Далее в этом документе говорилось, что канцелярия административного района Северной Шэньси временно подчиняется Исполнительному юаню, однако находится под управлением Шэньсийского провинциального правительства. Управление всеми уездами, входящими в указанный район, осуществляется канцелярией непосредственно, без учреждения каких бы то ни было промежуточных органов.
Приказы по административному району исходят исключительно из приказов центральною правительства.
Руководители административного района рекомендуются главнокомандующим Чжу Дэ, а начальники уездов — руководителем района, после чего представляются на утверждение центральному правительству.
Гарнизонные войска 18‑й АГ, находящиеся в провинциях Шэньси, Ганьсу, Нинся, полностью переводятся в административный район.
(Примечание: На территории района не разрешается самовольный выпуск денежных знаков. Утверждается штаб-квартира Военного комитета (центра) и расквартировываются его гарнизонные войска.)
3. Упраздняет Хэбэй-Чахарский военный район. Провинция Хэбэй, Чахар и часть территории Шаньдун к северу от р. Хуанхэ вливаются во 2‑й военный район. Главнокомандующим 2‑м военным районом остается генерал Янь Сишань, его помощниками — Вэй Лихуан и Чжу Дэ.
В документе указывалось также, что ответственность за юго-восточную часть провинции Шаньси возлагается на генерала Вэй Лихуана, за Хэбэй, Чахар, Северный Шаньдун и Северный Шаньси — на Чжу Дэ, за юго-западную часть Шаньси — на Янь Сишаня. Таким образом, почти весь Северный Китай передавался в распоряжение Чжу Дэ. Взамен этого 18‑й АГ и Новой 4‑й армии предлагалось полностью перейти в указанный район, т. е. под командование Чжу Дэ в течение одного месяца с момента получения приказа. 4‑й армии предписывалось принять боевой порядок 18‑й АГ и без приказов Военного комитета не разрешалось переходить границы своего района и содержать за его пределами воинские части.
В документе указывалось, что председатель провинциального правительства Хэбэй-Чахар назначается центральным правительством. Чжу Дэ представляется право рекомендовать от 3 до 5 человек в качестве членов провинциального правительства. Временным местопребыванием провинциального правительства Хэбэй-Чахар намечался район Дамин — Вэйсян провинции Хэбэй.
4. 18‑й АГ, кроме трех армий из шести дивизий и трех полков-пополнения, придаются еще два полка-пополнения; Новая 4‑я армия комплектуется из двух дивизий (по Две бригады).
В отношении содержания командного и рядового состава предлагалось исходить из размера довольствия установленного центральным правительством; при исчислении Расходов за единицу принимать армию; за получением содержания обращаться непосредственно в управление по делам снабжения. Военному комитету предлагалось постоянно посылать своих экспертов на места для контроля.
В подготовке этого документа принимал активное участие Бай Чунси, который считался «левым» и сторонником Урегулирования отношений с КПК. Он и вручил этот документ Чжоу Эньлаю, который 22 июля 1940 г. вылетел с ним в Яньань.
