлюсь осматривать рыбу-собаку куда-то рядом со стадионом «Вест Бромвич Альбион»? Сама мысль об этом звучала абсурдно. Но мой клиент был искренне обеспокоен, и я вытащил себя из постели, оделся и поехал.
К сожалению, рыбы-собаки действительно были вне ветеринарной компетенции. И я с помощью бутылочки усыпляющего раствора гуманным образом уменьшил мировую популяцию рыб-собак на одну особь.
Направившись затем прямиком в клинику, я был на работе уже в районе 8.30, чувствуя себя вполне проснувшимся и бодрым, несмотря на разбитый сон. Хотя и понимал, что впереди у меня целый день консультаций, что очень быстро устану. Придется подкрепляться кофе и чаем.
Первые два часа работы прошли без особых проблем: обычная рутина с парой пациентов, которым требовались дальнейшие исследования, анализ крови, капельницы и прочее. Но я уже начал просить пощады, поэтому с удовольствием выпил чашку чая, которую мне принесла Люси в паузе в одиннадцать часов. Воспользовавшись краткой передышкой, чтобы насладиться процессом, я пробежал глазами оставшихся у меня на утро пациентов. Окошечко, образовавшееся на 11.50, было теперь занято нашим клиентом Ричем из местного зоопарка. Он должен был принести одиннадцатимесячного детеныша серого кенгуру по кличке Кевин, у которого были сильные выделения из носа и слезились глаза. Кенгуру с простудой: последние двадцать четыре часа становились одними из самых странных в моей практике.
Когда подошло время визита Кевина, я уже с трудом заставлял себя работать. После долгой ночи дежурства, практически без сна и без еды, уставший после целой череды утренних посещений, я прекрасно понимал, что далеко не в лучшей форме. Пригласили Рича зайти ко мне в кабинет. Он зашел с молодым ассистентом, вдвоем они держали тяжелую большую переноску с животным, которая едва протиснулась в дверь кабинета.
Ричу было под тридцать лет, ростом около 180 сантиметров, среднего телосложения, с длинными светлыми дредами, которые он прихватывал в хвост, и множественным пирсингом на лице. На нем были черные рабочие штаны и зеленая футболка поло с логотипом зоопарка. Он был старшим смотрителем. Я контактировал с ним раньше несколько раз и проникся к нему огромным уважением.
Он обладал глубокими знаниями обо всех обитателях зоопарка, всегда знал возраст любого животного, а также его историю болезни. Ему доставляло огромное удовольствие заниматься исследованиями и знакомиться со всеми последними идеями и теориями относительно питания животных, их витаминизации, усовершенствования среды обитания. Но особую симпатию он испытывал к приматам. Он частенько приходил с маленькой мартышкой или тамарином на плече.
– Доброе утро, Джон, – приветствовал он меня радостно. – Выглядишь ужасно. Не спал допоздна?
– Не спрашивай. Дежурил прошлой ночью – ночка выдалась длинной. Но я рад тебя видеть, Рич. Как поживаешь?
– Хотел бы я сказать то же самое, но визит к вам не радует. Ничего личного, конечно, просто это означает, что кто-то из наших заболел. Сегодня вот этот парнишка, малыш, которого мы выхаживаем. Мы даже не заметили, что он родился, очевидно, прятался у матери в сумке. Обнаружили его только пару месяцев назад. В любом случае, судя по размеру, его рост в один фут, думаем, что ему примерно 11 месяцев. Когда мы впервые заметили малыша, он выглядел совершенно здоровым. Но Тим, – он кивнул на молодого парня, помогавшего внести коробку, – сказал, что заметил вчера у Кевина небольшой насморк. Сегодня состояние заметно ухудшилось, и он даже не проявил интереса к своему завтраку.
– Все правильно, – сказал Тим. – Вчера он выглядел лучше, а сегодня ведет себя немного тише.
– Я хотел, чтобы вы осмотрели его, пока ему не стало еще хуже, – продолжил Рич. – Он сейчас у нас любимчик, ну, понимаете, такой сюрприз и все такое, все сотрудники привязались к нему. Хитрюшка наш, да, Кевин? – добавил он, разговаривая с переноской. Изнутри раздался глухой звук: это Кевин топнул лапой в знак протеста против своего временного заточения.
– Довольно справедливо, – сказал я. – Ну, давайте посмотрим на него, – я нагнулся и начал открывать его клетку, как делал это с любыми другими животными, которых мне приносили клиенты.
И это была явная оплошность, что объяснялось моим измученным состоянием, идущая вразрез со всеми обычными традициями, сложившимися у нас с Ричем, когда мы занимались животными из зоопарка. Мои действия так удивили его, что он не сразу среагировал.
– О, аккуратнее, Джон, этот малыш просто огонь! – все, что он успел выдать, когда я открыл окошко в коробке, а затем осторожно отодвинул дверцу, дав Кевину возможность нюхнуть свободы. И он тут же высунул нос. А потом мощным прыжком продвинулся вперед. Я был совершенно не готов к подобному развитию событий, он застал меня врасплох. Прежде чем я успел остановить его, кенгуренок Кевин уже выбрался из коробки.