Князь Горчаков, оставивши две роты в месте пребывания владетеля в селении Соупсу, возвратился в Имеретию.
Спустя несколько времени после сего Аслан-бей обольстил обещаниями легковерных, и ещё нашлись многие, пожелавшие испытать счастия. В больших силах напал он на селение Соупсу, но войска наши, находясь в замке, к которому присоединили некоторые укрепления, защищаясь храбро и вспомоществуемые действием артиллерии, причинили неприятелю урон, какого он никогда не испытывал, и он, бросивши тех, спасся стремительным бегством. После сего совершенное водворилось спокойствие.
При сём последнем происшествии подданные владетеля не изменили своим обязанностям и, находясь с меньшим его братом, усердно сражались. Чарские лезгины, соседственные Кахетии, в буйственных наклонностях своих и надеясь на силы свои и некоторые прежде удачи, начали выходить явно из послушания, принимать разбойников и способствовать им в нападениях на Кахетию.
Когда требованы были от них захваченные пленные, они не возвращали оных, посланным к ним с приказанием причинили побои и оскорбление. Защищаться против нас обязались присягою. Генерал-майор князь Эристов послан был с отрядом войск для усмирения возмутившихся. В марте переправился он за реку Алазань, прошёл равнину без сопротивления. Лезгины укрывались в селениях своих у самой подошвы гор, избирая места твёрдые.
Князь Эристов занял Чары, главнейшее из селений; жители укрепились в части оного, называемой Закатала, которую почитают неприступною. Князь Эристов по твёрдости местоположения не решился атаковать, боясь большой потери, но жители медление его, в ожидании моих приказаний приняв за уготовление, прислали просить о прощении, объявляя, что готовы выполнить все его приказания.
Дав прощение, генерал-майор князь Эристов пошёл к лежащему недалеко оттуда селению Кахети, коего жители не помышляли просить о прощении. Они, оставив селение, удалились в тесное место между почти неприступных гор, укрепились окопами и готовы были упорно защищаться, ибо при них были семейства их, которых по причине в горах снегов не могли отправить далее.
Батальоны 1-го Грузинского гренадерского и 41-го егерского полков атаковали укрепления под жарким огнём неприятеля, который обращён был в бегство штыками, но собрался для защиты семейств своих. При сём случае потерпел он большой урон, пострадали многие семейства и в плен взято некоторое число.
Водворившееся повсюду в областях наших спокойствие, дружественные отношения с Персиею, которым, сколько могло от меня зависеть, дал я по возвращении из Петербурга ещё бо́льшую прочность, доброе согласие с пограничными турецкими начальниками, дало мне возможность отправиться в Кабарду, которую предположил я занять войсками, и часть старой линии нашей, порочную по слабости своей, пагубную для войск по нездоровому местоположению, перенести в места несравненно удобнейшие и выгодные.
Между тем отряд войск артиллерии подполковника Коцарева в начале зимы не оставлял Кабарды; некоторых из владельцев, более наклонных в жизни безмятежной, согласил жить на плоскости под нашею зависимостию, других, непреклонных и нам непокорствующих, преследовал повсюду, разорил селения их, отогнал во множестве лошадей их и стада; но по малочисленности войск не мог изгнать злейших разбойников, и они не переставали возбуждать мятеж.
Проехав с малыми весьма затруднениями чрез горы, в Екатеринограде собрал я отряд войск и 22-го мая вступил в Кабарду. В состав отряда вступили: 1 батальон 7-го карабинерного полка, 1 батальон Ширванского пехотного полка, лёгкой артиллерии 8 орудий, 300 линейных казаков.
Генерал-майору Сталю 2-му приказал я усилить отряд подполковника Коцарева, расположенный на реке Баксане, присутствовать при нём лично и занять на реке Малке урочище, называемое Каменный мост. На вершинах Кубани наблюдать предписано Во́йска Донского полковнику Победнову с небольшим лёгким отрядом.
Первое обозрение начато с реки Уруха и по течению оной до впадения её в Терек, и далее вверх по оному. Потом отряд ходил на вершины реки Черека и имел небольшую перестрелку, где и сожжено несколько непокорных селений. Партия, посланная на реку Нальчик, отбила табун лошадей и стадо овец. Осмотрены места по реке Чегему, где в самых трудных местах истреблено селение, и кабардинцы, неожиданно атакованные, не воспользовались удобностию обороны.
Отряд под личным моим начальством, соединясь с отрядом под командою генерал-майора Сталя 2-го, ходил к самым вершинам реки Баксана до того, как не только кончились дороги, по коим могли проходить пушки, но где и самая пехота должна была пробираться по тесным тропинкам.
Отряд генерал-майора Сталя 2-го следовал по левому берегу реки. Засевший в самом сжатом месте ущелья неприятель предпринял остановить войска наши. Ночью четыре орудия на людях подняты были на гору, и от нескольких выстрелов неприятель удалился; но как удобно мог он засесть в некотором назади расстоянии, и орудий далее провезти было уже невозможно, то по обоим берегам реки посланы были в обход команды, которые, заняв ближайшие к дороге места, могли затруднить его отступление.
