Резко возросшая угроза порабощения Китая и новый подъем антияпонского движения в стране вынудили Чан Кайши и его окружение несколько пересмотреть свою внешнюю и внутреннюю политику и сделать некоторый поворот в сторону скрытой подготовки к возможной войне с Японией.
По данным западной буржуазной печати, Чан Кайши еще в 1934 г. в своих лекциях на курсах подготовки гоминьдановских офицеров указал на Японию как на явного и неизбежного врага Китая и высказал мысль о необходимости подготовиться к борьбе с ней. «Эти лекции, — писал позднее корреспондент газеты «Нью-Йорк таймс» в Китае Джон Гюнтер, — заслуживают пристального изучения. В то время они не подлежали оглашению и сделались доступными только недавно. В 1934 г. Чан Кайши следовал своей старой политике, которая внешне заключалась в пассивном подчинении японским планам… И тем не менее в своих лекциях Чан Кайши набросал полный курс действий, которые будут с течением времени применены против Японии». Командующий китайской Красной армией Чжу Дэ отмечал, что «Чан Кайши еще до событий у Лугоуцяо (7 июля 1937 г.) указывал на неизбежность антияпонской войны». Это, видимо, не было секретом для японцев, которые имели свою агентуру среди ближайшего окружения Чан Кайши. Поэтому с 1935 г. он и подвергался нападкам в японской прессе. Японская военщина требовала его отставки и отстранения от руководства страной и запрещения созданной по его инициативе националистической организации «Фусиншэ». Руководитель японской военщины в Северном Китае генерал Того в сентябре 1935 г. заявил, что существование японской империи несовместимо с существованием Чан Кайши. Таким образом, противоречия между Чан Кайши и японскими правящими кругами обострились, и обстоятельства вынуждали его искать выхода из тупика, в котором он оказался. Выступая в роли преемника Сунь Ятсена и объединителя Китая, Чан Кайши мечтал стать национальным вождем и диктатором Китая, и, естественно, роль японской марионетки его не устраивала. В достижении своей цели он ориентировался на США и Англию, надеясь при их поддержке осуществить свою мечту. Кроме того, японская агрессия затрагивала интересы не только китайских трудящихся, городской мелкой и средней буржуазии, но и интересы крупной буржуазии и помещиков, представителем которых было центральное гоминьдановское правительство. Классовые интересы заставляли это правительство оказывать сопротивление Японии.
Убедившись в том, что его расчеты на японо-советскую войну не оправдались, что угроза японской экспансии в отношении Китая продолжала возрастать, а союзники Китая — США и Англия, несмотря на то что японская агрессия ущемляла их интересы, не проявляли особого желания обуздать или ограничить японского агрессора, Чан Кайши и его сторонники были вынуждены пересмотреть свое отношение к Советскому Союзу. При этом они исходили из того, что агрессивные планы японского империализма представляют серьезную угрозу и для Советского Союза, побуждают его к борьбе против японской агрессии на Дальнем Востоке. Чан Кайши учитывал также, что Советский Союз проводил активную внешнюю политику, главным стержнем которой была борьба за мир, свободу и национальную независимость, за обуздание агрессора и коллективный отпор ему. Все это давало основания рассчитывать на получение от Советского Союза необходимой моральной, политической и материальной поддержки в случае вынужденной войны с Японией.
По словам Чан Кайши, в то время в различных слоях китайского общества широко было распространено мнение о том, что… Китай может противостоять Японии только в союзе с СССР… Это тоже влияло на Чан Кайши и его окружение. Кроме того, Чан Кайши помнил характер и эффективность той помощи, которую Советский Союз оказал в 20‑е годы китайскому национально-освободительному движению под руководством Сунь Ятсена. Он не мог не считаться с тем, что подобную бескорыстную помощь он едва ли получит от какой-либо другой державы в случае японо-китайской войны. Такого же мнения придерживались и некоторые патриотически настроенные военно-политические Деятели гоминьдана, окружавшие Чан Кайши. Так, маршал Фэн Юйсян в беседе с советским послом в Китае Д.В.Богомоловым в начале 1936 г. особо подчеркнул, что «помощь, которую СССР оказывал Китаю во время китайской Революции 1925–1927 гг. никогда не будет забыта ни одним китайцем, у которого осталось хоть немного совести».
Чан Кайши также понимал, что в случае японо-китайской войны, Япония блокирует морские пути подвоза оружия из Европы и Америки. Единственным поставщиком оружия и боеприпасов мог быть только Советский Союз.
Немаловажное значение для Чан Кайши и его сторонников имели и успехи экономического и военного строительства в Советском Союзе. Посол СССР в Китае Д.В.Богомолов сообщал в 1934 г., что китайские руководители рассматривают «экономическое и военное усиление СССР как положительный фактор, способный сдерживать японскую агрессию.»
