тал дышать.
Отец несчастного дитя работал полицейским и знал азы реанимации. Придя домой, увидев бездыханного младенца, начал проводить реанимационные мероприятия, но ведь младенец — это не маленький взрослый, непрямой массаж сердца привел к разрыву легочной ткани и кровотечению.
Карета скорой помощи на всех парах и ревом звуковой сигнализации примчалась буквально за считанные минуты, дитя было живым, проведя первичные реанимационные мероприятия, транспортировала в реанимационное отделение. Его тут же перевели на искусственную вентиляцию легких. Спустя три часа чадо умерло…
Уважаемые женщины ради бога и своего ребенка, я понимаю, что очень тяжело выдержать столь долгий срок, но будьте внимательны, не делайте то, о чем вы будете жалеть всю последующую жизнь!
Сердце мамы
Дежурю. Принял пациентку с панкреатитом. Нет, не пьяница. Просто небольшие изменения в питании привели к острому панкреатиту (ранее ей уже оперировали кисту поджелудочной железы). Диету соблюдала строго, не болела. А тут чуть-чуть и снова…
Лечение расписано, пошел в ординаторскую. Зашел кардиолог, знает удивительные вещи, и тут:
— Вот ты знаешь, почему прослушивание ритмической, именно ритмической музыки, а так же стихотворения — вызывают эйфорию и даже в определенных условиях изменение сознания, подобное трансу?
— Это связано с эндорфинами?
Да, ты в курсе, что у нас есть эндорфиновые и энкефалиновые рецепторы (ну еще бы), соответственно при определенных условиях (насыщение пищей, радостная весть, боль) в организме выделяется соответствующие опиатоподобные вещества (это всем известно). Плод, находясь в утробе матери постоянно бомбардируется эндорфинами. А опиаты подавляют дыхание, кашель, вызывают эйфорию, рвоту. Так вот, младенец благодаря внутренним опиатам не делает вдохов (незачем), не кашляет (тоже незачем), рвотой он выдавливает из желудка то, что заглотил, ему это тоже не нужно (все питательные вещества получает с током крови через плаценту). И он находится в состоянии постоянной эйфории и под воздействием этих опиатов он слушает единственную музыку, она будет радовать его всю его жизнь (хоть он и не осознает это). Эта музыка — ритмическое сокращение сердца мамы. Тук-тук, тук-тук. Поэтому любая ритмическая музыка может ввести нас в состояние гармонии, транса, в кровь выбрасываются эндорфины. А любая аритмичная музыка вызывает ДИСгармонию.
— Ты где это прочитал? — удивился я.
— Так ведь это же в институте нам давали. Аритмичная музыка меня вообще раздражает
— Мы в разных институтах учились (это правда), но твоя теория логична. Тебя любая аритмия должна раздражать, ты же кардиолог).
Торг здесь не уместен
Как-то вечером, когда я дежурил по анестезиям, в приемный покой за помощью обратилась полноватая рыжеволосая женщина в длинном клетчатом пальто. Когда с ней общаешься — неприятная бородавка над верхней губой странно подергивается.
В правой руке она крепко сжимала свою рыженькую, с конапушками по всему личику, девочку. Малышка морщилась от боли, палец на левой руке был перебинтован. Хирург, разрезав бинты, увидел гнойное поражение пальца. Предложил вскрыть палец под анестезией. Женщина согласилась, потребовала, чтобы все сделали быстро.
Меня позвали в приемный покой. Я стал собирать анамнез, болезни, аллергические реакции. Оказалось, что малышка попила час назад яблочный сок. А сок по нашим канонам является пищей, вместе с которой выделяется желудочный сок, поэтому немедленная анестезия была неприемлема, высок риск попадания рвотных масс в легкие.
О чем я и сообщил маме и, учитывая, что сама болезнь допускает ожидание, предложил посидеть три часа.
Та мне:
— Я не могу так много ждать, у меня еще дела!
— Чем ваши дела важнее здоровья вашей дочери?
— У меня еще дети есть, доктор давайте побыстрее сделаем!
— Ну, хорошо давайте выждем два часа пятьдесят минут, — спокойно отвечаю я.
— Нет, давайте два часа выждем!
— Два часа сорок пять минут и церукал в задницу.
— Хорошо, но может еще есть какие варианты ускорить процесс? — достает меня мамаша, бородавка вместе с губой стали буквально подпрыгивать.
— Могу и пораньше, только еще будем желудочный зонд пихать! — отвечаю в надежде, что мамаше будет жаль дитя.
Девочка ошалело смотрит на свою мать, ожидаю ее ответа. Тягостное молчание.
— Хорошо доктор пихайте зонд, я очень тороплюсь!
— Короче мамаша, мы не на рынке торгуемся, на кону здоровье вашего ребенка! Три часа и ни минутой раньше, еще и будем высиживать два часа после операции, и попробуйте только свалить!!!! — осадил я ее.
После трехчасового ожидания я дал малышке подышать фторотаном в смеси с кислородом. Девочка уснула. Хирург Михаил, аккуратным дугообразным разрезом вскрыл палец, меньше уже не получится, поскольку инфекция проникла глубоко в ткани. Доктор стал материться, мало того, что инфекция съела окружающие ногтю ткани, так она уже проникла в кость. Пришлось очищать фалангу пальца острой ложечкой.
