В первой беседе 5 сентября 1939 г. Кун Сянси пытался убедить меня в необходимости вступления СССР в войну с Японией. Заметив, что правительство СССР, заключив договор о ненападении с Германией, будто бы получило большую свободу для своих действий на Дальнем Востоке, он заявил:
— Япония воюет в Китае, одновременно происходят большие стычки на монгольско-маньчжурской границе. Надо сдавить нашего общего врага и уничтожить его. Если грозит опасность нападения двух тигров и если имеется возможность убить одного тигра, то надо его убить, а с оставшимся легче будет справиться.
Эта мысль китайской правящей верхушки проходила красной нитью через все беседы высокопоставленных деятелей Китая со мной в тот период. Вольно или невольно, но они по существу выполняли желание англо-американских кругов, которые провоцировали японо-советскую войну. За вступление СССР в войну против Японии высказывался тогда и маршал Фэн Юйсян.
В тот же день 5 сентября 1939 г. я встретился с министром иностранных дел Ван Чунгуем. Мне уже приходилось встречаться с ним в качестве уполномоченного Совнаркома. У нас установились к тому времени хорошие отношения, и он рад был приветствовать меня уже в качестве посла. Ван Чунгуй заверил меня, что «китайский народ и правительство уверены в искренней дружбе со стороны СССР», и выразил желание «укрепить нашу личную дружбу путем частых встреч».
В последующие годы Ван Чунгуй не всегда правильно ориентировался в международной обстановке. Да и многие китайские политики слабо разбирались в характере и размахе только что начавшейся второй мировой войны. Ван Чунгуй, например, говорил мне, что вторая мировая война будет кратковременной, в ней будет участвовать меньше государств, чем в первой мировой войне, и в частности, в ней не будут участвовать южноамериканские государства. Касаясь положения на Дальнем Востоке, он утверждал, что Япония уже пережила свой кульминационный пункт побед и теперь катится низ. Однако последующие события опровергли эти утверждения китайского министра иностранных дел: Япония значительно расширила зону своей агрессии, предприняв 7 декабря 1941 г. нападение на владения Англии, Франции и США на Тихом океане и Дальнем Востоке.
Затем у меня состоялись беседы (7 сентября 1939 г.) с министром экономики Вэн Ванхао, военным министром генералом Хэ Инцинем, а 8 сентября — министром внутренних дел Чжоу Чунсю. Меня, конечно, особенно интересовало военное положение Китая. В этом отношении информация Хэ Инциня представляла тогда определенный интерес. Он рассказал, что весь фронт в Китае был разбит на 10 военных районов, 2 из которых находились в тылу японцев, в провинциях Шаньси, Хэбэй и Шаньдун, остальные тянулись с севера на юг до провинции Гуандун. По словам Хэ Инциня, против 100 с лишним китайских дивизий на фронте японцы имели в то время 38 дивизий (численность японской дивизии превышала 20 тыс. человек, а китайская дивизия насчитывала 10–11 тыс. человек.) Основные силы с обеих сторон были сосредоточены в провинции Шаньси, в центральном районе и в районе Кантона (ныне Гуанчжоу). Все это, безусловно, представляло интерес для изучения соотношения сил и для будущего хода японо-китайской войны.
Хэ Инцинь был японофилом и противником войны с Японией. С Чан Кайши его связывала старая военная дружба: в 20‑е годы он командовал полком национально-революционной армии, а затем дивизией и корпусом в войсках, подчиненных Чан Кайши.
Первые недели после вручения верительных грамот были до отказа заполнены встречами с китайскими государственными деятелями и генералами. Мелькали незнакомые лица. Приходилось запоминать трудные китайские имена в сложной китайской бюрократической машине.
7 сентября (в день визита к военному министру) я встретился с заместителем председателя Исполнительного юаня и секретарем Высшего совета национальной обороны Чжан Цюнем, человеком близким к Чан Кайши. Он также как и Хэ Инцинь был противником войны с Японией. После событий Лугоуцяо он ездил в Лушань и пытался уговорить Чан Кайши о нецелесообразности сопротивления. После этого я встретился с министром просвещения Чэнь Лифу и с министром коммуникаций Чжан Цзяао.
Хотя эти встречи носили протокольный характер, тем не менее было приятно слышать от некоторых собеседников выражение благодарности за помощь, которую оказывал Советский Союз китайскому народу в его героической борьбе против японской агрессии, а также выражение чувств дружбы в адрес советского народа.
9 сентября 1939 г. я встретился с начальником гарнизона г. Чунцина генералом Лю Ши, работавшим с советскими военными советниками еще во времена Северного похода. Он хорошо знал В.К.Блюхера, М.М.Бородина и других. В тот же день меня по собственной инициативе посетил директор китайского банка Сун Цзывэнь, тесно связанный с английским и американским капиталом. Он был лично знаком с президентом США Рузвельтом, премьер-министром Англии Болдуином, главой французского правительства Лавалем, впоследствии предателем Франции. Сун Цзывэнь был влиятельным человеком в правящих кругах Китая благодаря тесным связям с крупнейшими финансовыми магнатами того времени. Да и сам он был одним из крупнейших банкиров страны. Благодаря родственным связям (его сестры были замужем за Сунь Ятсеном, Чан Кайши и Кун Сянси), он имел доступ в высшие правительственные сферы тогдашнего Китая.
