силам гоминьдана и затруднял китайским коммунистам проводить соответствующую разъяснительную работу среди трудового населения.
Обстановка в Чунцине и во всей стране была крайне напряженной. 17 января 1941 г. Военный совет центрального правительства опубликовал приказ о расформировании Новой 4‑й армии и предании суду военного трибунала ее командующего Е Тина и его заместителя Сян Ина. Китай оказался перед перспективой возникновения гражданской войны. В этой связи, по поручению Советского правительства, я специально посетил Чан Кайши 25 января 1941 г. и заявил ему, что правительство СССР интересует вопрос, будет ли он, Чан Кайши, продолжать вооруженную борьбу против Новой 4‑й армии и 18‑й АГ, т. е. развяжет или нет гражданскую войну? При этом я заметил, что нападение на Новую 4‑ю армию ослабляет военные усилия китайского народа, а это на руку японским захватчикам, что гражданская война будет гибельной для Китая и т. п.
Чан Кайши встретил мое заявление очень нервозно. Он бегал по кабинету и старался убедить меня в том, что не он и не его войска, а войска китайских коммунистов нападают первыми. Мне пришлось трижды повторять свой вопрос. В конце концов Чан Кайши заявил, что он сделает все от него зависящее, чтобы мирным путем урегулировать инцидент и не допустить развязывания гражданской войны, и просил доложить об этом Советскому правительству.
27 января 1941 г. Чан Кайши выступил с речью на еженедельном мемориальном заседании гоминьдана, в которой заявил, что международное положение Китая складывается в интересах китайского народа, а трудности Японии с каждым днем возрастают. В связи с этим, сказал он, Япония ведет усиленную клеветническую пропаганду против Китая, заявляя о том, что в Китае будто бы начинается внутренняя война, что неизбежен раскол и т. д., стремясь подорвать доверие дружественных стран к Китаю. Далее Чан Кайши указал, что вопрос о 4‑й армии касается прежде всего военной дисциплины, так как от выполнения приказов и соблюдения дисциплины зависят судьба борьбы китайского народа и строительство государства. Он подчеркнул, что разрешение вопроса о 4‑й армии не повлечет за собой никаких политических выводов и мероприятий, так как оно не касается других армий коммунистов, честно выполняющих приказы, соблюдающих военную дисциплину. Чан Кайши выразил уверенность, что славное будущее китайской оборонительной войны совсем близко.
28 января 1941 г. я посетил Чан Кайши в сопровождении главного военного советника комдива К.М.Качанова, военного атташе, ныне Маршала Советского Союза Василия Ивановича Чуйкова, Н.Т.Федоренко и других сотрудников Полпредства. Я сообщил Чан Кайши о решении наркома обороны маршала Тимошенко предоставить главному военному советнику Качанову отпуск по состоянию здоровья и в связи с тем, что он в течение 6 лет не пользовался отпуском. Далее, по поручению маршала Тимошенко, я сообщил Чан Кайши, что военный атташе генерал-лейтенант В.И.Чуйков временно будет выполнять и обязанности главного советника. Чан Кайши приветствовал приезд генерал-лейтенанта В.И.Чуйкова в качестве военного атташе, однако высказался за то, чтобы К.М.Качанов, который участвовал в разработке плана контрнаступления против японцев, остался бы еще на полгода и принял участие в осуществлении этого плана. Поэтому Чан Кайши просил продлить срок пребывания К.М.Качанова в Китае. Я обещал передать его просьбу в Москву. Комдив К.М.Качанов в свою очередь выразил Чен Кайши признательность по поводу высокой оценки его работы. Однако вскоре после этой беседы мне позвонил генерал Чжан Чунь и от имени Чан Кайши сказал, что сообщать маршалу Тимошенко о необходимости продлить пребывание Качанова в Китае не следует и что все то, что говорил Чан Кайши, означало просто соблюдение китайского этикета. Мне не удалось установить, действительно ли это было так. Не исключено, что Хэ Инциню и другим антисоветским и прояпонским элементам удалось убедить Чан Кайши не задерживать К.М.Качанова и согласиться на его отъезд в Советский Союз.
Вопросы мирного урегулирования конфликта между центральным правительством Китая и КПК занимали тогда много времени. Помимо бесед с Чан Кайши и его ближайшим окружением на эту тему, я имел несколько бесед и с представителями КПК в Чунцине: Е Цзяньином, Чжоу Эньлаем и другими. В беседе с Е Цзяньином 15 января 1941 г. я говорил, что основным противником КПК в настоящее время остается по-прежнему Япония, что активные вооруженные действия против гоминьдана будут лишь способствовать расширению гражданской войны в Китае, что это не в интересах войны сопротивления японцам. Однако при этом я отмечал, что сохранение сотрудничества между КПК и гоминьданом не означало прекращения борьбы против реакционных, антикоммунистических сил в гоминьдане, чтобы срывать их планы и замыслы и добиваться их изоляции.
Генерал-лейтенант В.И.Чуйков, военный атташе (1940–1942 г.), главный военный советник (1941–1942 г.)
Коснувшись инцидента с Новой 4‑й армией, я заметил, что, перебросив еще в октябре 1940 г. основную массу бойцов Новой 4‑й армии (90 тыс. человек) на северный берег Янцзы, командование армии не обеспечило свои тыловые части и штаб более надежным прикрытием, что и дало возможность Гу Чжутуну уничтожить их почти полностью.
