ное состояние, хорошо, если есть друзья, которые могут выслушать, а в некоторых странах принято ходить к психологу. У нас — нет, мы лечимся сами — кто алкоголем, кто таблетками, кто чем. Некоторые не справляются и решают жизнь самоубийством (я пишу о настоящих самоубийцах, а не показушниках). Нами уже давно подмечено, что, если кто впервые попробовал распрощаться с этим светом, то он обязательно попробует потом. В голове этих людей сидит некая доминанта, она ждет своего часа, чтобы снова выстрелить. Этим людям действительно нужна серьезная психологическая помощь, но в нашей стране квалифицированно ее получают единицы. Чаще всего проходит время и родные вздыхают спокойно, думая, что это временное помешательство. Но нет, маленький зверек самоубийцы ждет своего часа и пока дремлет. И следующий стресс, соединенный с алкоголем способен вырастить всепоглощающего зверя самоубийства.
Иногда мотивы нас удивляют, нам кажутся они смешными, а вот для таких людей это запредельный стресс, являющийся причиной для отправления себя на тот свет. Очень часто, после спасения их жизни они себя корят, что повелись на минутное замешательство, они божатся, что больше ни-ни, однако, в подсознании они себя «пометили», и лишь специалист способен убрать черную метку.
О способах. Писать об этом запрещено законом, но я упомяну, ибо об этом мой пост. Обычно эти люди не любят публичности, они прячутся, они должны быть уверены, что их не спасут. Но…
Я не знаю, чем насолили этому мужчине дети, говорят, что значительно донимали. Но что значит — значительно донимали? Он живет на Дальнем Востоке, а они на западе? Но что-то случилось… Более того он делал прощание со своей жизнью уже в третий раз.
В тот вечер он уже был изрядно пьян и на взводе. Ходил, представлял — как он мстит, одна картина сменялась другой. И тут он придумал свой, особенный способ уйти из жизни.
Он включил компьютер, настроил камеру на себя, созвонился со своей дочерью, о чем-то поговорили, поспорили, и вдруг он достал нож и на глазах у дочери ударил себя в шею. Девушка в ужасе стала звонить в полицию. Те передали о попытке в наш город. Взломали дверь. Вокруг был море крови. Мужчина был в сознании. Стал орать, чтобы его оставили в покое. Но его фактически насильно привезли в больницу. Внешне рана выглядела простой, но при кашле вылетел тромб и пульсирующая струя из сонной артерии обрызгала стену. Его быстро отвезли в операционную, наложили зажим на сонную артерию, стали ушивать дефект. Однако он умер, не приходя в сознание. Ушел куда стремился. Но дочери передал свой вирус депрессии.
На грани
Эта история произошла несколько месяцев назад…
Антон, рослый мальчишка, любил спорт, в любом его виде. Футбол, баскетбол, карате, настоящий мальчишка. Тренировки, тренировки, родители и не возражали, лишь бы не по подъездам гулял, возраст тем более требовал психологической и физической разгрузки.
По средам у него в планах был баскетбол. Чувствовал парнишка себя прекрасно, через неделю предстояли межшкольные соревнования, тренировались по три раза в неделю, иногда даже по выходным. Никто из парней не жаловался, очень хотелось победить.
После разминки началась командная игра. В азарте парень не чувствовал ни боли, ни усталости, азарт побеждал все тяготы. С первого тайма удалось забить двенадцать очков против десяти. До конца раунда оставалось не более трех минут. Противоположная команда выхватила мяч, оставались считанные минуты, и это был шанс выиграть, но в момент трехочкового броска Алексей выхватил мяч и рванул вперед, длинная передача Антону. В последний момент парень не удачно повернулся и поймать мяч не удалось. Резиновый снаряд угодил в голову. Шум, крик, накал страстей внезапно пошел на спад. Упавший ученик не шевелился, хрипел.
— Антоха, Антоха! — попытался привести в чувство тренер парня. Но все тщетно. Вечер, медработника уже не было в школе. Кто-то вызвал скорую помощь.
Случилось самое страшное, что могло произойти. В голове у мальчика сидела аневризма артерии, истонченный мешочек ждал своего часа. До сего момента он не проявлял себя…
Скорая помощь прибыла уже через десять минут. Врач понял, что дело требует немедленного вмешательства реаниматолога. Через пять минут карета летела на всех парах, звуки сирен останавливали и заставляли машины жаться к обочине. Идущего в нос кислорода не хватало, ручным мешком доктор помогал делать вдохи умирающему парню. Время шло против, нарастающий отек мозга мог повредить центры дыхания и сердцебиения.
Звонок в реанимацию заставил докторов быть наготове. Дыхательный аппарат включен на холостой ход, все готово для подключения маленького пациента к искусственной вентиляции. Что и было немедленно сделано. По приезду мальчишка уже был в глубокой коме. После томографии был выявлен очаг кровоизлияния. Прогноз изначально был неблагоприятным.