Глава 2Советские военные советники
18 сентября 1939 г. меня посетил маршал Фэн Юйсян. Это была довольно известная личность в Китае. В 1924 г., в разгар войны между У Пэйфу и Чжан Цзолином, он выступил против милитариста У Пэйфу, занял Пекин, произвел государственный переворот и заявил о поддержке антиимпериалистических лозунгов Сунь Ятсена. Переименовав свои войска в национальную армию, он обратился к Советскому Союзу за помощью. В соответствии с его просьбой Советский Союз направил ему военных советников и военное снаряжение. Фэн Юйсян поддерживал контакты с гоминьданом и с КПК. Однако политическая линия Фэн Юйсяна не всегда была последовательной. Так, вслед за Чан Кайши и Ван Цзинвэем он выступил против революции летом 1927 г. В последующие годы он неоднократно конфликтовал с Чан Кайши. После вторжения японцев в Маньчжурию осенью 1931 г. Фэн Юйсян начал выступать за оказание сопротивления агрессору. В мае 1933 г. он организовал Объединенную народную армию сопротивления Японии, потерпевшую, однако, поражение в провинции Чахар в августе 1933 г. В 1935 г. Чан Кайши назначил Фэн Юйсяна заместителем председателя Военного совета. Во время японо-китайской войны Фэн Юйсян выступал за борьбу с захватчиками и за сотрудничество между Китаем и СССР, с благодарностью отмечая советскую помощь Китаю.
В беседе со мной Фэн Юйсян сказал:
— Я лично никогда не забуду той помощи, которую мне оказывал Советский Союз, когда я дрался против милитаристов. Мне Советский Союз помог предоставлением тысяч винтовок, многих орудий, самолетов и военных советников. Когда я вижу советских людей, то всегда вспоминаю эту помощь.
Фэн Юйсян настаивал на том, что Советский Союз должен оказывать больше помощи Китаю, чем он оказывал в то время. Это заявление нельзя было оставить без ответа, тем более что советский народ, оказывая помощь китайскому народу, отнимал у себя кровное, чуть ли не последнее, по братски делясь наличными ресурсами. Поэтому я ответил маршалу:
— Советский Союз помогал материально Китаю, помогает и будет помогать. Некоторые китайские деятели в борьбе с Японией сбрасывают со счетов четырехсотмиллионный китайский народ, а мобилизация, организация и развертывание широкого движения этой массы народа может обеспечить победу. Сочетание той материальной помощи, которую получает Китай от СССР и других стран, с правильной организацией борьбы масс за национальную независимость является гарантией победы Китая.
При последующих встречах Фэн Юйсян упорно настаивал на своем. Он считал, что Советский Союз должен был заключить с Китаем военный союз, чтобы совместными силами изгнать японских разбойников с китайской земли и этим самым обеспечить подлинный мир на азиатском материке. В сущности, он ратовал за то, чтобы Советский Союз вступил в войну против Японии.
20 сентября 1939 г. меня принял на своей квартире Чан Кайши. Поводом для встречи было прибытие в Китай главного военного советника комдива К.М.Качанова, которого я представил генералиссимусу. Комдив передал Чан Кайши привет от маршала К.Е.Ворошилова, а также его пожелание успехов Китаю в борьбе против японских агрессоров. Чан Кайши поблагодарил К.М.Качанова и сказал, что тот может заходить к нему по любым вопросам.
Полковник П.С.Рыбалко — военный советник в Китае (1934–1935)
Как известно, по просьбе китайского правительства Советский Союз направил в Китай сотни советских добровольцев-летчиков и других военных специалистов, в том числе военных советников. Первая группа военных советников из СССР прибыла в Ханькоу 15 июня 1938 г., в их числе находились три общевойсковых командира, пять артиллеристов, три связиста, один танкист, один сапер и один инженер-фортификатор. В 1939 г. их насчитывалось 81 человек. Они вели работу непосредственно в китайских войсках и штабах. В числе военных советников в Китае были такие видные впоследствии советские полководцы, как В.И. Чуйков, П.С.Рыбалко, П.Ф. Батицкий.
Перед военными советниками стояла трудная и сложная задача; в короткий срок не только обучить личный состав китайской армии владению советским оружием, которое в больших количествах поступало в Китай, но и привить командному составу современные знания приемов и форм вооруженной борьбы, чему китайская армия не была обучена. Советские военные советники проделали большую работу по оказанию помощи китайской армии и обучению ее личного состава. Военную переподготовку под руководством наших военных советников прошли свыше 80 тыс. китайских военнослужащих. При этом упор при обучении войск делался на полевую выучку, на использование оружия во всех видах боевой деятельности, на инженерное оборудование местности и самоокапывание. В штабной службе главное внимание обращалось на планирование операции, изучение опыта прошедших операций, организацию и планирование войсковой и оперативной разведки, улучшение организационной структуры войск и органов управления.