— Если Япония и Чунцин взаимно захотят вести мирные переговоры, то мы готовы всеми силами содействовать осуществлению этого. Если Чунцин не желает нашего участия, то мы можем стоять в стороне и вовсе не намерены мешать. Поэтому после образования нового центрального правительства (в Нанкине), мы не только не таим какой-либо вражды к Чунцину, а, наоборот, преисполнены всякого уважения к нему.
23 марта 1940 г. Ван Цзинвэй подтвердил то же в своей статье, опубликованной в «Наньцзин жибао».
Деятельность Ван Цзинвэя «за мир и спасение страны» имела целью разложить чунцинское правительство изнутри. Учитывая это, Чан Кайши летом 1939 г. издал специальную инструкцию от имени ЦИК ГМД, адресованную провинциальным партийным комитетам, о производстве чистки местных комитетов от лиц, не согласных с политикой правительства в отношении войны с Японией и строительства государства, а также по вопросу о моральной мобилизации нации. В инструкции запрещалась организация новых политических партий. Правительственные круги считали, что для того, чтобы приказ Чан Кайши о борьбе по всему фронту был в достаточной мере выполнен, необходимо было укреплять партийный аппарат, парализовать действия тех партийных элементов, которые намерены блокироваться с Ван Цзинвэем.
После предательства Ван Цзинвэя Мао Цзэдун и его сторонники развернули пропаганду, в которой делался упор на то, что ближайший соратник Чан Кайши по гоминьдану Ван Цзинвэй переметнулся к японцам «не без ведома Чан Кайши», который якобы намеревался при его посредстве войти в контакт с японцами и повести переговоры с ними о капитуляции. Эмиссары Мао Цзэдуна пытались внушить эту мысль и нам. В период после своего бегства из Чунцина в декабре 1938 г. и до августа 1943 г. Ван Цзинвэй одиннадцать раз пытался склонить Чан Кайши на заключение мира с Японией. Но, как известно, Чан Кайши не пошел на это.
Мао Цзэдун и его сторонники, обвиняя Чан Кайши в сговоре с Ван Цзинвэем, стремились обострить отношения между КПК и гоминьданом.
30 марта 1940 г. японцы создали марионеточное «центральное правительство» во главе с Ван Цзинвэем.
Чтобы внести в центральное правительство Чан Кайши раскол и заставить его пойти на мир, Япония предприняла и такие действия, как частичный вывод своих войск из Китая. К середине февраля 1940 г. с китайского фронта были отправлены в Японию четыре дивизии. Кроме того, 19 февраля японские войска без нажима со стороны китайцев оставили г. Наньнин, то же самое они намеревались сделать и на северо-западе Китая под Уюанем. Если раньше японцы требовали ухода Чан Кайши от руководства правительством, то в начале 1940 г. в своих радиопередачах они заявляли о желательности его участия в правительстве.
В связи с организацией марионеточного правительства Ван Цзинвэя, ростом цен на промышленные товары и продукты питания усилились капитулянтские настроения, особенно среди средних слоев служащих Чунцина и других городов Китая. Ван Цзинвэй стал переманивать служащих на свою сторону. Перешедшим к нему от Чан Кайши он установил льготы: оплачивал проездные к месту новой службы, повышал в должности, полностью выплачивал жалование. В Чанша и Ханьяне (провинция Хунань) были задержаны большие группы средних служащих, пытавшихся перейти к Ван Цзинвэю. Часть высших чиновников также была не против перейти к Ван Цзинвэю. С целью предотвращения дезертирства Китайское правительство ввело так называемое круговое поручительство 5 человек за каждого чиновника. Кроме того, была введена личная охрана высших чиновников. Были случаи, когда пытавшихся без разрешения китайского правительства выехать в Гонконг крупных чиновников снимали с самолетов на Чунцинском аэродроме.
Реакционная часть китайского общества, ободренная организацией правительства Ван Цзинвэя, усилила агитацию за мир с Японией. Прогрессивная же часть, особенно учащаяся молодежь, была возмущена политикой Ван Цзинвэя.
В середине марта из Бэйпина, по поручению японского генерала Кита, в Чунцин, прилетел американец Джон Лейтон Стюарт, советник Бэйпинского университета. Кита, как известно, был против организации правительства Ван Цзинвэя. Стюарт привез мирные предложения японцев, которые заключались в следующем: Признание Маньчжоу-го, экономическое сотрудничество с Японией и Маньчжоу-го, согласие на пребывание японских войск в провинции Суйюань, признание за Японией особых прав на остров Хайнань и организация там японской морской базы, присоединение к антикоминтерновскому пакту и прекращение в Китае антияпонской агитации. Взаимен этого Япония соглашалась вывести свои войска из Южного и Центрального Китая.
Чан Кайши якобы ответил, что он может начать мирные переговоры при условии, если Китаю будет обеспечено равенство на мирной конференции, обязательное посредничество в переговорах Америки и Англии; при этом переговоры должны вестись на базе договора девяти держав, Китай будет соблюдать нейтралитет в европейской войне.
Японцы признали условия Чан Кайши неудовлетворительными и пошли на создание ванцзинвэевского правительства. Чан Кайши не отказался от продолжения войны с Японией.