Глава 15Курс Мао Цзэдуна на подрыв единого фронта
Мао Цзэдун расценил этот документ как начало уступок Чан Кайши КПК и решил, что имеется возможность добиться еще больших уступок. Это он связывал с заинтересованностью Чан Кайши в получении помощи от Советского Союза для продолжения войны сопротивления, утверждая, что вследствие прекращения внешних связей через Юго-Западный Китай в результате англо-японского и франко-японского сговора (закрытие бирманской дороги и индокитайской границы) Чан Кайши «торопится сблизиться с Советским Союзом». Мао Цзэдун тогда ратовал за то, чтобы Советский Союз оказал быстрее помощь Чан Кайши. Он даже писал, что в противном случае «капитулянтские и антикоммунистические элементы будут усиливать свою деятельность». Но признавая, что помощь Советского Союза Китаю в значительной степени ослабляла и срывала замыслы реакционных сил, укрепляла прогрессивные силы Китая, в том числе и силы КПК, Мао Цзэдун тем не менее придерживался своей прежней концепции, что врагом номер один является не японский империализм, а гоминьдановский режим Чан Кайши. Поэтому он стремился путем различных махинаций обострить отношения и сорвать сотрудничество не только между КПК и гоминьданом, но и между Советским Союзом и нейтральным правительством Китая. Его представители в Чунцине постоянно говорили нам, что Чан Кайши является скрытым ванцзинвэевцем и готов капитулировать перед японцами в любую минуту, что он не хочет воевать против японцев, а готовится к гражданской войне против китайских коммунистов, что ему не следует оказывать ни экономической, ни военной помощи, ибо эту помощь он не использует в войне против японцев и т. д. и т. п. Довольно часто «достоверные» данные сторонников Мао Цзэдуна о тайных планах и замыслах Чан Кайши и его ближайшего окружения не подтверждались ни другими источниками ни самой жизнью. Когда я однажды обратил на это внимание Чжоу Эньлая, то он ничего вразумительного ответить мне не смог и, приняв позу обиженного, заявил, что я якобы ему не доверяю. Однако после этого разговора в беседах с нами они стали более осторожными. Мои записки бесед с Чжоу Эньлаем, возглавлявшим тогда представительство КПК в Чунцине, сегодня убеждают в том, как сторонники Мао Цзэдуна стремились обострить отношения между КПК и гоминьданом, между Китаем и Советским Союзом.
В связи с упоминавшимся выше предложением Сунь Фо относительно обращения к Советскому Союзу с просьбой оказать материальную помощь 8‑й армии Чжоу Эньлай и его ближайшее окружение в Чунцине (Е Цзяньин, Дун Биу и др.) в беседах со мной признавали, что Советский Союз помогает Китаю, помогает центральному правительству Китая, а последнее выделяет определенное количество вооружения, продовольствия и других товаров для Особого района и для вооруженных сил КПК. Не лучше ли будет, говорили они, чтобы Советский Союз взял на себя обеспечение вооруженных сил КПК — 8‑й и Новой 4‑й армий, тем самым прекратив якобы всяческие спекуляции правых элементов относительно того, что правительство Чан Кайши вынуждено, мол, оказывать помощь красным. При этом они утверждали, что сам Чан Кайши якобы против этого возражать не будет, хотя официально поддержать это мероприятие не сможет.
В этом же направлении действовал тогда и Мао Цзэдун. Преследуя цели подрыва единого фронта, он тенденциозно старался убедить Коминтерн и Советский Союз в том, что Чан Кайши и возглавляемый им гоминьдан не воюют и не хотят воевать против японцев, а воюют только против КПК и ее вооруженных сил и намерены в самое ближайшее время капитулировать перед Японией. Мао Цзэдун пытался также убедить руководство Коминтерна и Советского Союза в том, что только КПК и ее вооруженные силы становятся основной и решающей силой в японо-китайской войне. Конечно, КПК и ее вооруженные силы внесли немалый вклад в дело борьбы с японской агрессией. В рассматриваемый период в рядах КПК насчитывалось примерно 500 тыс., в ее армии — 350 тыс. человек; было создано 17 крупных и мелких антияпонских территориальных баз в Северном и Центральном Китае с населением около 30–40 миллионов, власть в них полностью или частично находилась в руках коммунистов.
Раздувая действительные и мнимые успехи вооруженных сил КПК, Мао Цзэдун уверял, что против 8‑й и Новой 4‑й армий стоят 17 японских дивизий, т. е. половина японской армии в Китае. По его словам, японцы были «не в состоянии осуществить дальнейшего вторжения в Китай и прежде всего благодаря развитию партизанского движения», находящегося под руководством КПК.
