На Казантипе, где он работал, ему сказали, «а поехали в Таиланд?!»
И он с легкостью поехал.
У него не было корней.
В Таиланде предложили заработать легких денег, попутешествовать по Латинской Америке, передать чемодан. Он с легкостью согласился, а что было спрятано в стенке чемодана, он не знал.
Догадывался, что что-то не так, но…
Предпочитал не думать.
Попутешествовать, потусить, да еще за это три тысячи долларов дадут.
Так он оказался в бразильской тюрьме на семь лет. По 428 долларов за год жизни.
Украинец Виктор, адвокат, ему лет сорок – сорок пять.
Почему он оказался здесь, он не рассказал (впрочем, так же, как и я). Как он говорил – «правду все равно тебе никто не скажет».
Здесь я с ним согласен.
Все сказанное будет интерпретация и оправдание, которые не дают никакого ответа на вопросы: почему я здесь? зачем я здесь?
У Жана виноваты были коварные нигерийцы, которые вручили ему чемодан с сюрпризом.
Конечно же, виноваты будут все вокруг: система, страна, коллеги, друзья, родители, корыстная и (или) глупая жена и (или) любовница, случай, невезение… список можно продолжать, он будет бесконечный. В нем не будет только самого главного – себя.
Виктор, кстати, привычно обходя острые углы в наших беседах, иногда допускал откровенность. Это и понятно, поговорить ему здесь, кроме меня, было не с кем. Как он говорил: «Жан молодой, глупый – не поймет, Литовец – отмороженный».
Виктору дали восемь лет.
Это большой срок, значит, преступление серьезное, да и человек он был, судя по его рассказам, влиятельный.
К Украине как государству он относился с ненавистью.
Он написал письмо в консульство Украины с просьбой о помощи, и ему пришел ответ, что «украинское консульство физическим лицам помощь не оказывает». Он был возмущен до глубины души этим ответом. Говорил, что приедет и порвет паспорт: «А кому? – говорил он, – оно оказывает помощь, украинское консульство? Юридическим лицам? А вообще, зачем оно нужно, консульство, если оно не оказывает помощь своим гражданам?»
Он рассказал мне, что здесь сидело четверо литовцев (это была одна банда), и они решили обратиться с просьбой о помощи в российское консульство (у Литвы нет консульства в Бразилии). Написали, что мы всё понимаем, мы разные страны, но если есть возможность, помогите… Написали, как говорится, на удачу, от нечего делать.
И им… ответили!
Прислали посылку со всем необходимым: мыло, тетради, ручки и т.д. Они были в шоке. А здесь, говорит, «физическим лицам помощь не оказывают», «мне, юристу, эмоционально говорил он, такое прислали».
«Приеду и порву паспорт», – заключил он.
Досиживал в «Итаи» свой срок главарь этой банды, литовец лет тридцати пяти, сидевший большой срок за убийство. Я не запомнил его имени, возможно, потому, что он сразу вызвал у меня антипатию. Я даже вначале не понял, почему. Интуитивно.
Бывают такие люди, к которым у вас сразу возникает неприятие.
Он был очень деятельный. Про таких говорят – у них шило в одном месте. Мегадеятельный пессимист. Нет ничего страшнее такой консистенции.
Он подошел ко мне и стал инструктировать. Наставления были дотошными, сам он надоедливым.
Его разговоры стали утомлять меня, так как полезного в них было мало. Сам он был просто пропитан пессимизмом. Каждый разговор он завершал фразой: «…Э, парень, ты не думай, что ты сюда на ненадолго зашел…»
Мое состояние он описал, кстати, довольно точно: «Этот парень ведет себя так, как будто он сюда на ненадолго зашел».
Это раздражало его.
С первого дня своего тюремного заключения я пребывал в этом состоянии – оно и помогло
мне выйти.
От Литовца же исходил негатив. Я стал избегать его общества.
Никогда не общайтесь с пессимистами.
Особенно когда вы находитесь в сложной жизненной ситуации. Эти вампиры с удовольствием выпьют остатки вашей энергии.
Они опасны тем, что вначале создают иллюзию помощи, и когда вы им доверитесь, высосут из вас все. Затем просто выбросят вас, как использованную вещь. Вы им уже неинтересны. С вами же останется пустота.
Также он был расистом. Он постоянно со злобой говорил про африканцев, называл их «гориллами», «нигерами», «дебилами» и т.д. Хотел создать «белую» камеру, «без нигеров». Меня это все коробило, так как многие из них в процессе моего заключения стали моими друзьями. Особенно Аклика.
Протянули, причем совершенно бескорыстно,
руку помощи в трудное время. Кто-то, увидев, что у меня нет бритвы, просто взял и без раздумий подарил мне свою вторую (запасную) бритву.
Я даже не просил.
Мы таких поступков не совершаем в обычной, гражданской жизни, а там! Где ценность каждой самой банальной вещи можно смело увеличивать в сотни раз! Ты просто не знаешь, будет ли у тебя еще одна бритва в принципе за все время твоего заключения (мы же иностранцы, помощи ждать многим просто неоткуда)!!
