По заведенной Агрикой традиции перед
завтраком надо было принять ледяной душ. Душ в течение дня также приветствовался. Это правильно.
Это объяснялось просто – запахи раздражают.
Единственный момент: в пять утра в холодном помещении принимать душ на холодном полу было ой как…
Но не принявший душ к завтраку не допускался.
Да, и выбиваться из коллектива и показывать свою слабость в тюрьме не по правилам.
Первым с криком и ругательствами искупался брутальный колумбиец. Он без подготовки и сантиментов сразу включил воду и ощутил всю силу ледяной воды. Вышел радостный, в приподнятом настроении, как у православных после купели.
Его одобрительно встретили сокамерники.
После этого мне уж деваться было некуда.
Я зашел, включил несильно воду, начал собираться с духом. По чуть-чуть подставлял свое тело под ледяной душ. Но никак не решался… В какой-то момент просунулась рука Агрики, и он включил душ на полную…
Спасибо ему.
Это было как тройной экспрессо одним глотком.
Бодрил этот душ невероятно.
Утром до завтрака сменой дневальных, назначаемых на неделю, камера в течение часа тщательно убиралась, полы мылись с мылом. Уборка всегда шла по установленному алгоритму.
Существовала четкая последовательность действий. Мы с колумбийцем должны были наблюдать и запоминать.
Порядок в бразильских тюрьмах поддерживается идеально. Скрупулезно.
Скромный завтрак и двухчасовая прогулка.
Обед.
Двух- или трехчасовая прогулка и ужин в районе четырех-пяти часов.
Все. Обратно в камеру.
В семь-восемь начиналась подготовка ко сну.
В девять-десять вечера все уже мирно лежали, лампочка была выключена, тихо работал небольшой телевизор.
Не позже половины одиннадцатого телевизор выключали и мы спокойно засыпали.
Атмосфера была спокойная.
По сравнению с «Пинейросом», с его «ночной жизнью», это был режим как «у бабушки на даче».
Соседи по камере в «Итаи»
Аклика: «Тебе надо научиться улыбаться!»
Он был подобен ребенку. Его поступки и жесты были прямолинейны. Он видел мир в каких-то ярких красках и был практически всем доволен.
Он отличался от всех.
Контактен, но в то же самое время держался особняком. Со всеми был в хороших отношениях, ему доверяла охрана тюрьмы, но он всегда находился в каком-то своем внутреннем мире. Помогала ему в этом немного и марихуана, но главным все же был склад его характера, его души – такого доброго и озорного улыбчивого ребенка.
Как-то я спросил его: «Аклика, почему я?»
Почему ты был инициатором, чтобы меня отправили в вашу камеру? Почему ты столько внимания уделяешь мне?
Он сказал: «Я хочу, чтобы ты улыбался. Подари улыбку миру – и он улыбнется тебе.
Ты мало улыбаешься. Когда я увидел тебя в первый раз, ты был такой грустный.
Тебе надо научиться улыбаться, АлексанДра!»
Агрика
Лидером камеры и одним из лидеров всего нашего райе – района (тюрьма «Итаи» делилась на четыре автономных тюремных отсека – райе – был Агрика. Его фигура достойна особого внимания. Самый неоднозначный персонаж из увиденных мною в тюрьме.
Это был мощный, спортивный, накачанный, но не перекачанный негр высокого роста (где-то 190–195 см), с бритой головой.
Он держался очень высокомерно, и в то же время был прост в общении. Это вообще, наверное, всегда показатель людей с действительно высоким социальным статусом.
Его одежда была вроде бы такая же, как у других, но не такая.
Вроде бы такая же белая футболка, но у него она была фирменная, обтягивающая его стальное тело. Каждый день он надевал новую, она была выстирана идеально и чуть белее, чем у остальных, и выглажена! То же самое можно сказать и про все остальные предметы его тюремного «гардероба». От такой стирки на его футболках быстро появлялись небольшие дырочки, что ужасно его расстраивало. Когда я уходил, свою фирменную отдал ему. Сразу же пришла мысль о нем. «Агрика, стильная фирменная вещь – это твоя», – сказал я ему. Он улыбнулся и искренне поблагодарил.
Своей внешности он уделял особое внимание, был педантичен в этом вопросе.
Его отличала правильная осанка, он держал
спину удивительно прямо и ровно. Это смотрелось очень благородно. Плечи были расправлены, подбородок чуть приподнят.
Нигде я не встречал такой осанки. Даже в гражданской жизни, а уж в тюрьме…
Он выделялся.
Была в нем некая элегантность, которая проявлялась во всем, что бы он ни делал. Она уживалась в нем с жесткостью и скоростью принятия решений. Все решения он принимал быстро. Он не ошибался, его голова работала, как компьютер.
Он больше общался с другими лидерами нашего райе, чем с сокамерниками. Как ни странно, он выделил меня, и я на какое-то время стал его основным собеседником в камере, чем вызвал жуткую ревность некоторых иных постояльцев нашей камеры. Они не понимали, почему с ними он за несколько лет, проведенных вместе, общался меньше, чем со мной за несколько недель.