Неприятель сего не дождался, и поспешно побежав, открыл путь войскам нашим.
Далее нашли мы довольно пространные долины, где и все войска собрались и занимали оба берега реки. Наконец близ селения осетинского, называемого Ксанти, где собрались главнейшие силы кабардинских разбойников, войска встретили сопротивление, но неприятель в ночи оставил сделанные им каменные завалы и бежал за Кубань, более же в земли карачаевского народа, живущего на Кубани.
Осетины пришли просить пощады. Войска, вышедшие из Баксанского ущелья, перешли на реку Куму близ истреблённого Бибердова аула. Отсюда генерал-майор Вельяминов 3-й с частию войск, к каким присоединился с отрядом полковник Победнов, отправлен на Кубань к Каменному мосту для воспрепятствования кабардинцам при побеге за Кубань увлечь подвластных их с семействами и имуществом.
Лишь скоро узнали они о движении войск, поспешили перейти за Кубань, но некоторых застали ещё войска наши, отбили стада их и преследовали спасающихся вверх по Кубани, где места неприступные могли служить им убежищем. Далее семи вёрст и с величайшим затруднением не могли пройти войска наши, и нигде при всём усилии не мог остановить их неприятель. 7-го Кабардинского полка несколько человек, переплыв Кубань, сожгли оное селение, перестрелка во многих местах была довольно сильная.
От речки Тахтамыш прошёл я сам до Каменного моста для обозрения Кубани. Оттуда все войска возвратились к речке Тахтамышу, и сим кончено обозрение Кабарды во всём её пространстве от Владикавказа до Каменного моста в вершинах Кубани.
Офицеры квартирмейстерской части сделали довольно обстоятельную съёмку или по крайней мере совершеннейшую всех дотоле произведённых обозрений, хотя нельзя сказать, что недостаточно было времени собрать о стране сей сведения, особенно когда Кабарда наслаждалась продолжительным прежде спокойствием и совершенно повиновалась нашей власти.
В делах предместников моих ничего не нашёл я, кроме нелепо составленной карты из произведённых частных экспедиций, для связи коих надобно было прибегать к разным вымыслам. Не избежала оных и лучшая карта Буцковского, по рассказам сочинённая.
Впрочем, войска в сей раз приходили туда, где никогда прежде не были.
На возвратном пути моем от реки Кубани для образования новой чрез Кабарду линии избрал я следующие места…
Во время пребывания моего в Кабарде некоторые укрепления приводились к окончанию, всем сделан чертёж и начались работы. Войскам в зимнее время приказано сделать шалаши.
В Кабарде учреждён суд из князей и узденей на основании прежних их прав и обычаев, уничтожено вредное влияние глупого и невежественного духовенства, которое со времени удаления князей от судопроизводства и уничтожения их власти в народе произвело все беспорядки и разбои, побудившие наконец местное начальство желать ближайшего за кабардинцами присмотра. В составлении суда почти ни одного не нашлось способного человека. Никто почти из князей, и лучшие непременно, ни читать ни писать не умеют. Молодые люди хвастают невежеством, славятся одними разбоями и хищничеством…
Два батальона Ширванского полка оставлены в Кабарде, батальон 7-го Кабардинского пока возвращён в Грузию, излишние казаки распущены по домам. Сентября 7-го числа я возвратился в Тифлис.
Во всех областях наших на полуденной стороне Кавказа было совершенно покойно. Персия, не получив от Турции удовлетворения за сделанные торгующим утеснения и обиды, причинённые ездящим на богомолье в Калбалай, начала неприязненные действия. Война с греками, отвлекающая всё внимание Порты и большую часть средств её и многочисленные из Анатолии войска, поставила её в затруднительное положение против персиян.
Сии воспользовались оным, без всякого почти сопротивления заняли Баязетский пашалык, крепостцу Муш, Малашгерд и некоторые другие места, разграбили многие селения и увлекли значительное количество в плен армянских семейств. Набеги их простирались до окрестностей Багдада, где все небольшие сшибки окончились в их пользу. Измена одного из турецких пашей много способствовала лучшим их успехам.
Со стороны Эриванского ханства не с одинаковыми действовали персияне выгодами, ибо один из главных куртинских чиновников с тысячью и более семейств воинственного сего народа, предавшись к туркам, снискал храбростию и предприимчивостию своею их доверенность и с их войсками, делая на ханство набеги, производил опустошение и брал в плен. В одной довольно горячей схватке вырезал часть персидской конницы, состоявшую из разбойников, бежавших давно уже из татарских наших дистанций.
Турецкие посланные начальники в отношении к нам поступали весьма дружественным образом, повсюду прекращено было почти обыкновенное воровство, и паша Карсский не только не препятствовал армянам в числе пятисот семейств, боявшихся разорения от персиян, переселиться в наши пределы, но впоследствии вывезти оставленный ими хлеб и скот.