Многое в утверждениях Мао Цзэдуна было далеко от истины и в целом искажало обстановку с целью убедить Советский Союз в необходимости порвать всякие отношения с центральным правительством Китая и выступить только на стороне КПК в борьбе против гоминьдановского режима и японских захватчиков. Объективно такая линия Мао Цзэдуна означала курс на развязывание гражданской войны в Китае. Он, например, писал тогда;
«Наша цель заключается в том, чтобы в будущем гоминьдан признал Северный Китай и часть Центрального Китая за нами. Однако в настоящее время мы еще недостаточно сильны для овладения всеми вышеуказанными районами и гоминьдан не признает этих районов за нами. Если бы мы могли в этом (1940) году увеличить свои силы на 200 тыс. человек, то возможность овладения вышеуказанными районами была бы реальной. Для того, чтобы создать благоприятные условия ведения переговоров, необходимо еще больше увеличить наши силы, еще больше создать затруднений для гоминьдановских капитулянтов».
Из этого видно, что основные усилия в то время Мао Цзэдун направлял на борьбу не против японских захватчиков, а против своих союзников по единому фронту — против гоминьдановских войск, которые действовали в японском тылу.
Маскируя планы и замыслы сорвать сотрудничество между КПК и гоминьданом и развязать гражданскую войну в Китае, он демагогически заявлял о поддержке лозунга «Война до победного конца под командованием Чан Кайши!» и явно лицемерил, заверяя в стремлении разрешить все вопросы об отношениях между гоминьданом и КПК и принять необходимые меры для усиления сплоченности и сотрудничества.
Фактически отвергнув указанные выше предложения гоминьдана, с которыми Чжоу Эньлай 22 июля 1940 г. прибыл из Чунцина в Яньань, Мао Цзэдун в августе того же года отправил его обратно в Чунцин для продолжения переговоров, выдвинув следующие три контрпредложения:
1. Расширить 2‑й военный район, включив в него целиком провинцию Шаньдун и часть провинции Суйюань.
2. Выдачу содержания производить из расчета полного состава 18‑й АГ, Новой 4‑й армии и партизанских отрядов, находящихся в различных местах.
3. Партизанским отрядам, находящимся в различных военных районах, установить границы действий с тем, чтобы они могли самостоятельно вести борьбу против врага.
Нетрудно заметить, что все три контрпредложения были неприемлемы для центрального правительства Китая. Это была типичная для Мао Цзэдуна уловка — создать видимость, что он «всеми силами стремится к урегулированию отношений с гоминьданом», а на деле все его усилия были направлены на срыв сотрудничества с гоминьданом, на развязывание гражданской войны. Он считал, что в случае возникновения гражданской войны Советский Союз порвет отношения с центральным правительством Китая и выступит на стороне КПК. С целью подтолкнуть такое развитие событий, Мао Цзэдун поощрял вооруженные столкновения между гоминьдановскими войсками и войсками КПК, которые летом 1940 г. усилились. Выполняя установки Мао Цзэдуна, части Новой 4‑й армии под командованием Чэнь И, переправившись на северный берег Янцзы, начали вместе с другими подразделениями Новой 4‑й и 8‑й армий активные действия по созданию и расширению партизанских баз и ликвидации подразделений гоминьдановских войск, находившихся в подчинении губернатора провинции Цзянсу Хань Дэциня. Войска Хань Дэциня, дислоцировавшиеся в японском тылу в провинции Цзянсу, насчитывали 60–70 тыс. человек, или 24 полка. Кроме того, он контролировал некоторые местные отряды. В конце июля 1940 г. произошло первое столкновение между вооруженными силами КПК и одним из местных гоминьдановских отрядов в районе г. Тайсин. Хань Дэцинь, узнав об этом, двинул на помощь местному отряду гоминьдановских войск 6 своих полков, придержав остальные 18 в «стратегическом» резерве. В первых числах сентября 1940 г. произошли крупные бои между войсками КПК и частями Хань Дэциня в районе Хайнань и Жугао (восточнее г. Тайчжоу), в ходе которых 6 полков Хань Дэциня были наголову разбиты. Тогда Хань Дэцинь в начале октября двинул в наступление против войск КПК остальные свои войска, но и на этот раз потерпел полное поражение. Подразделения Новой 4‑й и 8‑й армий захватили в плен свыше 8 тыс. солдат и офицеров, взяли огромные трофеи, в частности 7 тыс. винтовок,