Агрика был человеком разносторонним, он удивил меня тем, что расспросил о политической ситуации в Рос-сии, экономике, о тех изменениях, которые произошли в стране после перестройки. Он предельно просто и доступно строил фразы на английском языке и задавал точечные вопросы, и минут за пятнадцать-двадцать ему была ясна вся ситуация в нашей стране. Причем после ответов на его «простые» вопросы ситуация еще больше прояснилась даже для меня самого.
В который раз я убедился, что говорить «умными» непонятными фразами, усложнять ситуацию могут и болваны, а упрощать, изъясняться простыми короткими фразами, делать сложное простым – только умные, глубокие люди. Таким и был Агрика.
Для него не было неразгаданных вопросов. Он мог объяснить самое сложное явление простым языком, доступными фразами.
Он разбирался в людях, о человеке у него складывалось впечатление, как он говорил, сразу. В течение первых тридцати секунд.
И никогда не ошибался.
В камере он в основном читал, что-то писал и любил рисовать. За пределами камеры качался, общался с лидерами нашего райе и бегал.
У него был самый большой срок в «Итаи» – восемнадцать лет.
Восемь из них он уже отсидел.
Кем же «работал» Агрика на воле?
Он был топ-менеджером транснациональной группировки по мировому наркотрафику. С этой миссией он объездил весь мир: Австралия и США, Лондон и ОАЭ, Рио-де-Жанейро и Токио. Проживал только в роскошных президентских люксах. Сегмент люксовых вещей и услуг – это его ареал обитания.
Сам он, конечно, никаких наркотиков не принимал.
Он относился к этому утилитарно, как к товару, приносящему максимальную прибыль. Я думаю, если бы он родился в России, то работал где-нибудь в «Газнефтьалмазхолдинге», но он родился в Нигерии…
Вот что он рассказал.
В Нигерии тоже есть нефть, но, чтобы быть около нее, надо быть военным и убивать, и, скорее всего, до того, как ты получишь большие деньги, тебя убьют, или наслаждаться большими деньгами ты будешь недолго, так как военные перевороты происходят часто и быстро…
Оценив риски, Агрика занялся для начала проституцией. Люксовой, разумеется, – в Европу и США. Очень рекомендую, говорит, африканских девушек, особенно из Нигерии, – патриот. Только не забывай о презервативах.
Он говорил о девушках как о товаре.
Затем, накопив первоначальный капитал, он продал свой «мясной» бизнес и занялся более прибыльным – наркотиками.
Он был успешен, составил конкуренцию крупным картелям. Те, разумеется, заметили нового игрока, оценили его таланты и сделали предложение, от которого нельзя отказаться. Предложили стать частью большой команды.
Агрика посчитал вторую партию своего дела сделанной. Как он говорил, в бизнесе «главное – вовремя сбросить карты, когда прет и ты на пике, надо зафиксировать прибыль. Не пропусти этот момент».
Его задачи были следующие: он должен был при полной поддержке картеля десантироваться в новый регион, наладить там поставку, затем приезжать с инспекцией, чинить расправу и переправлять прибыль в головной офис. Со временем он стал инспектировать и иные «точки». Как акула, он находился в постоянном движении, из одной страны в другую, с одного континента на другой, периодически расслабляясь в самых роскошных местах.
О своих путешествиях он говорил с удовольствием.
Он не попался.
Он не совершил никаких ошибок. По-моему, его идеальный мозг был устроен так, что он просто не мог ошибаться.
Как же он оказался здесь?
Случайность. Начали копать по совершенно другому делу, даже не по наркотикам, но рыть сильно, так как это было убийство полицейского.
Глупость. Поставили прослушку в самых разных местах, где предполагали, что могут быть какие-
то следы, а там самый низший член их группировки начал говорить такое… и зацепились.
Закрыли и разговорили по цепочке.
Несмотря на то что ближний круг напрямую не сдал Агрику, наказание дали по полной, даже по косвенным доказательствам. Так как все понимали, кто он такой и что второго такого шанса может и не быть. Он всегда был рядом, но взять его было не за что. А здесь – по совокупности, так сказать.
Его рассказ произвел на меня впечатление. Получается, даже не совершив ошибки (не доверять Агрике не было смысла, его мозг был исключительно технократичен, а сам он предельно объективен), человек, вставший на преступный путь, НЕМИНУЕМО оказывается за решеткой. Подытожив его рассказ, я спросил: «Получается так, Агрика?» Он сказал, сделав еле заметный кивок головы: «Да, Алекс». Потом немного подумал и добавил: «Если ты только вовремя не уйдешь».
Не сбросишь карты.
На этом наш разговор был закончен. Прекращал его всегда Агрика. Он просто менялся чуть-чуть в лице, менял позу или начинал вдруг заниматься чем-то другим. А мог вообще ничего не делать! Но я сразу же, моментально начинал чувствовать себя лишним персонажем рядом с ним. Как одетым в шубу где-нибудь на Кубе. Еще секунду назад мы о чем-то интенсивно беседовали, шла работа мозга, контакт глаз. И вдруг раз – и все. Переключался он резко.