Как уже говорилось выше, росту капитулянтских настроений способствовало тяжелое экономическое и особенно финансовое положение Китая. Китайское правительство усиленно печатало бумажные деньги. Во второй половине 1939 г. эмиссия банкнот составила около половины миллиарда китайских долларов. Если раньше национальное правительство осуществляло вывоз и ввоз товаров через порты Нинбо, Цюаньчжоу и другие и даже взимало пошлины, то после создания ванцзинвэевского правительства и передачи японцами таможенных доходов Ван Цзинвэю эта возможность для китайского правительства была исключена. Бюджет на 1940 г. был составлен с дефицитом в два с лишним миллиарда китайских долларов.
Китайское правительство надеялось покрыть дефицит выпуском двух внутренних займов: один из этих займов на вооружение в сумме 1 млрд. 200 млн. кит. долларов, а второй — золотой заем на строительство в сумме 10 млн. фунтов стерлингов и 50 млн. американских долларов. Облигации военных займов, выпущенных китайским правительством в 1939 г., меньшая часть которых была предназначена для реализации среди населения, в силу чрезвычайно низкой покупательной способности населения еще не были реализованы. С распространением облигаций 1940 г. было еще труднее. По мнению крупных финансистов, в частности Сун Цзывэня, осенью 1940 г. должен был наступить финансовый крах. Видимо, такой вывод был слишком пессимистичен и несколько преждевременен. Однако финансовое положение Китая действительно было весьма тяжелым. На шанхайской черной бирже американский доллар покупался за 28–30 кит. долларов. Надежды китайского правительства на активный внешнеторговый баланс в 1940 г. не оправдались. Первый квартал 1940 г. был подытожен с пассивом в 16 млн. 918 тыс. 544 фунта стерлингов, или 924 млн. 931 тыс. 882 кит. доллара.
Особенно большое превышение импорта было в марте 1940 г. Об этом свидетельствовали следующие цифры: импорт составил 10 млн. 235 тыс. 197 фунтов стерлингов, экспорт — 2 млн. 170 тыс. 321 фунт стерлингов. Таким образом, превышение составило 8 млн. 64 тыс. 876 фунтов стерлингов, или 496,2 млн. кит. долларов.
Меня интересовало все в Китае, в том числе, конечно, и финансовые вопросы. В беседах с Сунь Фо, представителем центрального правительства в провинции Синьцзян Чжан Юаньфу, состоявшихся в апреле 1940 г., и других беседах с государственными и общественными деятелями мне приходилось слышать много интересных цифровых данных, характеризующих финансовое положение Китая и его военные расходы. Так, я узнал, что содержание китайского солдата в год стоило 360 долларов, а японского — 2500 долларов. С начала войны, т. е. с 7 июля 1937 г., общие военные расходы достигли 8 млрд. 400 млн. долларов для Китая и 39 млрд. 900 млн. иен для Японии. Насколько велика была сумма военных расходов для Китая можно судить по тому, что государственный бюджет охраны на 1939 г. равнялся 2 млрд. 300 млн. долларов, а на 1940 г. — 2 млрд. 800 млн. долларов, причем военные расходы съедали 2/3 всего бюджета.
Естественно, что дальнейшее финансирование военных действий могло покрываться только за счет внутренних и внешних займов. После начала войны Китай получил 6 млрд. 900 млн. долларов от внутренних займов. Кроме того, китайское правительство получило 1 млрд. 100 млн. долларов от международных займов; в эту сумму не входят кредиты и займы, полученные от Советского Союза.
С каждым годом росли налоги на трудящееся китайское население. Причем налоги взимались не только центральным, но и местными провинциальными правительствами. Мне рассказывали, что местные налоги были в 7–8 раз больше, чем центральные, а в некоторых провинциях эти налоги были даже взяты за 60 и более лет вперед. В стране росла инфляция. Если до войны в обращении находилось 1,5 млрд. долларов, то в начале 1940 г., говорил Сунь Фо — более 4,5 млрд. долларов. В результате росли цены, царила спекуляция, особенно продовольственными товарами в городах. Разумеется, все это создавало самые тяжелые условия для китайского народа.
Росту капитулянтских настроений способствовали и напряженные отношения центрального правительства с местными милитаристами. Сычуаньские милитаристы Дэн Сихоу и Пан Вэньхуа продолжали оказывать сопротивление центральному правительству и лично Чан Кайши, принявшему на себя пост председателя провинции Сычуань[33]. Имея девять дивизий личных войск, они препятствовали китайскому правительству в проведении мобилизации в провинции Сычуань, отказываясь дать рекрутов из уездов, где они являлись фактически хозяевами. Они же являлись организаторами бандитизма. Переодевая своих солдат в штатское, эти генералы высылали бандитские группы на основные магистрали для грабежа проходящих транспортов, а также в деревни для грабежа населения и агитации против пришельцев с низовьев р. Янцзы.
Дэн Сихоу и Пан Вэньхуа открыто игнорировали Чан Кайши. Когда он в апреле 1940 г. прибыл в Чэнду и вызвал их для переговоров, они отказались явиться к нему. В провинции Сычуань все чаще можно было слышать, что «свои сычуаньские милитаристы лучше, нежели пришельцы из Чжэцзяна (намек на Чан Кайши. — А.П.) и низовьев Янцзы, лучше потому, что они являются нашими земляками».