На спасение малыша подключились все — нейрохирурги, областные реаниматологи, каждые двое суток детские эндоскописты приезжали санировать трахею. Первую неделю мальчишку загрузили в глубокую медикаментозную кому, охлаждали голову в надежде, что еще есть шанс на выживание нежной нервной ткани. От операции отказались, слишком глубокие структуры были повреждены и операция могла усугубить состояние. Мы каждый день скрупулезно пересчитывали миллилитры растворов, любая перегрузка жидкостью усиливала отечность нервной ткани. Но и недолить нельзя, вместе с кровотоком в мозг должны поступать кислород, питательные вещества, а уходить углекислота и другие метаболиты.
Спустя неделю мы отключили седативные препараты. Но к сожалению — никакой положительной динамики мы не увидели ни через день, ни через три. Мальчишка все так же пребывал в запредельной коме.
Геморрагический инсульт чаще убивает, все говорило о том, что мы не укладывались в те десять процентов благоприятного исхода.
Родители были в шоке, их надежды таяли с каждым днем. Они требовали немедленной транспортировки мальчика в область. Мы тоже были не против, но областные реаниматологи боялись, что дорога могла ухудшить прогноз. Все были на взводе…
Через три недели малыш вдруг стал сопротивляться аппарату дыхания, а через день появились слабые движения верхних конечностей. Но он по-прежнему находился в коме, уже поверхностной коме, зрачки стали реагировать на свет. Мы добились транспортировки малыша в областную больницу.
Далее были противоречивые сведения. Кто-то даже пускал слух, что он погиб.
Время шло…
Спустя два месяца моя старшая дочка подхватила вирусную инфекцию. Посетив доктора, мы собирались домой. И вдруг жена потянула меня за руку:
— Смотри!
Я с удивлением взирал на нашего пациента. Антон спокойно сидел на лавочке возле кабинета педиатра и весело бултыхал ногами, рассказывая о чем-то веселом своим родителям…
Нелюдь
Иногда особи рода человеческого даже нас — медиков, поражают своей жестокостью.
Привезли, как нам показалось с первого взгляда, уже престарелую женщину. Изможденное лицо, покрытое глубокими морщинами, указывало на почтенный возраст. А оказалось ей всего около шестидесяти лет. И без того тяжелая жизнь сменялась постоянными увечьями, полученными от собственного сына. Мы на рентгенограмме грудной клетки нашли множество старых, сросшихся переломов.
Она поступила уже без сознания. Грудная клетка буквально вмялась, ребра сломаны практически все, с обеих сторон. Невероятная злоба за то, что мама спрятала и без того невеликую пенсию, от ярости он ударил женщину, она упала и он стал прыгать по ней…
Легкие и сердце перенесли чудовищные перегрузки. Ее немедленно перевели на управляемую вентиляцию легких. Из грудной клетки торчат трубки, постоянно выкачивая из плевральных полостей воздух и кровянистое отделяемое. На вторые сутки она умерла.
Порожденные нашими технологиями
Реаниматология молодая специальность, а уже смогла породить множество уродливых состояний, которых не видывало человечество.
Перевод пациента на ИВЛ ведет к поражениям легочной ткани такой степени, что без самого ИВЛа, больной уже не выживет.
Оживление после смерти может привести пациента к овощеподобному состоянию.
Недавний наш пациент вернулся домой после длительной командировки. Молодой, до того здоровый, вдруг его стали мучить постоянные головные боли, стал сонливым. Симптоматика развивалась мгновенно. Обратился к врачу, госпитализировали, и в этот же день перестал дышать. Опухоль мозга. Об операции речь уже не шла. Быстро развилась сердечная недостаточность. Все жизненные функции поддерживались искусственно.
Неделю он провел в таком состоянии. Несколько раз был на грани, знаменитый адреналин спасал его жизнь. Наверное, в других странах диагностировали бы смерть мозга и отпустили, но не у нас, нам проще тянуть до последнего сокращения сердечного волокна. Мы связаны законами…
Умер. На вскрытии — смерть мозга произошла уже в середине лечения. Поддержка жизни довела орган до такого состояния, что он превратился в желе. «Каша в голове» здесь имела не переносный смысл. Жаль, мужик был здоров, не имел вредных привычек, и такая судьба…
Железнодорожная травма
Ночью привезли парня. Мертвенно-бледный, обескровленные губы, что-то шептали. Глаза закатил. Ноги неестественно развернуты, кровь сочится из под брюк.
Я скомандовал, чтобы немедленно доставили в реанимацию. Понятно, что его нужно оперировать. Причем как можно быстрее. Но пока готовилась операционная, у меня было пятнадцать — двадцать минут. Оказалось, что с женой решили сократить путь и они полезли под вагоном. Тяжелый состав в это время дернулся и поехал. Парень успел вытолкнуть супругу, а самого зажало тяжеленной колесной парой. Медленно многотонные железные колеса сжевывали плоть, растирали кости в крошку, от болевого шока парень потерял сознание.
Мужчина уже закатил глаза, еле отвечал на вопросы, времени было в обрез. Попробовал на каталке установить центральный катетер — не удалось. Решил больше не тыкать и не терять время. Опытные сестры уже катетеризировали две вены. В два ручья полились реки. Мы быстро повезли его в операционную.