Досиделись блин, вот мамаша тупая!
Девочка проснулась, заплакала от страха и боли. Доктор, несмотря на возражения женщины, оставил ребенка в хирургическом отделении.
Кишечная инфекция
Уговорили меня подежурить в мой законный отпуск в городской больнице. Бывает такое, один коллега заболел, другой в отпуске, дежурить некому. Часто заведующий берет на себя ставку, но надолго его не хватит, приходится с отпуска отзывать человека, это конечно крайний совсем случай, все же отпуск это святое.
Вот и в моем случае случился крайний случай. Позвонил шеф, попросил выйти, отказать не смог, да и заняться особо не чем было.
Прихожу на работу, палата к моему приходу подготовлена, оставили одного пациента, правда — в крайне тяжелом состоянии. Молодой, худой, если не сказать изможденный парень, ребра аж торчат. Ему дали отдохнуть, перевели на управляемую вентиляцию легких. Все очень и очень серьезно, мало того, что у него тяжелый порок сердца, да еще и прицепилась к нему инфекция и села на питательную среду — легкие, иммунная система дала сбой. Организм отдал восемьдесят процентов легочной ткани на съедение бактерии. Одно легкое утонуло полностью, второе наполовину.
Я по-честному попытался ему помочь, попробовал найти такой режим вентиляции, чтобы кислород, подаваемый в токсической дозировке, так же восемьдесят процентов во вдыхаемой смеси, можно было уменьшить, ну хотя бы на треть.
И так и эдак крутил ручки аппарата, но ничего не получилось. К утру я его сдал таким же, но хоть хуже не сделал.
Спустя час поступил мужчина по документам — средних лет, однако болезнь и пьянство изменили его время в сторону старости, и выглядел он минимум на семьдесят лет, а органы износились на все восемьдесят. Допился до того, что ткани печени заместились соединительной, не несущей никакой функции в этом органе тканью, цирроз печени по научному. В организме образовались вещества, несущие в себе токсины, они и выключили сознание. Он поступил в глубокой коме. Назначил лечение, особого ничего не выдумывал, но к утру он у меня очнулся и даже стал правильно отвечать на вопросы. По-видимому, стены у нас лечебные.
Сразу за циррозником, вызвали меня в приемный покой. На каталке лежит молодой парень, в запредельной коме, в одном шаге от смерти, черный от недостатка кислорода. Таксистка привезла, дружбаны закинули тело, оплатили проезд и свалили по своим делам. В страхе от того, что парень в ее машине может вот-вот дуба дать, пулей примчалась в больницу. Редкие поверхностные вздохи, точечные зрачки, черные исколотые вены, говорили только об одном диагнозе. Взял дыхательный мешок с маской, принудительно вдохнул живительный воздух, в вену воткнули наркотический антидот — налоксон, и буквально на игле очнулся. Обломили ему кайф. Я ему:
— Скажи спасибо девушке, так бы дубанул где-нибудь.
— Да ну нах, да мне пох.
— Что колол?
— А тебе не пох?
Хотел вначале оставить на пару часов у себя в реанимации, да передумал, я свое дело сделал, отправил в терапевтическое отделение. Уверен, что там он на долго не задержится, сбежит.
Поздно вечером поступила четырехлетняя девочка, мертвенная бледность, проглядывала сквозь смуглую кожу, черные длинные волосы странно оттеняли неестественный цвет кожных покровов. Глянул на нее в приемнике и сразу понял, что дело — дрянь. Без сознания. Мама сопровождавшая малышку, плохо соображала, ее трясло, глаза налились слезами. Удалось выяснить, что с обеда сего дня у малышки постоянно жидкий стул и неукротимая рвота фонтаном. Только температура приблизилась к тридцати семи градусам, она дала жаропонижающий препарат, однако облегчения не наступило, девочка покрылась красными пятнами и обмякла.
Кишечная инфекция, токсины стали циркулировать в крови, негативно действуя на центральную нервную систему, загоняя сознание в глубины подсознательного. Запредельное обезвоживание, глазные яблоки стали мягкими и запавшими. Если честно, то увидев дитя, у меня сразу холодок по спине прошел, короче малость труханул за жизнь малышки.
В вену катетер ставили — она даже не шелохнулась. Умирали, бывало с такой болезнью дети… Кислород. Рассчитал дозу растворов. Начали капать. Мама ходила кругами вокруг двери реанимации, я ходил кругами вокруг девочки (смерть дитя это всегда шок для любого врача). Панадолом мама сбила температуру девочки до комнатной температуры.
Следующая стадия этой болезни — отек мозга и судороги, и все — амба!
Пульс тарахтел на уровне 170 в минуту!
Одышка около 30 в минуту (небольшая для ее возраста). Содержание кислорода в крови пока было на приемлемом уровне.
Уже готов был в любую минуту перевести дитя на ИВЛ, а там уж что будет…
Тут Оксана, так ее звали, приоткрыла глазки, осмысленно окинула комнату взглядом, пульс урядился до 140, после необходимого объема инфузионной терапии пошли ударные дозы антибактериальных препаратов.