И взять да и отдать…
Парню, которого ты видишь второй день!
Вообще для меня это стало откровением. После таких поступков я, если честно, сам погружался в раздумье: а я бы сделал то же самое? Увидев, что у африканца нет … передал бы ему бескорыстно что-то свое?
И что-то мне подсказывало…
Кто-то из африканцев просто поделился своей едой и т.д. Это все может показаться пустяками, но там это очень и очень важно.
Так, однажды, к примеру, Агрика неожиданно пригласил меня отведать национального нигерийского блюда вместе со своими авторитетными собратьями. Это был высокий уровень доверия. Мы ели руками! В одном тазике было тушеное мясо, в другом – рис. Есть надо было следующим образом: рис брался в руки и сминался в шарик, который в свою очередь макался в подлив-ку с мясом. Мясо же просто бралось руками отдельны-ми кусками. Было очень вкусно! Вначале было необычно брать рис руками и из одной емкости, но я поборол свою культурную традицию, также смущал статус со-трапезников – здоровые африканцы, друзья Агрики по тюрьме.
И таких случаев было много…
У Литовца должна была бы после этого крыша поехать, так как рушилась вся его картина мира.
Жан же попал под обаяние Литовца и перевелся в его камеру. Это была ошибка. Они стали обхаживать и меня, предлагать мне сделать то же самое. Но я чувствовал, что это добром не закончится, и каждый раз под всякими благовидными предлогами отказывался от этого, говорил, что надо подумать, что так неохота опять срываться с места и т.д.
Мои предчувствия меня не обманули.
Литовец нашел применение своей неуемной энергии – наведение порядка в камере. Этот процесс он сделал перманентным. Цель благая – чистота и гигиена. Но известно, куда вымощена дорога благими намерениями…
И жизнь Жана превратилась в ад.
«Главное, это – гигиена и порядок», – твердил с немецкой холодностью Литовец.
Он придирался, придирался… Придирался так, что те, чья смена была убираться, делали это просто весь день! И все равно не могли ему угодить!
Так бывает у любых патологий…
Они не могли даже выйти на прогулку!
Однажды я не встретил Жана на утренней прогулке, потом смотрю – его нет и на дневной. Решил зайти к нему в камеру, посмотреть, не случилось ли чего-нибудь с ним, и увидел запыхавшееся лицо убирающегося Жана. Оно было напряженным, он вышел ко мне буквально на пару секунд и был загнан как раб обратно в камеру убираться. Вначале он искренне стремился сделать все совершенно. Говорил мне, что Литовец – молодец, «ебет за порядок, но это так и нужно», что «он сам просто косяки допускает, приноровится – и все будет окей».
Я только скептически улыбался, не спорил с ним. Хотя про себя подумал: «Да, малыш, ты просто еще не понял, куда попал». У патологии нет завершенности, поэтому она и есть патология. Патологическому ревнивцу, по сути, все равно, изменяет жена де-факто или нет, так как все процессы происходят в его голове. И он должен получить их подтверждение в объективной реальности.
Как ни странно, в камере Литовца почти все почему-то гнили. Так, у того же Жана начали гнить ноги (они выглядели ужасно). Гнил и Литовец.
Они ходили к врачу, мазали и… ничего не помогало.
От этого их паранойя по поводу чистоты и порядка только нарастала.
Напоминала уже по накалу тридцатые сталинские годы с вечным параноидальным поиском врагов.
И они гнили еще сильнее.
Каждый раз Жан показывал мне все новые и новые язвы. Я не мог на это смотреть и отворачивался, умоляя его не делать этого.
Впечатление от первого просмотра этих язв так четко запечатлелось в моей голове, что я и сейчас внутренне содрогаюсь, вспоминая их. Жан рыжеватый, и кожа у него очень бледная, на такой любая язва видна отчетливо. Некоторые из них доходили до костей.
Литовец все закручивал и закручивал гайки…
Жан начал жаловаться мне, что Литовец «просто заебал уже».
Он был на грани нервного срыва…
Говорил, что я молодец, что не пошел в «белую» камеру.
Да, говорю, я как-нибудь с «черными».
Я понял, что цвет кожи не играет никакой роли. Белый может быть мудаком и сумасшедшим, а чернокожий хорошим парнем.
Жан решил перевестись в другую камеру. Это оказалось непросто, и он ужасно боялся, что этого не получится. В конце концов он перевелся (как со временем и еще один парень), чему был очень и очень рад. Но все то время, что он оставался в камере, ожидая перевода, Литовец превратил в ад. У них была даже потасовка, не в пользу Жана, который явно уступал по всем показателям атлетичному Литовцу.
Само по себе пребывать в постоянной ненависти и злобе к большинству людей, а большинство в нашем блоке были не европейцами, в основном африканцами, по-моему, просто глупо. И разрушительно.
Я думаю, они гнили от злобы.
У всех наших заболеваний корни находятся в психике, голове, нервной системе.
В другой камере, с «черными», Жан постепенно пришел в себя. Стал более спокойным.
Новые язвы перестали образовываться.