Самое главное, через какое-то время, месяца через два-три, мне стали являться Открытия.
Знаешь, как будто пустота, и вдруг появляется только одна мысль, понимаешь?
Как жужжание пчелы или шмеля, вначале еле-еле уловимое, а потом все сильнее и сильнее, а в конце – как удар гонга: бомммммм. Я еще глуховат на одно ухо, ну ты знаешь, и вдруг такое жужжание и взрыв…
И вот эта мысль – Открытие, я называю это Открытие.
И все, знаешь, так ясно становится. Одна мысль – и все ясно. Сразу.
Как пазл из тысяч осколков по мановению волшебной палочки: раз – и сложился…
И ты понимаешь: да, только так… только так и могло быть!
Все просто так становится!
Я так на все вопросы нашел ответы.
А от «думанья» этого, Саш, смысла нет.
Ты лучше не думай.
Есть только сегодня, понимаешь?»
«Надо жить одним днем. «Сейчас». Больше все равно у нас ничего нет. Все «если» бессмысленны. БЕСсмысленны».
P.S. На следующий день меня неожиданно освободили, он как знал, что это наш последний разговор…
Я уходил в жутком тюремном ажиотаже, почти ничего не соображая…
Мы успели только обняться. Без слов.
Да и, наверное, все самое важное он мне уже сказал…
Глава 8
Освобождение
Я увидел гармонию
Это ни с чем не сравнимые ощущения…
Ты паришь!
Ты вдыхаешь воздух – и тебе хорошо, ты выдыхаешь воздух – и тебе… Так бывает апрельским ясным днем, когда ты вдыхаешь первый весенний теплый воздух и чувствуешь, что все – зима уже ушла.
У меня было ощущение, что Кто-то помог мне.
Без Него, конечно, здесь не обошлось.
В реальность происходящего было трудно поверить.
О том, что я буду освобожден, я узнал от своих адвокатов ближе к вечеру. Когда меня привели обратно в наш тюремный отсек, прогулка уже закончилась. Было непривычно идти по безлюдному тюремному двору.
Меня завели в камеру: на вопросы, что там и как, отвечал односложно, нейтрально. «Все нормаль-но», – говорю. Потом не выдержал и пошутил: «Сказали, что завтра выпускают». Все заулыбались и даже немного посмеялись: «А, ну понятно». Всерьез мои слова никто не воспринял.
Присел на кровать и стал осматривать камеру, своих сокамерников, как в первый раз, с интересом. Запоминать их. В голове крутилось: неужели завтра меня выпустят? Это ФАНТАСТИКА! Я боялся в это поверить. Слишком болезненным было бы разочарование.
Отгонял эту сладостную мысль так, как делает красотка, которая говорит кавалеру «нет», но в то же время всем своим видом показывает, что «может быть, продолжай…»
Удивительно, но осознание того, что мне завтра придется покинуть эту камеру и этих людей, наполнило меня какой-то любовью ко всем ним, я смотрел на них, и мне было… жалко с ними расставаться!
Они казались мне такими… идеальными.
Это был вечер, и камера пребывала в каком-то необыкновенном умиротворении. Возможно, так было и раньше, а я просто не замечал этого.
Ощущение конечности происходящего позволило понять мне это.
Попробуйте представить, что вы видите всех в последний раз, вы проснулись и последний раз встаете с кровати, у вас больше не будет еще одного утра, еще одного завтрака… Вы видите в последний раз свою жену, мужа, своих детей… Они делают, возможно, что-то, что раньше вам не нравилось, даже раздражало… У них, казалось, раньше было море недостатков… но вы понимаете, что эти недостатки какие-то мелкие. Да у них нет недостатков. Они прекрасны… Да и утро хорошее… Хмурое, но хорошее. Представьте, что дальше вы едете в своей машине по городу в последний раз… Он уже не кажется таким некрасивым и неинтересным, пробка – не страшно, можно немного и постоять.
В последний раз… И вы всех видите в последний раз…
И вы понимаете, что все…хорошо.
Гармония.
Проблемы какие-то… Все проблемы ну настолько мелкие…
Жить бы да жить, что ж я раньше-то…
А вокруг ведь ничего не изменилось.
Такое странное чувство и понимание посетило меня тогда.
Мне было хорошо. Я увидел во всем происходящем Гармонию.
Все что-то неспешно делали.
Агрика рисовал, Аклика курил марихуану, потом протянул папиросу по кругу желающим, чуть-чуть дошло и до меня. Мне это было и не нужно в этот момент, но я не хотел нарушать эту гармонию.
Все происходило молча.
Остальные так же лежали на кроватях: либо что-то писали, либо просто молча смотрели задумчиво в потолок.
Только Джонни кропотливо сшивал очередной мяч.
Все происходящее здесь было наполнено гармонией.
Я смотрел на всех и мысленно прощался с ними.
Незаметно пришло время отбоя.
Мы легли спать.
Я долго лежал и думал: неужели это моя последняя ночь здесь…!…!!
Ощущения были очень сладостные.