Я высказал свое мнение о том, что поскольку район дислокации Новой 4‑й армии был и остается опорой и базой Чан Кайши и его окружения после прихода к власти в 1927 г., едва ли они допустят усиления там влияния КПК и ее вооруженных сил.
Далее я говорил представителям КПК, что мы (правительство Советского Союза) считаем, что Чан Кайши не может сейчас пойти на окончательный разрыв с КПК. В этом не заинтересованы и США и Англия. В связи с инцидентом с Новой 4‑й армией США задержали подписание соглашения на предоставление Китаю обещанного стомиллионного кредита, о чем Сун Цзывэнь писал Чан Кайши. Последний также понимал, что в случае гражданской войны он не получит помощи от Советского Союза, а американцы и англичане, кроме обещаний, пока еще существенной помощи ему не оказывают.
Одновременно я провел несколько бесед с представителями дипломатического корпуса в Чунцине. В частности, американский посол Джонсон согласился со мной, что развертывание гражданской войны в Китае в настоящих Условиях было бы только на руку японским агрессорам. Аналогичную позицию высказал в беседе со мной и английский посол в Китае Кларк Кэрр.
Тем временем конфликт между Компартией Китая и центральным правительством Чан Кайши затягивался. Несмотря на некоторые шаги, предпринимаемые Чан Кайши, Мао Цзэдун не шел на уступки, хотя не все в руководстве КПК были согласны с ним.
Оправдывая свою линию на развязывание гражданской войны в Китае, Мао Цзэдун приравнял инцидент с Новой 4‑й армией к событиям 12 апреля 1927 г., когда Чан Кайши начал открытую борьбу против китайских коммунистов. В этом он пытался убедить как китайских коммунистов, так и Коминтерн, куда полетели одна за другой истеричные телеграммы. В них утверждалось, что действия Чан Кайши уже поставили «нас в совершенно противостоящее ему положение», что «мы располагаем всеми материалами, указывающими на то, что все предпринятые им меры преследует разрыв с нами», что «его заявление о том, что инцидент с Новой 4‑й армией не повлияет на сотрудничество между Гоминьданом и КПК, является полнейшим обманом», что сейчас нет другой альтернативы, кроме гражданской войны и т. д., и т. п. «Раз Чан Кайши выступил против нас, — писал Далее Мао Цзэдун, — то мы уже не можем идти на дальнейшие уступки, ибо в данных условиях эти уступки не могут сплачивать народные массы». И далее: «После полного разрыва Чан Кайши, безусловно, капитулирует перед Японией».
Как мне стало известно позднее, даже один из ближайших сторонников Мао Цзэдуна — Линь Бяо, который во время инцидента с Новой 4‑й армией в январе 1941 г. находился в Москве, ознакомившись с этими телеграммами Мао Цзэдуна, опроверг утверждение последнего о том, что нападение войск Чан Кайши на Новую 4‑ю армию является расколом единого фронта в Китае и началом новой гражданской войны и что перед КПК нет другой альтернативы, как гражданская война. Линь Бяо выступил за мирное урегулирование инцидента с Новой 4‑й армией. В этой связи он писал: «ЦК (КПК) утверждает, что имеется только одна перспектива — гражданская война. Я считаю, что имеются две перспективы. ЦК считает, что компартия больше не может делать уступок, а может только требовать уступок от Чан Кайши. Я считаю, что мы можем пойти на дальнейшие взаимные уступки. При условии обмена на другой район мы могли бы, например, оставить южный район (провинции) Аньхуэй, отказаться от названия Новая 4‑я армия, включив ее силы в состав 8‑й армии». По мнению Линь Бяо, КПК могла бы пойти на сокращение вооруженных сил, в частности на сокращение 8‑й армии с 500 тыс. человек до 400 тыс., согласиться на назначение гоминьданом в вооруженные силы КПК некоторых категорий командного состава, как, например, штабных, снабженческих, медицинских работников; пойти на некоторые территориальные уступки в Пограничном районе Шэньси — Ганьсу — Нинся; в районах действий 8‑й и 4‑й армий пойти тоже на территориальные уступки, в некоторых районах полностью, в некоторых частично и т. д., и т. п. При этом Линь Бяо подчеркнул, что в ЦК КПК имеются люди, которые не хотели и не хотят уступать гоминьдану.
Линь Бяо также подверг критике некоторые из 12 требований, которые Мао Цзэдун от имени ЦК КПК выдвинул перед Чан Кайши в связи с инцидентом с Новой 4‑й армией. В частности, он указал, что нужно было требовать наказания не военного министра центрального правительства Хэ Инциня, а других лиц рангом ниже. Последние три требования, подчеркнул Линь Бяо, были «предъявлены без учета реальной обстановки». Он считал, например, что предъявлять требование об аннулировании диктатуры одной партии нетактично. Линь Бяо говорил: «Об этом могут писать в статьях и говорить в выступлениях отдельные лица, но выдвигать это в качестве требования при переговорах по конкретным вопросам не следовало бы, так как это дает повод к нападкам на нас. Само существование 8‑й армии, Пограничного района и легальное существование компартии свидетельствуют о том, что идет процесс аннулирования диктатуры одной партии».