Все это и вынудило Чан Кайши и его единомышленников начать поиски сближения с СССР. При этом они рассчитывали и на то, что советско-китайское сближение ухудшит довольно напряженные отношения Японии с Советским Союзом и будет способствовать вовлечению СССР в войну с ней. Но в целом тогда на Чан Кайши оказывало влияние усилившееся в китайском народе требование о вооруженном сопротивлении японской агрессии и о необходимости в связи с этим сближения с Советским Союзом.
Исходя из научного анализа внешней обстановки и внутреннего положения, ВКП(б) и Коминтерн сделали своевременный и правильный вывод о том, что, несмотря на шатания, колебания и маневрирование Чан Кайши и гоминьдана, объективные причины, связанные с внешней и внутренней обстановкой, могут заставить китайские правящие круги пойти на прекращение гражданской войны и на сотрудничество с КПК для борьбы с японской агрессией. Это был единственно правильный в тех условиях вывод, который открыл путь к спасению Китая от японского порабощения и к развитию революционного и национально-освободительного движения в стране. Он соответствовал и политической линии мирового коммунистического движения, принятой VII конгрессом Коминтерна. Но прежде всего этот вывод отвечал интересам китайского народа, национально-освободительного движения и его авангарда — Коммунистической партии Китая. Именно эти силы больше всего были заинтересованы в прекращении гражданской войны, в создании единого национального антияпонского фронта и в спасении страны от колониального порабощения японскими империалистами. К тому же Коммунистическая партия Китая и ее вооруженные силы в тот период переживали серьезный кризис и находились в крайне тяжелом положении. В результате пятого похода Чан Кайши, подготовленного при активной и непосредственной помощи США, Германии, Великобритании и других стран Запада против советских районов на юге Китая, главные силы китайской Красной армии были вынуждены оставить их и начали перебазирование на северо-запад Китая. Гоминьдановские армии совместно с войсками местных милитаристов преследовали отступавшие части Красной армии. Вследствие жесточайшего террора, провалов и предательства к тому времени были разгромлены многие партийные организации в крупных городах и промышленных центрах страны (Шанхае, Ухане и др.). Усилившиеся трудности революционной борьбы порождали идейный и организационный разброд в отдельных звеньях КПК. В результате фракционной деятельности Мао Цзэдуна и его сторонников, представлявших мелкобуржуазные националистические элементы в КПК, осенью 1935 г. произошел раскол партии и ее вооруженных сил, возникли два противоборствующих центра: один — в Северной Шэньси, возглавляемый Мао Цзэдуном, другой — в Сычуань-Сиканском пограничном районе во главе с Чжан Готао. Борьба между ними была чревата самыми пагубными последствиями, ибо она облегчала гоминдановцам осуществление их замыслов по ликвидации вооруженных сил КПК и массовому истреблению китайских коммунистов.
Рекомендовав Чан Кайши и гоминьдану пойти на переговоры с КПК с целью прекращения гражданской войны, Советский Союз тем самым оказал неоценимую поддержку китайскому народу и КПК.
Следует сказать, что Чан Кайши и возглавляемый им гоминьдан в тех исторических условиях проявили определенную трезвость и реалистический подход к этой рекомендации. Они учитывали, что без прекращения гражданской войны в стране и борьбы против Коммунистической партии Китая нельзя рассчитывать на серьезное улучшение советско-китайских отношений, в которых перед угрозой японской агрессии они были объективно заинтересованы. Предпринимая определенные шаги к улучшению советско-китайских отношений, они стали склоняться и к прекращению гражданской войны с китайскими коммунистами. В результате был создан единый национальный антияпонский фронт, основой которого было сотрудничество КПК и гоминьдана.
Позиция Чан Кайши, вынужденного внешней и внутренней обстановкой ориентироваться на вооруженное сопротивление японской агрессии, несмотря на все его шатания и колебания, объективно отвечала интересам китайского народа не допустить превращения Китая в колонию японского империализма.
Развязав войну, японская военщина была уверена в том, что через несколько месяцев Китай капитулирует. Однако ее расчеты провалились. Героическая борьба китайского народа против японских захватчиков сорвала планы молниеносной войны.
Борьба китайского народа с самого начала приобрела международный характер.
Справедливая национально-освободительная война в Китае встретила сочувствие и поддержку международного пролетариата, и прежде всего народов Советского Союза. Советские люди с большой симпатией следили за героической борьбой китайского народа против японских захватчиков. Советский народ и его правительство считали, что китайский народ ведет справедливую войну за свою национальную свободу и независимость, и оказывали ему моральную, политическую и материальную поддержку. «Китайский народ ведет справедливую, освободительную войну с нарастающим ожесточением, — писала «Правда» 29 ноября 1938 г., — в то время как наступательная сила японской армии начинает падать».