Но с небольшим привкусом непонятного чувства то ли печали, то ли умиротворения. Нет слова, способного выразить мое состояние. Так как печаль была, но она была приятной, умиротворение было, но в то же время было и неимоверное предвкушение, что зав-тра…!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Завтра!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
У меня уже возникла уверенность, что именно ЗАВТРА!
Уверенность моя основывалась на том, что я никогда не испытывал таких необыкновенных чувств, как этим вечером.
Я понял: мой путь здесь завершен.
Это был мой последний «праздничный ужин».
Если мой путь здесь завершен, то, конечно же, завтра!
Река перемен
Проснулся я рано.
Спал неглубоким сном.
Но встал бодрым.
Того необыкновенного вечернего состояния не стало.
Я пробудился другим.
Мыслями и, как оказалось, телом я был уже не здесь!
Поясню, что я имею в виду, так как это были
также необычные ощущения.
Я стал по непонятным причинам сталкиваться со всеми!
Садиться туда, куда не надо, или вставать именно в тот момент, когда кто-то слезал с верхней полки.
То есть я был в абсолютном диссонансе со всем окружающим.
Нечто подобное люди испытывают, когда говорят про свои ощущения: «встал не с той ноги».
Но это было другое!!!
Ощущения, что я встал «не с той ноги» у меня не было!
Я встал именно с той ноги!
Просто я уже был здесь лишний, и все обстоятельства объективной реальности показывали мне это.
Наверное, многие попадали в такую ситуацию, но были не в силах абстрагироваться и не сразу это понимали.
К примеру, в семейной жизни, когда вы делаете вроде бы то же самое, но это уже диссонирует с окружающим вас пространством.
Жарите котлеты, но они уже никому не нужны, и вы это чувствуете, или приносите что-то домой, чему раньше радовались, а сейчас это не вызывает никаких эмоций… Вы злитесь на это, вы же старались, и самое главное – не понимаете причину происходящего, вро-де бы делаете то же
самое, что вчера.
…То же, что и вчера.
Но мир уже изменился.
А вы – нет.
Вы не успели за временем.
Вы остались в той же летней футболке, а уже пошел снег или, наоборот, солнце печет, а вы еще в шубе и думаете, снимать – не снимать?!
Или на работе… у вас возникает стойкое ощущение, что вы лишний, не на своем месте, хотя делаете, стараетесь… Усилия не приводят к результату, но вы все равно тужитесь, даже еще больше.
Мысль о том, что мир изменился, что уже ДРУГОЕ ВРЕМЯ, у вас либо вообще не возникает, так как нет ни сил, ни времени задуматься, либо вы гоните эту мысль, так как тогда вам надо делать страшное – меняться.
Менять что-то у себя внутри.
А это ой как тяжело.
В бесконечной реке времени человек больше всего хочет невозможного – стабильности.
Но это противоречит всей Вселенной.
Жизнь – река. Река – движение, а не камень, лежащий на дне.
Большинство людей становится камнями, думая, что так они остановят время, но и тогда все равно река времени, подбрасывая, несет их с собой в бесконечном потоке.
Просто они не плывут в потоке перемен, а время от времени в хаосе страданий подлетают то вправо, то влево.
Ощущение времени, наверное, главное в жизни.
Кто ощущает время, тот находится в потоке перемен, успевая менять одежды.
Сорок секунд, или на ватных ногах, как пьяный…
Я решил просто сесть и сидеть, так как любое мое движение приводило к нежелательным последствиям.
Это было лучшее решение.
Ситуация была очень необычной. Я почему-то ошибался и ошибался, но ошибки не вызывали у меня чувства досады, а даже радовали меня.
Кое-как позавтракал.
Как только представилась возможность, пулей вылетел из камеры, гулял один.
Было прохладно.
И здесь, во время прогулки, я не избежал столкновений.
Мысль о том, что сегодня я выйду на свободу, буквально переполняла меня. Будоражила.
Я гулял один.
Мне никто не был нужен.
Одиннадцать часов – мы снова в камерах.
Самое томительное время – с одиннадцати до часу дня.
Я наэлектризован. Снова сталкиваюсь с сокамерником (у нас с ним затяжной конфликт). Возникает даже небольшая стычка.
Я как спичка, нет, как сухой порох.
Но кое-как мы расходимся с венесуэльцем. Затаив обиду, он говорит, что еще «поболтаем». Но мне все равно.
Я сегодня выхожу! Сегодня!!!
Нет, не верится, а вдруг не сегодня?!?!
К камере подходит Виктор (он с работ, поэтому не в камере) и протягивает мне конфеты. Я улыбаюсь. Спасибо.
Это ириски.
Не хочется мне конфет.
Ничего не хочется, кроме СВОБОДЫ.
Но я беру и ем.
О, у меня выпадает пломба. Большая пломба. Ириска «всасывает» мою пломбу, и острая с оттенком сладости боль пронзает меня. Я вынимаю ириску изо рта, оцепляю пломбу и вставляю ее обратно в зуб. Кое-как держится.
Что за день сегодня?
Я явно испытываю какие-то непонятные, смешанные чувства.
Приносят обед. Хотя аппетита нет, глотаю пищу, чтобы не выделяться из коллектива.
Все открывают.